— Зато мне известно, — буркнул шериф. Он всё еще сражался с последним узлом. Уилсон сказал: — Вы один из тех двух негодяев, которых сеньор Рамирес нанял, чтобы убить моего подручного. Второй был метис, из местных, не придуривайтесь.
— Я гостил здесь у одной дамы, — сказал Пепел.
— И у какой же дамы вы изволили быть в гостях?
— У Бессмертной Игуаны. Это их верховная жрица.
Шериф на секунду остановил возню.
— Отдаю вам должное, сэр. История будет помнить вас.
Он обошел Пепла и вытер ладони о немедвежью половину своего плаща. Потом сунул руку в карман и важно извлек из него тряпичный сверток. Шериф развернул кружева и явил на свет нечто вроде медной пуговицы.
— Но что же это такое, сэр? — притворно удивился он. — Не один ли из тех тридцати сребреников, которыми с вами рассчитался ваш друг сеньор Рамирес? Не этой ли монетой вы затем расплатились с неким мистером Кайнсом, который изволил ехать по трассе и подвез вас прямо сюда, где вы до сих пор находитесь?
Слингер молчал. Он с интересом разглядывал кружевную тряпку шерифа, которая очень смахивала на пару объемистых женских панталон.
— Именно, сэр, — произнес шериф Уилсон, по-своему истолковав его внимание. — И, боюсь, ваши похождения на этом кончаются.
Он завернул медяк в панталоны, уложил сверток треугольником и убрал его за пазуху. Потом обошел Пепла, затянул веревку еще туже, подергал ее и остался доволен.
— А теперь, надеюсь, ваша жреческая светлость простит нашему округу эти маленькие неудобства. Все мои хорошие наручники забрала денверская полиция. А мои плохие наручники — ну, я пока еще не презрел белого человека настолько. Нет, пока еще нет.
Трассу денверцы перегородили полосатой металлической цепью на треногах. Здесь же рядом, под охраной двух полисменов, стоял личный вездеход шерифа. «Вряд ли такой проедет сквозь болото, — подумал слингер, увидев машину, — зато сосну повалит, если надо». Машина была с механическим заводом, той же конструкции, что у Глисты, только куда на платформе помощнее, и полностью обитая броней. Железная скорлупа скрывала ходовую часть и нависала так низко, что транспортное средство напоминало перевернутую клепаную лохань. Пепел едва удивился, обнаружив приклепанный к борту машины полевой умывальник. Рядом с умывальником торчал крюк для полотенец, на котором и впрямь висело махровое полотенце.
Вдоль борта лохани тянулась подъемная решетчатая заслонка на случай ремонтных работ. У решетки чередой сидели индейцы, задержанные лично шерифом. Все они были полуголые, все в тяжелых кандалах, свинченных болтами. Почти каждый из задержанных дикарей отчасти смахивал на Ревущего Буйвола, хотя самого вожака среди них не было.
Когда индейцы завидели, что с шерифом явился Пепел, они сразу пришли в крайнее возбуждение. Некоторые, громыхая кандалами и толкаясь, отчаянно пытались встать на ноги, другие наоборот полезли под машину. При этом все они подняли такой звон и галдеж, что шерифу пришлось оставить стрелка в покое. Он передал Пепла двум денверским копам в дыхательных масках, а сам заметался от индейца к индейцу, пытаясь найти знающих английский.
— Что они говорят? — спросил шериф, вернувшись к слингеру. Он покосился на парочку денверцев в их причудливых каучуковых масках и шлангах. — Наука! Образование! Что красные говорят, ну?
Те лишь пусто переглянулись в ответ, блеснув окулярами. Шериф уставился на Пепла.
— Ничем не могу помочь, — сказал тот. — Я только девочек умею снимать на наутале.
Позади слингера послышался знакомый голос.
— Они говорят, на нем проклятие, — сказал мистер Кайнс. Он выступил из темноты к свету и добавил:
— Индейцы говорят, ты миктлантекутли, демон пустыни, живой труп, у которого вынуто сердце. И куда придет этот труп, везде он приводит за собой смерть.
— Где твое ружье? — спросил Пепел.
— Нам, белым людям, это может показаться глупостью, суеверием, — сказал мистер Кайнс, он же Санчес по версии Пако. Он добавил: — Но для простого разума всякое суеверие что-нибудь да значит.
Стрелок не отвечал. Он вообще не смотрел на Кайнса. Он следил за руками старика, точнее — за его перчатками. Раньше на старике перчаток не было. Да еще каких! Это были не менее чем дорогие рукавицы специалиста по тихим убийствам или ограблениям. И пускай старик не был похож на грабителя — это тоже могло считаться признаком мастера.
Мистер Кайнс, он же Авель Санчес, обернулся к денверцам и указал на скотоотбойник шерифской машины:
— Сюда его.
Еще он свободно распоряжался денверской полицией, да и шериф, похоже, готов был заглядывать мистеру Кайнсу в рот. Какая-то важная шишка — вот только откуда? Пепел очень надеялся, что не с Флориды и не из Нью-Йорка. И там, и здесь его двойник Фриско оставил много неоплаченных долгов.
Двое полисменов развязали Пеплу руки, усадили его спиной к решетке скотоотбойника и привязали запястья к ней, каждое по отдельности — гораздо надежнее, чем сумел бы управиться шериф Уилсон.
Санчес тем временем присел на корточки рядом и проинспектировал индейцев, жавшихся у борта.
— Здесь его нет, — объявил он. — Здесь вообще почти ацтеков нет. Вот майя, вот эти трое рабы-шошоны. Вот этот ирландец. А этот вообще семинол.
— Сэр, ацте… — начал было ирландец, переодетый индейцем, но шериф Уилсонзахлопнул его челюсть метким пинком сапога. Не успокоившись на этом, шериф опустился на корточки и собственной рукой отхлестал задержанного по щекам. Затем Уилсон поднялся и прошел к бортовому умывальнику, мимоходом объяснив произведенную казнь:
— Врал представителю власти, скрыл знание языка.
Вымыв руки, шериф обернулся и обратился к Санчесу:
— Я думаю, вашего индейца укрывает мой старый знакомый сеньор Пако Рамирес.
Стрелок прислушался.
— Мне знаком сеньор Рамирес, — отозвался мистер Кайнс. — Говорят, ему удалось починить свою винтовку.
— Из-за этого мой человек лишился жизни. Тони услышал выстрел, позвал меня, а сам поехал первым. Вот этот господин расправился с ним почти что на моих глазах. То есть, вы только представьте, на месте бедного Тони мог быть сам я…
— Уведите остальных, — распорядился Санчес.
Шериф подошел к узникам.
— Как говорится, что приуныли? — сказал он. — Такие хорошие ребята. Поднялись быстро, пошли.
Покряхтывая, Уилсон нагнулся, просунул ладонь под борт колымаги, нашарил там какой-то рычаг и повернул его. Боковая решетка поползла вверх, заставляя пленников дружно встать на ноги. Два денверца в масках вежливо подождали, когда решетка займет верхнее положение, потом отстегнули ацтеков, выстроили их шеренгой и погнали прочь, едва не наступая индейцам на босые пятки.
