– Войдите, – сказал Кормак, и дверь распахнулась у него за спиной.
– У меня есть важное сообщение! – Мейка вбежала в каюту.
– О чем речь? – спросил он и отправил в рот очередной кусок, запивая его глотком вина.
– Между Шрамом и драконом установлена некая связь.
– А именно?
– Еще до обнаружения шара драконид проявлял… признаки расстройства, потери сознания, даже впадал в конвульсии.
– Контакт?
– Это наиболее приемлемое объяснение.
– Откуда подобные предположения?
– Потому что дракониды весьма стойки, и, по моим сведениям, мало что способно вывести их из равновесия. Но дракон рядом, и это странное совпадение…
"Интересно, догадалась ли она задать Шраму прямые вопросы по поводу его состояния? "
– Где Шрам сейчас? – спросил он.
– С големом – Гангом. Они должны были отправить пленных в заморозку. Видимо, у них возникли проблемы с коммуникацией.
"Надо же, Мейка избавилась от предубеждений по поводу Ганга… "
Кормак повернулся к экрану.
– ИР, вы можете установить прямую связь с драконидом?
– Через дрона, – ответил голос подчиненного интеллекта, с которым соединил его "Оккам". Одновременно на экране появилась схема многочисленных коридоров корабля, и после некоторых переключений в кадре появился Шрам, шагавший вслед за Гангом.
– Шрам, дракон говорил с вами? – спросил Кормак.
Продолжая шагать, Шрам поднял взгляд на дрона, летевшего впереди него, моргнул, осклабился, но ничего не ответил. Ян фыркнул с досады: совсем как его создатель – не любит сразу открывать карты.
– Шрам, я приказываю вам немедленно вернуться. Мы встретимся на капитанском мостике, как только Томалон будет готов принять нас, вам ясно?
Шрам кивнул и остановился. В последний момент на экране Кормак уловил, как Гант шлепнул драконида по плечу, а затем тот повернул обратно.
– Надеетесь что-нибудь выяснить? – Мейка вопросительно уставилась на него.
– Предпочитаю иметь дело с потенциальной опасностью лицом к лицу и разбираться с ней как можно быстрее, – ответил Кормак, нанизывая на вилку морковку.
Кормак, Шрам и Томалон стояли на капитанском мостике и наблюдали за тем, как десять кораблей-тягачей приближались к дракону. Ян то и дело поглядывал на драконида. И только в момент, когда первый из тягачей остановился рядом с драконом, он заметил признаки того, о чем ему говорила Мейка. Шрам вздрогнул, потом – еще раз, когда второй тягач занял свою позицию. После приближения третьего тягача драконид улыбнулся – если это можно было назвать улыбкой.
– Вы что-то чувствуете? – спросил Кормак. Шрам кивнул.
– Что именно?
– Боль.
– Это мы испытываем боль. Мне казалось, вы можете пренебрегать ею.
Молчание.
– Это ведь не совсем боль, верно?
– Он пытается взять меня под свой контроль.
– И у него получается?
– Нет. Но у меня получится. "Получится – что ? "
Кормак уже хотел задать этот вопрос, когда перемена в выражении лица Шрама заставила его взглянуть на экран. Теперь все тягачи заняли свои позиции, хотя большинство их оставалось за пределами охвата камеры. Дракона начали буксировать к "Бритве Оккама".
– Как вы предполагаете держать его на безопасном расстоянии от корабля?
– Он сам обеспечит свою безопасность при помощи псевдоподий, – ответил Томалон.
– Есть проблемы?
– Нет. Какая-то часть его тела окажется вне пределов поля подпространства. Но он утверждает, что этот кусок так или иначе совпадет с радиоактивной частью. Эта часть останется здесь – она будет отрезана.
"Оказывается, можно совершать хирургические операции при помощи генератора поля подпространства? "
Между тем на главном экране дракон постепенно увеличивался в размерах. Другие экраны показывали, как работают тягачи. Кормак видел, как пучки псевдоподий устремились к поверхности корпуса крейсера, усеянной оборудованием. Казалось, "Бритва Оккама" становилась больше, и теперь можно было сравнить размеры чудовища и корабля. Шар дракона дважды почти вывел из строя "Гибрис" – судно, на котором Кормак прибыл к Самарканду. Но сейчас этот шар напоминал лишь незначительный довесок к стальному гиганту.
– Все сканеры наготове? – спросил он Томалона.
– Все работают. Любая попытка проникновения или наноатаки – и мы мгновенно узнаем.
– И что мы можем сделать с ним, находящимся в непосредственной близости от крейсера?
– Многое. Поразить его электрическим током, разрезать его на части импульсом частиц или лазером и даже устроить термоядерный взрыв рядом с ним.
– Без всякого вреда для судна?
Томалон оторвался от своих сенсоров и устремил на Кормака снисходительный взгляд.
– Наш корпус состоит из тадия и эс-керамаля полуметровой толщины. Есть только несколько видов оружия, которые могут поразить его, причем мощность взрыва должна составить порядка сорока мегатонн.
Кормак подумал о том, выживут ли при этом люди внутри корабля. Кроме того, ему был известен вид оружия, который мог поразить крейсер, и сейчас он размышлял о том, что бы сказал Томалон в ответ на такой аргумент: "Бритва Оккама" могла быть разрушена посредством направленного света звезды. Глядя на капитана, Ян вспомнил о некоем мифическом герое, который тоже погиб от солнечных лучей, но внутренний голос подсказывал, что вряд ли Томалон оценит его шутку по достоинству… а потому лучше вернуться к экранам.
Шар прицепился к корпусу корабля без какого бы то ни было толчка. Кормак наблюдал за происходящим с помощью камеры, установленной на одном из тягачей. Сейчас дракон напоминал ребенка, старавшегося ухватиться за ноги кого-нибудь из родителей.
Вскоре все тягачи возвратились в трюм.
– Теперь – вперед, – приказал Томалон.
И они отправились в путь.
Габбльдак был любимой игрушкой мальчика. Стоило его включить, как он не успокаивался до тех пор, пока не настигал всех находившихся поблизости братцев и не опрокидывал их. Ребенок шумно радовался каждой победе чудовища, зная, что и мать с удовольствием наблюдала за этой игрой, как бы ни старалась скрыть свои эмоции.
– Вернемся к сказке, – сказала женщина. – На чем я остановилась?
– Бабблгак вернулся домой…
Малыш все еще был занят игрушками. Габбльдак загнал очередного братца под ковер, и, похоже, жертва зацепилась за что-то, так как ее не удавалось вытащить оттуда.
– Габбльдак, – поправила женщина и нахмурилась, заметив улыбку на лице сьша.
– "Папаша Дак сказал:
– Кто ел из моего горшка?
А мамаша Дак, видя, что в ее горшке тоже убыло, закричала:
– А кто ел из моего?
Детка Дак тоже заглянул в свой горшочек:
