«А, ладно, — успокаивал я сам себя, — будь, что будет…»
Так, не зная отдыха, трудились мы весь год. И дальше продолжались дни, заполненные работой. Однажды холодным утром ко мне вбежала Масако Фудзимото с открыткой в руках.
— Господин заведующий! — Масако прерывисто дышала. — Из правления компании странное сообщение! У них есть вопросы относительно наших экспонатов для выставки, просят приехать. Можно позвонить и по телефону.
Эту открытку правление направило нам в связи с тем, что у жюри по рассмотрению экспонатов Всемирной выставки были какие-то соображения в отношении наших экспонатов.
Среди многочисленных подготовительных органов выставки было и жюри, которое давало главным образом заключения, соответствуют ли экспонаты павильонов частных предприятий идеям выставки. Значит… (я почувствовал холодок в груди) содержание наших экспонатов им не понравилось… Документы об изменении экспонатов посланы им очень давно. Теперь, очевидно, дошла и до нас очередь. Уже год лежат документы, в наше правление до сих пор не разобралось. От злости даже волосы на моей голове встали дыбом. Однако ничего не поделаешь. Я хорошо знал, сколь назойливы и дотошны государственные учреждения и аналогичные им организации. Сколько на них я вынужден буду потратить времени!
Нас вызывало жюри выставки. Жюри состояло из ученых, специалистов, деятелей культуры и т. п. Ко всем этим людям я не испытывал ни малейшего интереса и знал только их фамилии. С тех пор как я поступил на работу в компанию, я прочел множество книг по своей специальности: по технике и бизнесу, по бухгалтерии, по управлению производством, по теории запродажи и т. п. Эти книги писались менее солидными авторами, чем члены жюри.
«Члены жюри наверняка скажут о том, что наши экспонаты игнорируют человека, — подумал я, — Они скажут, что мы заслонили человека машиной, вогнали человека, в машины. Они сочтут это антигуманным… Они, определенно, придут к выводу, что мы должны показать «должное естество», а развивать наше направление нельзя».
Однако я ни в коем случае не могу этого допустить. Компания уже предпринимает шаги. Подняты все организации. Уже люди работают, деньги расходуются. Теперь уже ни в коем случае нельзя позволить, чтобы этот курс изменился. Для меня важнее темы Всемирной выставки были интересы компании.
Однако смогу ли я разбить их доводы? Смогу ли я втолковать нашу позицию этим людям, которые мыслят совершенно иными категориями? Смогу ли я убедить их, что компания во что бы то ни стало должна следовать в выбранном ею направлении? Уверенности в этом у меня не было.
Некоторое время я смотрел отсутствующим взглядом на стоящую передо мной обеспокоенную Масако Фудзимото.
«Управляющий вернется лишь послезавтра, а у Синохара дел по горло, подумал я, — Если сейчас потерпеть поражение, все пойдет прахом… И увеличение капитала в три раза, и система «тотальной мобилизации сил»…
В это время я вспомнил о Таро Танака. «Возьму-ка я его с собой. Этот парень, может быть, что-нибудь да сделает».
— А где Танака? — спросил я у Масако. — Этот вундеркинд. Скажи ему, чтобы пришел.
Масако кивнула и начала набирать номер телефона.
— Вы, по-видимому, все делаете с большой помпой, — сказал, улыбаясь, один из членов жюри. — Хорошо было бы, если бы вы и дальше продолжали с таким же энтузиазмом.
Я и Танака сидели прямо, как школьники, склонив головы, и видели перед собой элегантные хорошего покроя костюмы членов жюри.
«Не люблю говорить дежурные любезности, — подумал я в глубине души. — Ну вот, сейчас начнут изводить». — И без всякого вступления спросил:
— В чем дело? У вас, наверное, есть вопросы относительно наших экспонатов для выставки?
Члены жюри переглянулись.
«Собрались говорить, так говорите скорее. — Во мне все кипело — Вам-то что, а для нас это вопрос жизни и смерти».
— Мы видели ваш план, — сказал один из членов жюри. — Вы, кажется, вышли за пределы отведенного вам места.
— А? — вырвалось у меня. — Это вы о чем?
— Вот здесь, — член жюри достал план, — установлено сложное механическое устройство цилиндрической формы. Место, где вы его устанавливаете, не должно быть занято, оно предназначается для посетителей, Если вы застроите это место, мы окажемся в несколько затруднительном положении.
Никаких требований об изменении экспонатов не было. Опасения не оправдались.
Я поднял голову:
— Мы сразу же внесем изменение и передвинем его поближе к зданию.
— Нельзя, — раздался голос. Это был Таро Танака.
— Ты… — зло зашептал я ему. — Что будет, если мы сейчас нару-шим расположение к нам членов жюри? Если мы благодаря этой небольшой переделке получим хорошую оценку жюри, лучше спокойно принять их требование.
— Нельзя, — снова сказал Таро Танака. — Для нашего устройства не-обходимо вокруг значительное пустое пространство. Во что бы то ни стало, оно должно находиться здесь.
— Что же делать? — откинулся на спинку стула один из членов жюри. Неужели это так необходимо? Устройство действительно тонкое и сложное, но совершенно ничего не сказано о его назначении. Что же это такое?
Я покачал головой. Не мне было отвечать на этот вопрос. Столь детально я не знал о наших экспонатах.
— Этого я не могу вам объяснить, — опять сказал Таро Танака. — Однако для беспокойства оснований нет. Это устройство намечено снять до того, как откроется Всемирная выставка.
— Так значит оно служит для проведения строительно-сборочных работ? Тут я заметил, как на лице Таро Танака промелькнуло что-то вроде улыбки.
— Да, — ответил Таро. — Если бы его не было, то вся эта работа была бы невозможна.
— Вот оно что, — закивал тучный член жюри. — Но вы непременно его снимите.
— Разумеется.
На этом все закончилось, и мы помчались на такси в главный оффис нашей компании, на Имабаси.
Когда всецело посвящаешь себя чему-либо, ход времени немного похож на поступь великана. Кажется, оно идет медленно, и все же настолько быстро, аж дрожь берет. Отдавая все силы души и тела, я усердно носился по делам Всемирной выставки. Теперь я уже не думал о том, делаю ли я это для компании или для собственной карьеры. Я просто весь ушел в работу. И чем грандиознее было препятствие, тем больше разгорался мой боевой дух.
Такое положение было не только в нашей компании. Все, кто имел хоть какое-то отношение к выставке, бросили свои дела и, как одержимые, работали для нее.
Срочно заканчивались все недоделанные работы. Одна за другой проводились церемонии открытия или завершения реконструкции дорог, ведущих к выставке: скоростная дорога Нагоя — Кобэ, Государственная дорога № 171, Центральная кольцевая линия и линия Сингётё. Заканчивалось строительство идущей от Осака сверхскоростной линии, с которой одно время возникли проблемы.
