Ознакомительная версия.
– Пора нам сделать перерыв, – предложил вдруг молчавший некоторое время Леви, – и в бар спуститься. Иначе сожрём друг друга.
– Не терпится попасть под тёплое крылышко жены, Станислав? – игриво предположил возбуждённый успехом переговоров Льюис.
– Вам-то всё равно этого не понять, – огрызнулся Леви.
– Человек, который спит с пулемётом… – начал язвительно Роберт Уокер.
– Прекрати, Роберт, – одёрнула его Марта. Ирис ощутила очередной укол ревности. С какой стати Мартышка затыкает рот папе? Но самой Марте и остальным присутствующим такая фамильярность не показалась диковинной, и Марта продолжила беспрепятственно:
– Нам действительно пора сделать перерыв и спуститься в бар. Я хоть и не муж Барбары, но тоже не прочь попасть под её тёплое крылышко.
– Следи за Мартой и Льюисом, они сговорились, – шепнула Ирис Волкову по-русски, когда все стали выбираться из-за стола, гремя стульями. Но, против её ожиданий, ни секретарша, ни начальник охраны вовсе не стремились оказаться в хвосте процессии и шмыгнуть в центр управления по узенькой лестнице, охраняемой храбрым Майклом.
Ирис приходилось бывать в Синем баре гостиничного яруса не больше двух раз в жизни, да и то мимоходом. Оказавшись перед высокой полукруглой стойкой, она с интересом оглядела небольшое помещеньице, разгороженное вдоль одной из стен на небольшие, весьма уютные кабинеты. Синий бар напоминал платформу метрополитена, который Ирис видела в одном древнем, конца прошлого века, видеофильме. Казалось, кабинеты – отсеки поезда, остановившегося возле перрона, и нужно поторопиться занять одно из пассажирских мест, пока статная блондинка, украшавшая собой барную стойку, не подала сигнала к отправлению, ибо в тот момент, когда сигнал будет дан, вереница кабинетов несомненно сорвётся с места и возьмёт курс на стойку. Особенной приватности кабинеты не обеспечивали – построены были о трёх стенах. Те же из посетителей, кому стены не требовались вовсе, могли выставить себя на всеобщее обозрение, расположившись за одним из четырёх столиков, выстроившихся в ряд на «перроне». В прошлый раз, когда Ирис заглянула сюда в поисках отца, бар был набит до отказа, но теперь и «поезд» и «перрон» пустовали, единственный посетитель сгорбился на высоком одноногом табурете в непосредственной близости от блондинки, оборонявшей полукруглый бастион. Укрепление это было оборудовано должным образом – солидной батареей разномастных бутылок, – и могло поэтому выдержать длительную осаду.
– Барбара! – прямо с порога выкрикнул Левицкий, шмыгнул к стойке, мигом взлетел на табурет и зашипел вполголоса, невнятно, поминутно оглядываясь то на Ирис, то на её «мужа». Мисс Уокер подобралась поближе к суетливому инженеру, но и так ей удалось понять только отдельные слова: фрилэндеры, ракеты, эскадра. Зато она рассмотрела одинокого клиента Синего бара – то был отпущенный на отдых после сверхурочного дежурства Джордж. Он скользнул по Ирис равнодушным взглядом и зацепился глазами за Волкова. Возможно, это показалось впечатлительной девушке, что уголки губ охранника тронула лёгкая улыбка, ведь в баре было темновато.
Если Барбару Левицкую и взволновал торопливый рассказ мужа, на внешности её это обстоятельство не отразилось, равно как и на обращении. Она вышла в зал, чтобы самолично рассадить гостей, и сделала это неспешно, с таким достоинством, словно была по рождению как минимум герцогиней, барменом же сделалась по нелепому недоразумению.
– Иришка, сядем в зале или ты хотела бы…
– В кабинет? – продолжила за Волкова Ирис по-русски, так же, как и был задан вопрос. Она рассеянно глядела на Барбару. – Да нет, в зале удобнее. Может быть, папа с нами захочет сесть…
– Тогда прошу сюда, – пригласила Барбара, отодвигая стул от ближайшего столика. – Роберт, ваша дочь спрашивает, не захотите ли вы присоединиться к ним или предпочитаете обедать в гордом одиночестве?
– Вы же знаете, Барби, я не люблю одиночества, – бледно улыбнулся отец Ирис, – да к тому же и обсудить кое-что за обедом не помешает. Марта, составьте нам компанию.
Выбрав место за столом напротив Саши таким образом, чтобы можно было, скосив правый глаз, наблюдать за Леви и Клиффордом, отдавшим предпочтение одному из кабинетов, Ирис обратила внимание, что Саша, усаживаясь, тоже скосил глаз, только не правый, а левый. «Но Саше удобнее, ему и стойку видно», – заметила она.
Привычки Роберта, похоже, были хорошо известны хозяйке Синего бара, на его короткое: «Как обычно», – она ответила ещё короче – кивком головы. Марта промурлыкала что-то о фигуре и о калориях и, не заглядывая в меню, заказала салат с замысловатым названием и какое-то питьё, но Волков изучил предложенную ему массивную книгу в коричневом переплёте очень внимательно, а после разразился тирадой, из которой Ирис не поняла ни слова. Барбара выслушала внимательно, сделала пометки в своём блокнотике и глянула на Ирис. «Она совсем не молода, – решила девушка, разглядывая миловидное кругловатое лицо. – Просто показалось издали. На шее морщины и вокруг глаз».
– Мне то же, что заказал муж, – ответила она, желая узнать, что за блюда такие, названия которых известны Барбаре, но неизвестны принцессе Грави.
Услышав слово «муж», Роберт Уокер бросил на Волкова короткий взгляд.
– Вы недовольны нашим с Ирис решением, господин Уокер? – спросил, улыбнувшись, Волков.
– Нет, почему же… – промямлил господин Уокер. Он ещё не успел выработать о зяте какое-либо определённое мнение. – У нас на замужество смотрят проще, чем у вас.
– У нас? – переспросил Александр, и брови его поползли вверх.
– Институт брака у фрилэндеров, как я слышал, загромождён кучей формальностей, – пояснил Роберт. – Не от хорошей жизни, естественно, но суть от этого не меняется. Мне говорили, что только очень влиятельный фрилэндер может позволить себе жениться в один день. Так ведь, Марта?
– Не знаю, как сейчас, – подал голос из кабинета Льюис, внимательно следивший за разговором, – а раньше во Фриско это было проще, чем чихнуть.
– За четверть века жизнь в Сан-Франциско сильно переменилась, Клиффорд, – буркнула Мартышка и принялась за свой салат.
– Вы хорошо осведомлены о положении дел в Запрещённых Землях, мисс Кларк? – учтиво осведомился Волков.
– Марта замечательный человек, – похвастался Роберт Уокер. – Мне бы такую память…
Ирис скрипнула зубами от досады: «У папы глаза, как у телёнка, когда на неё смотрит. Чтоб она провалилась вместе с её памятью. Мартышка. Хорошо хоть у неё хватило ума промолчать в ответ».
– С лёгкой руки некоторых присутствующих, – объявил Льюис во всеуслышание, – жизнь за последние четверть века поменялась не только во Фриско…
Ознакомительная версия.
