Таких, как Анастис, за деньги нанять нельзя.
«А жаль, — внезапно думает старик. — Преинтересно было бы столкнуть их лбами». В мысли есть что-то помимо шутки, и поэтому Сигэру откладывает её в дальний уголок памяти, чтобы обдумать позже.
Чигракова доброжелательно слушает.
Ийютаэ почти благоговейно наблюдает за игрой Мастера-х’манка.
— Если бы вам было дано задание убить меня, — с улыбкой спрашивает молодую женщину Терадзава, — какой способ вы бы избрали?
Анастасия пожимает плечами, ответная лукавая усмешка светится на её лице.
— Есть много способов.
— Такая прекрасная местра, несомненно, применила бы самый изящный.
— О, право! Вы обезоруживаете меня, Терадзава-сама, — её кокетство безукоризненно. — Хорошо. Я угнала бы корабль Ийютаэ…
Атк-Этлаэк шокирован.
— …и нарушила бы ход церемонии в вашем чайном домике.
Атк-Этлаэк в ужасе куда большем, чем хозяин Фурусато. Того происходящее, в сущности, забавляет.
— Я был бы рад погибнуть так нетривиально, — смеётся отрёкшийся Начальник Порта. — Но, боюсь, обстоятельства сложились бы неудачно для вас.
Чигракова, не переменившись в лице, с прежней обольстительной улыбкой выслушивает, как именно.
Она не возражает, когда древний король изъявляет желание побеседовать со своим преемником наедине. Анастасия даже ответила согласием на формальное приглашение Минако-химэ, и та, скрепя сердце, вынуждена составить ей компанию на прогулке, рассказывать о Фурусато и ожерелье дворцов архипелага. Сигэру заметил, как удручила дочь непонятливость гайдзинки, и одарил милую Ми-тян ещё одним ободряющим взором. Он и сам допустил промашку, безопасную, но досадную, попытавшись выбить из равновесия особистку Райского Сада. У мудрой принцессы должно выйти лучше.
О, эти люди! Пусть они будут самоуверенными, наглыми, грубыми и надменными — это послужит лишь к их позору. Но только не такими… обычными. Это непозволительно. Неправильно.
Форма должна соответствовать сути.
…Люнеманн шагает по тропе, сосредоточенно глядя под ноги. Тёмный песок прибит вчерашним дождём. Немец не настолько погружён в размышления, чтобы забыть о почтенном спутнике и его возрасте. Терадзава в прекрасной форме не только для собственных лет, но и для люнеманновых, однако показывать это не собирается. Пусть молодой король изъявляет почтение, умеряя шаги.
— Итак, новый саммит спустя год после предыдущего…
— Анкайский год.
— Полтора земных. Небольшая разница, учитывая, что прежде встречи случались что-то вроде раза в столетие, — иронизирует Терадзава.
— Моя рритская охрана находит, что х’манки торопливы, — тем же отвечает Люнеманн. — Учитывая их скорость реакции, это что-то да значит.
Японец останавливается.
— Взгляните, какой вид на залив, местер Люнеманн. Эти деревья — настоящие красные клёны. Чудо, что они прижились здесь. Пройдёт пара месяцев, и вид станет поистине божественным. Сейчас туман уже растаял, но по утрам здесь так тихо…
Рихард ждёт. Попытки Сигэру, больше века не видевшего Земли, придумать собственную Японию могут вызвать умиление лишь у наивного человека. Терадзава эстет, но не романтик.
— А в отношении анкайских саммитов ваша рритская охрана тоже находит вас торопливым?
Вот оно.
— Вам всё известно.
— Вам тоже, — кивает Сигэру. — Мы оба компетентные люди. Вы хотите знать моё мнение, Рихард?
— Я хочу получить ваш совет, любезный мес… сенсей. Я знаю, что вы и сейчас радеете о благе Порта.
Терадзава клонит лицо долу, превращаясь в сумрачного идола Власти.
— Признание Порта повлечёт за собой чудовищные убытки для бизнесменов и столь же чудовищные прибыли для чиновников, — говорит он. Рихард терпеливо выслушивает давно известное: столетний старик ничего не говорит попусту. — Задолженность по налогам станет такой, что позволит ужасающее насилие над крупным капиталом. Поэтому любые взятки бессмысленны, правительство нашего Ареала признает Порт. Если вы откажетесь от одной дурной идеи.
Люнеманн поглощён созерцанием кленовой рощи.
— Индикарты галактического действия для всех граждан Порта, — продолжает бывший Начальник. — Почему вы непременно хотите оделить ими ррит? Сделайте для них исключение, и вы получите всё.
Рихард отрицательно качает головой.
— Вы дали обещание? — полунасмешливо цедит Терадзава.
— Вы представляете себе короля, предающего свою гвардию?
— Признание колонии на Порту. Что дальше? Признание Кадары и запрет на добычу кемайла? Возвращение планеты?
— Возможно.
— Конечно, возможно. Но это вскроет чудовищное количество военных и финансовых преступлений, немыслимые махинации с общественным мнением, фантастические подлоги. Те люди, которые именно ими заработали на свой биопластик, не только живы, но и находятся на высоких постах. Местер Люнеманн, на ваши условия Земля не пойдёт никогда.
— Это проблемы Земли.
Японец разворачивается — выверенным, резким, совершенно не старческим движением. Взор его мрачен.
— Люнеманн! — он повышает голос. — Расторгните все договоры с Уралом, которые вы имели глупость заключить! Не вступайте ни в какие соглашения с ними, повторяю, ни в какие!
Рихард смотрит с вежливым удивлением.
В глазах Начальника Порта покой и холод.
— Вы даже не сможете пожалеть об этом, потому что просто ничего не поймёте! — свирепо рубит старый корсар.
— Вас так страшит Райский Сад? — с лёгким сожалением спрашивает Люнеманн. — Чем семитерранская спецслужба отличается от остальных? С ними всего лишь нужно уметь обращаться.
— Это не спецслужба, — глухо рычит Сигэру.
— Что же, в таком случае?
— Вас не настораживает, что никто не знает ответа на этот вопрос?
В тени японских клёнов шаловливо вьются, играют две терранские радужные ласки. Любовное посвистывание и воркование зверьков далеко разносится под кронами. Ветер чист и свеж, как колодезная вода.
— Я не собираюсь мешать Рихарду, — медленно и негромко говорит местер Терадзава. — Нет, я не стану ему мешать…
Стрекозой над осенним озером, неуловимой тенью взмывает «Ирмгард» над океаном, над горными пиками, над Кокоро, дворцом-сердцем. Сидя на террасе, возле жаровни, местер Терадзава, гостеприимный владелец архипелага, следит за яхтой сумрачным взором. Истекли три дня, диктованные этикетом, бывший Начальник не стал удерживать преемника, и провожать Люнеманна к космопорту тоже не счёл нужным.
«Анкайский саммит, — думает Терадзава. — Люнеманн по-прежнему намерен добиться встречи в этом году… И она будет».
