— Коро, конечно, прав, — серьезно сказал Порецкий, положив руку на плечо Строгова, — со своей стороны, я готов поддержать его, хотя отнюдь не одобряю его предыдущего поведения. Я думаю, ты должен разрешить ему полет до границы облачного слоя и разведку над облаками, разумеется, не погружаясь в них, даже не приближаясь к ним на определенную дистанцию…
— Хорошо, в таком случае лечу сам.
— Но, прости меня, Николай, как командир «Землянина» ты не можешь и, пожалуй, не имеешь права так поступать…
— Именно как командир «Землянина» я могу так поступить, — резко возразил Строгов. — И я обязан так поступить, ибо не хочу подвергать неоправданному риску жизнь еще одного участника экспедиции. Мы не знаем, с какими опасностями связан полет на атмосферной ракете даже за пределами облачного слоя. Последние сигналы Лара мы слышали задолго до того, как он приблизился к границе облаков. Можете вы поручиться, что Лар благополучно достиг облачного слоя, что еще до этого с ним ничего не случилось?
— Но, видишь ли… Я полагаю… Ты, вероятно, имеешь в виду область высокой ионизации?
— Хотя бы и ее.
— Гм… У атмосферных ракет неплохая защита.
— А энергия частиц в ионосфере Венеры хорошо известна?
— Признаюсь, ты припираешь меня к стенке, капитан. Тем не менее, если ты полетишь и, не хочу быть дурным пророком, если с тобой что-то… произойдет, ну, словом… ты не вернешься… Кто отведет «Землянина» к Земле?
— Вы с Коро. Ведь ты второй пилот, не так ли?
— Рядом с тобой, не более, дорогой Николай Петрович.
— Так, — Строгов сжал руками голову, — хорошо… Другого выхода не вижу… Лети, Коро! Два часа полета с единственной целью установить с ним связь. Пробейся сквозь зону высокой ионизации и покружи над районом, где он должен был войти в облака. Но не приближайся к этому чертову туману больше чем на сто километров. Давай! Даже если услышишь его сигналы, передай, что следует, и возвращайся. Если понадобится нырнуть в облака, я это сделаю сам… Старт через десять минут. Через два часа десять минут ты должен быть здесь. Понял? Ну, попутного космического ветра!
Связь с атмосферной ракетой удалось поддерживать в течение пятнадцати минут. Затем голос Коро потонул в шорохе помех и светлая точка на экране радара исчезла.
— Проклятая ионосфера! — пробормотал Строгов.
Больше он не проронил ни слова. Порецкий задремал в своем кресле, потом проснулся, вскочил, начал ходить по темной аппаратной. Строгов сидел не шевелясь и не отрывал взгляда от центрального экрана. Когда подходила к концу сто десятая минута с момента старта, на экране снова появилась светлая точка.
— Возвращается, — прошептал Строгов и, откинувшись в кресле, закрыл глаза.
Порецкий торопливо склонился к передатчику.
Не отключая сигналов радиомаяка, принялся вызывать Коро. Коро не отвечал, и Порецкий встревоженно взглянул на капитана.
— Однако он сам ведет ракету, это ясно, — сказал Строгов. — Через пять минут все узнаем.
Они встретили Коро у тамбура ракетного шлюза. Световые сигналы над внутренней дверью погасли один за другим, подтверждая, что атмосферная ракета заняла свое место в шлюзе и что все в порядке. Потом прошелестела наружная дверь тамбура, послышалось шипение дезинфицирующей смеси, которой обрабатывался скафандр космонавта. Еще несколько секунд — внутренняя дверь бесшумно скользнула в сторону, Коро переступил невысокий порог и, пошатнувшись, оперся рукой о стену.
Строгов поспешил поддержать его, но Коро сделал рукой отрицательный жест и указал на шлем. Мешая друг другу, Порецкий и Строгов помогли Коро освободиться от шлема скафандра.
Коро облегченно вздохнул и, обведя взглядом товарищей, чуть заметно покачал головой:
— Нет… Ничего… Никаких следов… И сигналов не слышно… Исчез совсем…
Голос его прерывался, а в глубоко запавших глазах появилось что-то новое. Даже выражение лица стало каким-то иным… Строгов вначале не понял, что оно означает, и настороженно уставился в лицо Коро. Порецкий же, сообразив в чем дело, присвистнул от изумления:
— Однако, коллега, досталось вам… И это за один полет…
Лишь после слов профессора Строгов наконец сообразил, что его так поразило, когда он увидел лицо Коро. Левая половина густой бороды молодого планетолога стала совершенно белой, а в черных вьющихся волосах надо лбом появилась широкая серебристая прядь.
Коро стоял не шевелясь и молча глядел на товарищей:
— Это невозможно вообразить, пока не увидишь вблизи… — произнес он наконец. — Нет таких слов на земных языках… Самая спокойная область атмосферы!.. — Коро отрывисто рассмеялся. — Спокойная!.. Тысячи вулканов должны действовать там одновременно, чтобы творилось такое. И это на границе атмосферы. А внизу! Я летал на высоте около ста километров над облачным слоем, когда оттуда выстрелил чудовищный столб облаков, наподобие протуберанца. Я не успел увернуться — и меня засосало в возникшую по соседству воронку. Как уцелела ракета, непостижимо… Я уже считал, что все кончено, когда меня выбросило над облаками следующим «вздохом» этого адского котла. Двигатели ракеты еще работали, и это спасло. Но вся аппаратура для анализов и радиопередатчик вышли из строя… Кажется, я не решился бы лететь еще раз… Нет, ни за что…
Коро покачал головой и закрыл лицо руками.
Не проронив ни слова, Строгов повернулся и медленно побрел в свою кабину.
В эту ночь, отмеряемую земными часами «Землянина», никто не нес вахты у пульта управления корабля. Бесшумно змеились ленты самописцев, светили пустые экраны, чуть слышно гудело электронно-решающее устройство, да вечно бодрствующий автопилот слал в окружающую пустоту к далекой бушующей атмосфере чужой планеты один и тот же призыв:
— Лар… возвращайся… Лар…
Заглянув в кабину управления, Порецкий обнаружил на главном пульте записку:
"Полетел посмотреть, что можно сделать еще. Контрольный срок возвращения — двадцать четыре ноль-ноль двадцать пятого мая. Если не вернусь, двадцать шестого мая переводите корабль на верхнюю орбиту, установите связь с Землей и двадцать восьмого мая отправляйтесь в обратный путь. Трасса запрограммирована на главном счетно-решающем устройстве. Исходные параметры…" — дальше следовали колонки цифр.
Порецкий пробежал их глазами и задумался. Располагая этими данными, он, конечно, доведет «Землянина» к Земле, а наводящие лунные станции помогут произвести посадку… Но Строгов… Чтобы подготовить эти колонки цифр, он не смыкал глаз всю ночь, а, окончив расчеты, спустился к шлюзам атмосферных ракет и тотчас улетел.
