Сухой и короткий взрыв, несколько упавших камней, затем облачко едкого дыма, вызвавшего у них кашель… Бросившись к барьеру, все те, кто держались еще на ногах, увидели, что плита всего лишь украсилась звездообразными трещинами.
— Не будем отчаиваться, — сказал Рэй. — Возможно, теперь, при помощи чего-нибудь железного и прочного…
Бернар не дал ему закончить. Он уже приступил к работе. Осколки скалы полетели во все стороны от лихорадочных ударов его молотка. Он наклонился, просунул пальцы в дыру, согнул их — и что было сил дернул. Плита затрещала, и кусок ее отошел в сторону. Из проделанного таким образом небольшого треугольного отверстия в лицо ему ударил поток свежего воздуха.
— Ура! Теперь выберемся.
Гнев его тотчас же прошел, он заработал молотком — медленно, терпеливо. Вскоре перед ним образовалась небольшая дыра, в которую он смог просунуть голову. Оставшуюся работу закончили уже быстрее. И тогда они с изумлением увидели, что эта не слишком толстая — сантиметров 60, не больше — плита, бесспорно, была вытесана человеческой рукой и «ходила» туда-сюда по вертикальным желобкам.
— Сомнений быть не может, Бернар! Это ловушка, задуманная уж и не знаю для каких целей!
— Вероятно, мы этого никогда и не узнаем! Должно быть, в этих галереях действительно имелись подобные «ловушки», предназначенные для тех, кому находиться здесь не полагалось. А может, это было что-то вроде вращающейся двери? В былые времена, с контргрузом, она, судя по всему, срабатывала куда легче. А тут, похоже, застопорилась из-за того, что давно бездействовала, и лишь после того как ее как следует тряхнуло в результате взрыва, снова задвигалась — к счастью для нас. Так что мы дешево отделались!
— Подожди, мы еще не спаслись! Воды больше нет, с нами двое раненых и две женщины.
На поиски воды отправились все вместе — чтобы уже не возвращаться в это страшное место. Бернар и Сиг поддерживали раненых. Несмотря на обезболивающее, у Кни снова сильно разболелась рука. Лои шел как во сне, жар никак не желал отступать. Анаэна уже ни на что не жаловалась, но едва не падала с ног от истощения. Даже Элиор, более крепкий, держался из последних сил. Да и вообще земляне переносили жажду гораздо легче, чем марсиане — вероятно, усталость им немного компенсировала меньшая сила тяготения. Вели всех за собой Рэй и Ингрид, которым выпало нести всё оружие и аптечки.
Шли долго, уже чисто автоматически ставя одну ногу перед другой. Сознание начинало затуманиваться. Бернар, привычный к длинным и монотонным дорогам Сахары, обучил их одному трюку, благодаря которому у человека притупляется разум, и время для него пролетает незаметно: нужно мысленно повторять одну и ту же фразу. У самого Бернара то был фрагмент морской песенки: «Выпьем, когда доберемся — в порту Такомы». Ирония этих слов сейчас вызывала у него горькую усмешку. При таком раскладе они уж точно умрут гораздо раньше!
В какой-то момент им пришлось сделать привал. Марсиане скорее рухнули на землю, нежели на нее опустились. Губы и язык у них так распухли, что даже простые фразы они выговаривали с трудом. Кни обратился к землянам:
— Вы должны нас оставить. Мы только задерживаем вас и напрасно утомляем. Идите без нас. Быть может, удача вам улыбнется…
— Ну нет! Ни за что! — ответил Сиг. — Все или никто.
— Yes, — подтвердил Рэй. — Американец товарищей не бросает!
Бернар и Ингрид кивнули — мы тоже, мол, остаемся.
— И однако же это ваш единственный шанс, — сказала Анаэна.
— Тем хуже!
Бернар, казалось, о чем-то задумался.
— А как так вышло, что мы все еще не добрались до туннеля с железной дорогой? До бельведера-то мы шли не так долго.
Они переглянулись. Об этом они не подумали: сначала безумно обрадовались спасению, затем все мысли занимала одна лишь вода.
— Должно быть, мы просто не заметили того ответвления. Теперь уже поздно забивать этим голову — мы заблудились.
— Тем лучше, — заметила Анаэна. — В том туннеле все равно никакой воды до самого Лло. Здесь же…
Они снова двинулись в путь. Прошло несколько часов. Туннель пару раз повернул. Они продолжали идти — слепо, преисполненные решимости двигаться вперед до последнего вздоха. Бернар снова начал повторять про себя слова из песенки про Такому. Они уже не разговаривали — во рту у всех была такая сухость, что тяжело было вымолвить даже одно слово. Бернар, который теперь шел впереди вместо Рэя, поддерживая Ингрид, услышал позади себя шум падения. Элиор повалился на землю. Неподалеку от него упала и Анаэна. Лои и Кни тоже уже практически безжизненно висели на руках Сига и Рэя.
«Это конец», — подумал Бернар.
Не в силах что-либо сказать, он написал: «Р. С. И. Оставайтесь здесь, с марсианами. Я пойду вперед один». Они прочли, и Сиг написал: «Хорошо». И они тоже, в свою очередь, опустились на землю.
Захватив с собой шестилитровую флягу, фульгуратор и револьвер, Бернар двинулся дальше.
По истечении какого-то времени это одиночество начало его угнетать. Умирать так умирать, но тогда уж умирать вместе! Но, волевым усилием, он подавил свое желание вернуться назад: он оставался теперь единственной надеждой их небольшой группы, он не хотел дрогнуть, он не дрогнет!
Бернар шел уже четыре часа, когда у него случилась первая галлюцинация: ему показалось, что он слышит шум бегущей воды. Он побежал, но быстро заметил, что шум отступает перед ним. Ну вот, подумал он, это начало конца. Тем не менее он продолжил идти, один-одинешенек в этом туннеле с гладкими стенами, на которые он даже больше не смотрел, один-одинешенек в глубинах враждебной планеты. Единственными шумами, которые он теперь слышал, были шум его шагов, глухой и зловещий, и шум его свистящего дыхания… да еще гудение крови в висках. Он все шел и шел, на автомате, подталкиваемый каким-то необъяснимым инстинктом, непонятной силой, которая приказывала ему бороться до конца, продолжать до пределов его возможностей, даже тогда, когда надежды уже не осталось. Он шел в полусне, в полудреме, даже не замечая, что туннель уже начинает менять свой облик, расширяться, считая лишь перекрестки, которые позволили бы ему найти дорогу назад.
Внезапно он обнаружил, что стоит в светлой пустынной пещере, а неподалеку от него бежит река…
Его товарищам ожидание далось еще тяжелее. Если марсиане, за исключением Анаэны, пребывали в полуобморочном состоянии, то Сиг, Рэй и Ингрид сохраняли еще достаточно сил, чтобы думать о будущем. Полные страха и тревоги, бежали часы. Десятки раз им казалось, что они слышат приближающиеся шаги, и каждый раз их ждало разочарование. Анаэна дергалась, словно во сне, Ингрид, прислонившись спиной к стене, широко раскрытыми глазами разглядывала пустоту. Время от времени Рэй писал карандашом обрывок какой-нибудь фразы, и Сиг отвечал ему тем же. Внезапно губ американца коснулась слабая улыбка. Он взял фотоаппарат, при свете фонарика снял всю эту сцену.
