— Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить вам тем же.
— Надеюсь, такой необходимости не возникнет. Юсуф отвезет вас к вашим друзьям, а затем доставит к границе. Здесь парик для девушки и одежда для вас. Удачной охоты. Смотрите, не отморозьте свои конечности.
Шеврон на какое-то мгновение заколебался, и Лавери принял это без тени обиды.
— Я знаю. Я знаю, о чем ты думаешь. Что Юсуф может доставить тебя и друзей прямехонько в полицейский участок? Ты хочешь, чтобы, я сопровождал вас?
Слишком много было такого, что не поддавалось учету, и Шеврон решил, что должен что-нибудь принять просто на веру.
— Все хорошо. Ладно. Но это при условии, что ему известно, что, если возникнут какие-либо проблемы, — он умрет первым.
Юсуф поручился за себя голосом, в котором не было и намека на восточный акцент.
— Не беспокойтесь, мистер Шеврон. Я понимаю. Все будет хорошо.
Когда они добрались до «Небесного кокона», светило уже перебралось на другую сторону города. Шеврон не терял времени даром. Ограниченный тесными рамками городского челнока, он придавал себе на вид обычного трансконтинентального пассажира с сезонным билетом в кармане. Краска для волос и специальный пергамент, натягивающий кожу, совершенно изменили его внешность.
Опустив челнок на стоянку у подъезда, Юсуф сказал с одобрением:
— Прекрасная работа, мистер Шеврон. Я не буду покупать у вас инструмент, но весьма возможно, что вы и в самом деле попытаетесь продать мне один или несколько.
Шеврон, не терпевший фамильярности, перебил его:
— Не выключай мотор. Я туда и назад. Внутри его стала одолевать сомнения. «Небесный кокон» представлял собой лабиринт, образованный из развешанной кругом раскрашенной в разные цвета марли.
Перескакивающая с тональности на тональность странная музыка, звучащая повсюду, совершенно сбивала С толку. Все это, видимо, должно было обозначать покровы неизведанного, уносящего в необозримые просторы космоса.
Будто материализовавшись из воздуха, прямо перед ним возникла обнаженная нубийка с бритой наголо головой — превосходный образец классических пропорций, с грудями, словно массивные клыки ягуара.
— Я ищу девушку, европейку с темными волосами.
— Ноэлли? Если бы она была здесь, я бы ее увидела.
Шеврон должен был признать, что вряд ли было правильным считать, что весь мир должен следовать ходу его мыслей.
— Нет. Посетительница. Она здесь с африканцем.
— О, идите в ту сторону. Они в баре.
Небольшое чревоподобное пространство в центре лабиринта было буквально забито извращенцами всех возрастов и оттенков. Исполнительница стриптиза заканчивала популярный здесь акробатический номер, усложняющийся последовательностью элементов, не вынимая зажженной сигареты изо рта. Когда Шеврон коснулся плеча Анны Рилей, она ответила так, словно произносила это уже не в первый раз:
— Ответ — нет. Убирайтесь.
Поколебавшись не более секунды, она отвернулась. Шеврон сообщил:
— Это я, ваш товарищ по пустыне. Возьмите себя в руки и следуйте за мной.
Всю дорогу до челнока она молча выслушивала его объяснения. Взяв парик, она взвесила его в своей руке так, словно решала, надевать его или нет.
— Что такое? Ты не желаешь прожить остаток своей жизни в качестве блондинки?
— Нет, не то. Я только хочу понять — заслуживает ли это стольких усилий. За что мы боремся? Чем таким обладает Северное Полушарие, что мы должны сражаться за него?
— У него есть свобода.
— Свобода убивать и посещать места, подобные этому?
— Ты устала и смотришь на все с пессимизмом. У тебя была стоящая работа в Аккре. Ты сама должна решить, что тебе делать дальше. Только не обманывайся пеной на поверхности стакана.
Настойчивый голос Закайо прервал их:
— Посетители. У входа. Только что прибыли.
Длинный красный челнок гражданской караульной службы пришвартовался к подъезду. Юсуф включил двигатель, и они поднялись с огороженной территории в тот самый момент, когда цепочка охранников уже рассыпалась вокруг стоянки, готовясь к облаве.
Юсуф сказал:
— Можете рассчитывать на молчание. Никто здесь не проронит лишнего слова. Но чем скорее вы окажетесь на месте, тем будет лучше для вас.
* * *
Для Анны Рилей зеленые и голубые пространства Рейкьявика с его правильными рядами маленьких белых домиков показались, такими же нереальными, как и картинка на открытке. Смена впечатлений происходила слишком быстро для того, чтобы было время успеть все это переварить. Разумом она понимала, что перед ее взором пронеслась четверть земного шара, но это, скорее всего, могло пригодиться лишь для лекции о путешествиях с показом диапозитивов для кого-нибудь другого.
Она наспех поела и немного вздремнула. Картина, которая открылась их взору, была поистине фантастична. Через всю Европу протянулись шельфовые льды, готовые выпустить свои языки за пределы Гренландии.
Рейкьявик оставался лишь небольшим оазисом, находящимся в осаде и сдерживающим угрожающий поглотить его белый поток четырьмя башенными реакторами по периметру.
Шеврон прервал ее размышления.
— Все в порядке. С Полярным комплексом налажено постоянное сообщение. Перевозка грузов, смена персонала — все проходит через Рейкьявик. Нет проблем. Всегда есть свободные места — я узнавал.
Теперь, когда цель была близка, Анна смотрела на задачу как на неразрешимую.
— Но что ты можешь сделать? Если бы это было так просто, это уже было бы сделано кем-то другим. Ты видел, что у них тут за погода. Они должны были провести расследование на правительственном уровне и убедиться, что на станции делали все возможное.
— Все равно, не могу не согласиться с тобой. Но там есть нечто, не вписывающееся в общую картину. Ты останешься в Рейкьявике, снимешь номер в гостинице, где сможешь с пользой провести время — почитать хорошую книгу или заняться вязанием свитера.
— Уж если я зашла так далеко, то пойду до конца.
Управляющий оказался совершенно прав. Все оказалось достаточно просто. Никто не чинил никаких препятствий в проезде, не считая формальной проверки документов и звонка в комплекс, чтобы сообщить об их прибытии.
Бесцветный диск солнца скудно освещал окружающий ландшафт, а когда служебный челнок пошел на посадку, вдоль посадочной полосы Полярного Научного Комплекса зажглись огни. В тени, отбрасываемой огромным, напоминающим по форме сердце горбылем горы можно было различить несколько надземных сооружений. Два ручейка красных огней, теряясь в полутьме и завихрениях мелкого колючего снега, сбегали к подземному городу, построенному в вечной мерзлоте.
