- Так долго может ждать только бог, - снова засмеялся киммериец.
Что бы там ни говорили о них законы, тайные Воители окажутся удобным оружием. Магнатам вроде Акимоса редко приходилось особенно опасаться их, но вот слуги магнатов - другое дело.
Еще через сотню шагов отряд оказался перед узким туннелем, полого идущим вверх. Талуф опустился на четвереньки и полез вперед. Миг спустя Конан услыхал змеиное шипение, сообщившее ему, что все хорошо.
Реза и Конан пролезли по туннелю присоединиться к Талуфу. Проход был низким, но широким, так что обоим хватило места ухватиться за перегораживавшую туннель бронзовую решетку. При их объединенной силе в действии не могла устоять даже бронза холодной ковки.
- Один из тех змеев прошел бы сквозь нее, как через пергамент, заметил Реза, когда они опустили решетку на пол.
- Он едва ли смог бы протиснуться в этот ход, - указал Конан, разминая мускулы. - И готов побиться об заклад, что есть какая-то преграда, которой мы не нашли, чтобы зверьки Воителей не заползали в погреба знати. Слуга-другой, может, и невелика потеря, но если один из них съест оленину для пира у Главного Архонта... - Киммериец притворно содрогнулся от ужаса.
Они с Резой извлекли из своих поясных сумок черные маски и натянули их на головы. Позади них бойцы сделали то же самое.
- Готовы, ребята? - осведомился Реза.
Бойцы кивнули.
- Отлично, - заключил Конан и добавил: - Помните, никакого кровопролития, если мы в состоянии избежать его. В худшем случае захватите кого-нибудь в плен, пусть Арфос его попользует своим снадобьем.
- Я не прихватил ни капли оливкового масла, - грустно посетовал Арфос.
- Мне наплевать, если слуги Акимоса изрыгнут свои кишки по всем его красивым мраморным полам, - бросил Реза. - Просто постарайся остаться в живых, чтобы накормить их снадобьем.
Арфос, похоже, вознегодовал из-за того, что ему запретили участвовать в драке. Но его негодующий взгляд лишь беспомощно скользнул по спинам двух рослых молодцов, когда они пролезли через отверстие. Перед ними возник обрыв высотой в человеческий рост, но оба спрыгнули бесшумно как кошки, подняв только облачко пыли. За ними спрыгнули и остальные бойцы в масках.
После Конан сказал, что дальше начнется та часть этого дела, которая беспокоила его больше всего. Некоторое время они бродили по погребу дворца Акимоса, не встречая ничего крупнее крысы. Затем посланный к комнатам слуг разведчик доложил, что и они покинуты всеми, кроме старух и мальчишек.
Конан отказался беспокоить и тех и других. Он начал гадать, а не решил ли Акимос сохранить свои тайны, забрав с собой всех слуг, которые могли их знать. Если так, то налетчикам предстоял невеселый выбор: допрашивать женщин и детей или обыскать дворец от крыши до погреба и молиться, чтобы им удалось найти что-то проливающее свет на случившееся.
Они пробыли во дворце достаточно долго, чтобы поужинать в приличной винной лавке, когда им повезло.
- Я слышу пение, - сказал разведчик.
Конан кивнул. Он тоже услышал его, наряду с барабанным боем. Они поднялись по лестнице из комнат для прислуги и двинулись по коридору к личным покоям Акимоса. Один остался позади - передавать сигналы группе Талуфа.
Гобелены в этом коридоре отличались таким же великолепием, как и висевшие в Доме Лохри - своей обветшалостью, даже тот, который укрывал спавших на полу мужчину и женщину. Более их ничто не прикрывало, а чем они занимались - было столь же очевидно, как и винные пятна на мраморе.
Пение, доносившееся из-за полуоткрытой двери, стало громче, чем раньше. Оно, однако же, не заглушало ни звона чаш, ни бульканья поглощаемого вина, ни глухого стука, возникавшего, когда кто-то поглотивший слишком много вина валился на пол.
Кто-то принялся стучать на барабане или, по крайней мере, на чем-то подобном. Конан кивнул. При таком гаме по коридору могла бы проскакать неуслышанной и шайка казаков.
Он выхватил меч, распахнул дверь настежь и ворвался в помещение.
В следующий миг самое большее, чего пришлось опасаться Конану, так это того, что слуги Акимоса перебьют друг друга, пытаясь скрыться от него. Если кто-то из них и был в состоянии держать оружие, то он такого не видел. И было совсем нелегко казаться вором, жаждущим не только добычи, но и крови, да при этом еще в действительности не причинить никакого вреда отупевшим от вина слугам Акимоса оказалось делом нелегким.
Конан издал гирканийский боевой клич - сигнал Талуфу и его присоединяться к нему. А затем повернулся к одному охраннику, который начисто забыл про меч у него на поясе и замахнулся табуреткой, проявляя больше ярости, чем умения.
Удачный взмах табуреткой столкнулся с мечом Конана. Сталь застряла в дереве. Конан крутанул меч, выдергивая его, и одновременно как можно сильнее пнул по табуретке. Та отлетела назад, врезавшись в живот забывчивому меченосцу. Тот в свою очередь тоже полетел назад и врезался спиной в стол, ломившийся от кувшинов с вином и блюд с разносолами. Стол опрокинулся с грохотом от падающих блюд и бульканьем разливающихся марочных вин.
Несколько слуг, и мужчин и женщин, настолько отупели, что опустились на четвереньки, как собаки, и принялись лакать вино. У Конана так и чесались ноги дать им пинка, как тем же собакам.
Гам перекрыл гирканийский боевой клич.
- Хвала Митре! - пробормотал Конан себе под нос, но вслух язвительно выругался. Затем в помещение вбежали с мечами наголо Талуф и его .
Спасая свою жизнь, Конан и то сражался с меньшей осторожностью, чем сражался сейчас в этой псевдобитве. Его людям и ребятам Талуфа требовалось выглядеть кровными врагами, по-настоящему не проливая крови - ни своей, ни кого-либо из слуг, пялившихся на происходящее или распростертых на полу. Именно это-то на самом деле и представляло для Конана самую большую трудность - как не поскользнуться в лужах вина и еды или не споткнуться о тела слуг, слишком набравшихся, чтобы уползти из-под топающих сапог дерущихся!
Один за другим люди Конана и удирали по лестнице на крышу. Киммериец отступал в арьергарде, фехтуя с Талуфом так бешено, что их мечи высекали искры, задевая о стены. Конан напомнил себе, что надо будет показать меч кузнецу, прежде чем отправиться по следу госпожи Дорис.
Наконец Конан и его собрались на крыше. Перед ними стояло две задачи. Одна - послушать, как Талуф будет говорить со слугами, и помочь, в случае если с Талуфом и его ребятами что-то стрясется. А другая - помешать слугам ринуться всей толпой на крышу и в отчаянии броситься вниз. Если они не приземлятся на головы, то, может, и не причинят себе серьезного вреда. Но шум, несомненно, выйдет за пределы дворцовых стен. И если он и не приведет вовремя настоящих Воителей, то определенно приведет к появлению соседей Акимоса, задающих вопросы, на которые Конан совсем не желал отвечать.
