— Еще раз нет. Хватит уговоров.
— Это жестоко, Арч. Для меня это дело чести. Особенно после того, что я перед тобой разыгрывала роль. Не самую красивую.
Он отвернулся к окну, за которым в бархатной водной тьме посверкивали резвящиеся рыбешки. Помолчал в раздумье. Наконец бросил через плечо:
— В том-то и дело, что ты играла роль. Больше говорить не о чем.
— Арч, пойми. Я не только играла. Не всегда играла. Пойми же…
К его горлу подкатил сухой шершавый комок. Так нелепо и невероятно сложилась судьба. Чужие лица. Чужие роли. Кровавая игра с шансами два к одному.
Он повернулся и окликнул Тила, который старательно делал вид, что дремлет на самом дальнем из сидений.
— Эй, Тил, не прикидывайся, что дрыхнешь.
— Чего тебе, Эхелала?
— Ты же слышал, о чем речь. Она просится пойти с нами. Нас двое, и решать надо вдвоем.
— Тут и решать нечего. Я против. Нам только не хватало того, чтобы с бабой нянькаться. Лишняя обуза.
Ликка расхохоталась.
— Я для тебя обуза? — весело спросила она. — Смотри.
Вынув из кармашка вечное перо, Ликка начертила на спинке пилотского кресла крестик. Потом отшла к задней стенке, где примостился на сиденье Тил.
— Фокус номер первый, — объявила она, похлопав Тила по плечу. — Смотри, дружок. Оп-ля!
Сделав наискось прыжок с задним сальто и пируэтом, она сгруппировалась на полу, уже лицом к мишени, заодно успев на лету выхватить пистолет из кармана. От выстрела разлетелось по кабине легкое дуновение, отброшенная эжектором газовая гильза брякнулась об переборку. Точно в центре чернильного крестика торчала парализующая ампула.
— Представь, что это патрульный спок, — объяснила Ликка. — И он теперь будеть спать мертвецким сном не меньше пяти часов. Если тебе этого мало, могу показать второй фокус. Ты ведь грозился меня задушить, если что? Так попробуй. Я разрешаю.
— Делать мне больше нечего, кроме как баб душить, — огрызнулся Тил.
Ликка поставила пистолет на предохранитель и отбросила его на соседнее сиденье.
— Видишь, я безоружна. Ну хоть стукни меня разок, а?
— Будет за что — стукну. За мной не заржавеет.
— Ой, миленький, ну пожалуйста. Ты у нас такой грозный, а я такая настырная. Что тебе стоит меня стукнуть?
Тил в замешательстве почесал за ухом.
— Вообще-то лень и неохота. Ну да ладно. Эхелала, можно кинуть ей легкую плюху? Сама ведь просит, да еще выпендривается.
— Можешь кинуть хоть две, — разрешил великодушно Арч, уже поняв, к чему дело идет.
Лениво встав, Тил щелкнул пальцами у Ликки под носом.
— По физии бить не буду. А как насчет хорошего шлепка по заднице? — и он резко схватил Ликку за воротник.
Спустя секунду он лежал на полу лицом вниз, с заломленной за спину рукой.
— Эй, поосторожней! — обеспокоенно крикнул Арч.
— Не изволь волноваться, — отозвалась Ликка, отпустив Тила и пружинисто вскакивая на ноги. — Все косточки целехоньки.
— Сущий зверь, а не баба, — проворчал Тил, поднимаясь с пола. — С виду совсем дохленькая, ну и ну… Слышь, Эхелала, у ней ручонки как кузнечные клещи.
— А можешь попробовать по физии, — дурачилась Ликка. — Но если промахнешься, получишь сам шлепок по заднице. Договорились?
— Шла бы ты напрочь с такими фокусами, — буркнул Тил. — А я тебе не циркач.
— Обиделся?
Кряхтя, тот уселся на прежнее место и потер ушибленный бок.
— Ежли ей позарез приспичило лезть на рожон, пускай идет с нами, — рассудил он. — Окроме пользы, вреда от нее не будет.
— Слово за тобой, Арч, — подытожила Ликка.
Все-таки он решил сказать «нет», но внезапно понял, что тогда больше не увидит ее, даже если останется в живых. А еще понял, что обманывал себя, полагая, будто выбор между жизнью и смертью стал для него безразличен. Он хотел жить. И хотел, чтобы рядом была она.
— Хорошо, — услышал он собственные слова. — Мы пойдем все вместе.
Он собирался бешено крикнуть: «Нет! Ты должна жить!» — но произнес совсем другое. И уже не в состоянии был разбираться, прав он или неправ. Так получилось.
— Спасибо, Арч.
На ее лице играла бесшабашная улыбка девчонки-сорвиголовы, но глаза смотрели по-другому. Совершенно по-другому.
Во сне он увидел сына. Малыш с его, Арча, лицом вперевалку бегал по луговой траве, то и дело нагибаясь, чтобы сорвать яркий, мохнатый альцийский цветок. Одет он был в детскую тунику, как принято на Альции, только стрижка ежиком, какую носят мальчики на Тхэ. С охапкой цветов ребенок подбежал к Аме. На рукаве ее кружевного платья Арч заметил космофлотовскую нашивку и понял, что это Ликка. Она подхватила малыша на руки, прижала к груди, расцеловала. Арча осенило — значит, перед ним не Пайр, а другой, младший сын, уроженец Альции. Пайр остался на Тхэ, угрюмой планете, где нет ни лугов, ни цветов, и где каждый глоток питьевой воды на счету. Арч никак не мог взять в толк, почему он на Альции, ведь его место в подземном ходе, со взрывчаткой в заплечном мешке. И невесть куда подевался Тил, который знает дорогу…
Он открыл глаза, приподнялся на разложенном кресле. Посмотрел на часы. Его внутренний счетчик сработал безукоризненно, отмерив ровно четыре часа сна. По местному времени полночь. Пора готовиться к высадке.
Легонько тронув Ликку за плечо, он разбудил ее. Тил по-прежнему сидел в глубине кабины, сгорбившись и о чем-то мрачно раздумывая. Как видно, он не сомкнул глаз.
— Ты что, не ложился? — спросил Арч.
— Э, в могиле отосплюсь.
— Смотри не накликай беду.
— Чихать я на все хотел. Клал с отгибом, понял? Жизнь дерьмо, а смерть — тем более.
Ликка скрылась за дверью санузла.
— Потрясная баба, — вдруг с жаром сказал Тил. — Бабы, они курвы корявые, факт, но эта — особый прикол. Тоже факт. Повезло тебе, Эхелала.
— То есть?
— Не изображай придурка.
Ничего не ответив, Арч принялся за сборы.
— Между прочим, у нас только два акваланга, — сообщил он вышедшей обратно в кабину Ликке. — И бронежилетов тоже два. Держи.
Он бросил ей сверток с тончайшей пластметалловой кольчугой.
— А второй жилет наденешь ты.
— Пшел в задницу, — уперся Тил. — Сам надевай.
— Лучше не спорь, а то получишь плюху. И ты, Ликка, не вздумай перечить, иначе останешься в боте, — велел он. — Тил, не дури. Если тебя подстрелят, кто покажет дорогу?
— А если тебя подстрелят? Я ни хрена не понимаю в этих ваших взрывных делах.
— Ликка разберется.
— Будь по-твоему, — сказала она. — Ну, а с аквалангом проще.
