- Должно быть, сейчас он переворачивается в гробу. От умиления.
Саныч, потупясь, проглотил шпильку.
- Ваши десять минут истекли, - напомнил я.
- Заканчиваю, - встрепенулся он. - К тому времени, когда все улеглось, мои траты сравнялись с моей наличностью. Я мечтал засвидетельствовать вам свое глубочайшее уважение, но являться с пустыми руками было стыдно... Прошло несколько лет, прежде чем я собрал необходимую сумму. Но идти к вам только с деньгами? Только со словами восхищения, которые вы, конечно же, посчитаете ложными? - Он поморщился, как от зубной боли. - Я понял, что обязан оказать вам услугу, такую важную, чтобы вы безоговорочно оценили мою преданность. Находясь в тени, но поблизости от вас, я ждал подходящего случая и наконец дождался. Сегодня я с лихвой уплачу проценты на весь капитал, которым временно попользовался.
- Вы ошиблись, милейший, я не ростовщик. - Мой тон был холоден как лед. - Пожалуй, и я сделал ошибку, пустив вас в дом. Ничего принципиально нового вы мне не сообщили. Извольте выйти вон! И благодарите Бога, что мне лень звонить в милицию.
- Еще полминуты! - взмолился Саныч, заламывая свои тонкие пальцы. - У французов есть меткая поговорка: "Ищите женщину". Мне не раз доводилось убеждаться в ее мудрости. Решив оказать вам достойную вас услугу, но не зная, как приступить к делу, я обратил внимание на женщину, которая все эти годы была рядом с вами. Я сразу же понял, что она, к сожалению, не ценит вас. Зная немного о ее прошлом, я предположил, что она может стать серьезным источником опасности для вас и нанести удар в спину. Увы, я не ошибся.
Лучше бы он не говорил этого! Значит, он следил еще и за Алиной? Этот чертов соглядатай посмел сунуть свой длинный и тонкий, будто навсегда сдавленный невидимой прищепкой, нос в мою личную жизнь?!
Ну и что он собирается мне выложить? Что у нее есть любовники, которых она принимает в уютном гнездышке, приобретенном на мои деньги? Что она ласкает этих подонков жарче, чем меня? И он взялся открыть мне глаза на это? Ду-урак!
Ах, будь со мной блокиратор!
Но тут Саныч, выдержав мой раздосадованный взгляд, произнес четыре слова:
- Женщина знает вашу тайну.
- Что-о? - Я невольно вздрогнул.
- Она знает вашу тайну, - твердо повторил он.
- Не пойму, о какой тайне вы толкуете?
- Она знает о некоем удивительном фонарике.
У меня невольно перехватило дыхание. Алине известно про блокиратор? Да не может быть! Каких только мер предосторожности я не принимал, чтобы уберечь его от чужого глаза!. Я хранил его среди своих рукописей, к которым Алина испытывала полнейшее равнодушие. Это-то и казалось надежной защитой. Но с другой стороны, ее неискоренимая привычка тайком шарить по углам...
Однако откровенничать с Санычем я не собирался.
- Ваши слова для меня - загадка.
- Вам виднее, - понятливо отозвался он. - Лично я не желаю знать, какими способами вы вершите свои чудеса. Я дошел до границы дозволенного и почтительно остановился у нее. Дальше - запретная зона. Это не мое дело, и я уже забыл о своих словах. Но женщина знает. Она решилась переступить черту: завладеть вашим имуществом, а вас убить. Это должно случиться сегодня вечером. Вот почему я осмелился побеспокоить вас.
Я закурил, глубоко затянувшись, затем встал, молча прошелся по комнате, постоял у окна, вернулся к креслу и вновь сел.
- Почему я должен верить этому бреду? Сам я уже поверил. Безоговорочно.
- Судите сами... - Саныч запустил руку в карман пиджака и извлек оттуда кассету в полиэтиленовом пакетике. - Для экономии времени я переписал сюда лишь несколько фраз из длинного разговора. У вас ведь есть магнитофон? Поставьте и послушайте.
Оставалось внять его совету.
Послышалось шипение, затем голос Алины:
- Миленький, это верняк. - ("Миленький" она произнесла с тем же придыханием, что и в наши лучшие времена.) - Надо только решиться, пока он ничего не заподозрил. Он ушлый - может догадаться. Тебе и делать-то ничего не надо. Порошок я насыплю сама, вот он, я уже достала. Я ты зароешь ночью.
- Не так-то это просто, - отвечал мужской голос, заставивший меня обомлеть. Федор? Федор!!! - Не в саду же зарывать. Будут искать, он человек известный...
Федор...
- Не переживай, я все продумала, уже и место присмотрела. Ни одна собака не догадается. Засунем в багажник и отвезем в лес. Я пущу слух, что он надолго уехал, а там - ищи-свищи. Зато у нас с тобой все будет хорошо. Заживем открыто, как муж с женой. Надоело прятаться, слушать его крики! Меня тошнит от него, больше не могу!
- Не мешало бы еще разок все основательно взвесить.
- Чего тянуть, миленький? Вот послушай. Завтра мы идем с ним в театр. Про то, кроме нас, не знает ни одна душа. В половине седьмого он заедет за мной. Я предложу выпить по рюмке коньяка. Он не откажется. Вот и пусть выпьет в последний раз в жизни. Порошок действует хорошо. Я проверила на соседской кошке. А тебе надо заранее спрятаться в дальней спаленке. Или в гараже.
- Ах, Алина, в страшное дело ты меня втягиваешь...
- Уже испугался?
- Суть не в испуге. Раз идея родилась, ее надо реализовать. Мне самому противен этот надутый индюк, воображающий, что он все может купить. Но иногда мне кажется, что он умеет читать чужие мысли...
- Ха-ха! - весело воскликнула она. - Он хитрый, но и я не дура. Я открыла его тайну. У него есть фонарик, которым он просвечивает мозги. И люди делают все, что он захочет.
- Алина, что за сказки.
- Никакие не сказки! Вот этот фонарик, смотри! Пусть поищет... А без него он - никто. А еще я узнала шифр его сейфа. Он набирает год моего рождения. Вот растяпа! Вчера я, не будь дурой, послала его за шампанским, а сама заглянула в этот сейф. Денежек больше, чем в Сбербанке. Нам с тобой хватит до конца жизни. Лишь бы ты любил меня всегда...
- Я обожаю тебя, моя крошка... А зарывать его не надо.
- А как же?
- Очень просто. На что, по-твоему, существует химия?
Послышалось ее характерное мурлыканье, видимо, она полезла к нему с ласками.
Шипение. Запись кончилась. Саныч сидел, деликатно уставясь в пол.
Так вот куда запропастился блокиратор! Эх, Алина... Была ты дурой, ею и осталась.
Откровения Алины не очень-то подействовали на меня. Но двойное предательство лучшего друга потрясло меня. То есть я мог бы закрыть глаза, узнав, что он раз-другой переспал с Алиной. Кто же добровольно откажется от лакомого кусочка? Но он посмел влюбить ее в себя, а теперь собирается отнять ее у меня навсегда. Вместе с моей жизнью.
Кровь моя словно бы превратилась в ядовитую желчь, в ушах шумело, будто я стремительно мчался сквозь бесконечный тоннель.
