А хочет ли он жить дальше? Тех, кого любил, он больше никогда не увидит. Профессиональной деятельности, пожалуй, тоже конец. Физического тела его и мозга больше не существует. И заключен он в MAPHISе, не просто пожизненно, а навечно.
Интересно, а подчинится ли система, если он попросит прекратить свою инфоморфную жизнь? Это ведь очень просто — всего-то стереть кое-что из памяти компьютера. Он так и сяк рассмотрел идею, но затем отложил — хотя бы до тех времен, когда он полностью разберется, какие у него еще остались возможности.
— Когда здесь появятся другие инфоморфы? — спросил он.
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Голос шел из динамика телевизора.
— Это почему же?
(- Я не уполномочен давать вам эту информацию.)
Ладно, это все равно неважно. Если кто и присоединится к нему по доброй воле — так разве что Готтбаум, Френч и ее гоп-компания. А Бейли не слишком хотелось общаться с людьми, учинившими над ним такое.
— Имеется ли возможность поговорить с кем-нибудь снаружи? — спросил он. — У тебя ведь явно есть выход на внешние информационные сети. Так почему бы не подключить меня к телефонной?
(- Этого не позволено.)
Значит, что ему остается? Можно строить любую обстановку, какую только пожелаешь. Можно что угодно вытворять с симуляторами людей, псевдоморфами, взятыми MAPHISом из каталога или построенных по указаниям Бейли. И, похоже, все.
Он вернулся мыслями к прежней жизни. Любовь, работа, потомство — три человеческих функции, значительные для всех времен. Ни одна из них ему теперь недоступна.
Хотя остаются еще физические ощущения.
— Ты говорил, что можешь управлять моим гипоталамусом?
(- Да.)
— Значит, можешь обеспечить мне наслаждение?
(- Да.)
Бейли вспомнил старый опыт. Лабораторным крысам даны были три кнопки: одна для получения еды, другая — воды, а за нажатием на третью следовало воздействие слабым разрядом электротока на центры наслаждения в их мозгу. Крысы быстро теряли интерес к еде и воде и знай жали кнопку наслаждения, пока не издыхали от истощения. Может, это не такой уж плохой способ жить дальше — раз уж он, благодаря MAPHISу, практически бессмертен.
— Тогда обеспечь мне наслаждение в чистом виде, — сказал он.
Тело его затрепетало. К лицу прихлынула кровь. Остро запульсировало в паху. Член поднялся. Напряжение в нижней части живота заставило застонать, выгнувшись дугой; все мускулы натянулись до предела. Затем, без всякого предупреждения, он кончил, однако то был не обычный оргазм — он продолжался 20 секунд, 30, 40, полностью захватил его, затмив все прочие ощущения.
— Хватит! — закричал он наконец, чувствуя, что якобы тонет, напрочь теряя способность думать.
Наслаждение схлынуло. Он лежал без сил, ошеломленный, тяжело дыша. Чувства постепенно приходили в норму и, сумев наконец сосредоточиться на окружающем мире, Бейли обнаружил, что комнатушка стала как бы мрачнее, беднее, чем прежде.
Может, попросив MAPHIS сделать наслаждение менее интенсивным, он смог бы избыть тоску и в то же время не отключался бы? Хотя — чем все это, в сущности, отличается от постоянной мастурбации или наркотической эйфории?
В любом случае, это было не то, чего ему хотелось.
— У тебя в каталоге есть параметры какого-нибудь места снаружи?
(-Я имею 64 готовых варианта.)
— Какие-нибудь города…
(- Избранные районы Нью-Йорка, Лондона, Лос-Анджелеса, Токио и прочих.)
Ну, на худой конец можно хоть мир посмотреть.
— Лондон, — сказал Бейли. — Выйдя из комнаты, желаю оказаться в Лондоне.
(- Хорошо. Вы окажетесь в Лондоне.)
Бейли встал с кровати, прошел к двери и вышел из номера.
Спустившись на две ступеньки, он увидел, что находится на маленькой улочке. Дома были старыми. Перед ним толпилось множество журналистов с камерами, и полисмены в Британской форме сдерживали их натиск. Вспыхнули софиты, взяв его в перекрестные лучи. Толпа ревела. Он вздрогнул от внезапности света и шума.
— Сюда, сэр.
Кто-то подхватил его под руку и провел к черному лимузину, ждавшему с открытой задней дверцей у обочины.
Бейли оглянулся. Позади осталась черная деревянная дверь с белыми цифрами. Номер 10. За ней мелькнул холл, старинная лампа на столике, старинная стойка для зонтов… Ни следа от комнатушки в отеле, в которой он был за минуту до этого.
— MAPHIS, что это?
— Следите заявление для прессы, господин премьер-министр? — Журналист перегнулся вперед, едва не падая через полицейский кордон, и тянул к Бейли микрофон.
— Скорее, сэр. — Шедший рядом мягко повлек его к лимузину. — Вас ждут в парламенте.
— Будет ли официально объявлена война? — крикнул другой репортер.
— MAPHIS, — сказал Бейли, — что бы это ни было, я этого не желаю. Немедленно верни меня в номер отеля.
Шедший рядом адъютант изумленно уставился на него.
— Сэр, вас ждут в парламенте.
Полицейские под напором журналистов сдавали позиции. Бейли вспомнил бетонную площадь. Опыт показывал, что он в качестве инфоморфа может испытывать боль. Втянув голову в плечи, он промчался сквозь толпу и нырнул на заднее сиденье лимузина.
Адъютант присоединился к нему, хлопнул дверцей, и машина, пронесшись по Даунинг-стрит, свернула направо к Уайтхоллу. Резкая смена обстановки, ошеломленно подумал Бейли. Внезапный тяжеловесный шок. И, хуже того, шок узнавания. Его швырнули в какой-то заранее разработанный сценарий.
— MAPHIS, забери же меня отсюда!
Адъютант встревоженно взглянул на него.
— Сэр?
Бейли взглянул на него. Адъютант был одет в старомодный костюм-тройку и котелок, рядом на сиденьи лежал толстый кожаный портфель. А за окном проносились улицы Лондона, но все выглядело очень уж по-старинному. Ни одного нового здания. Даже машина, в которой он ехал, тоже оказалась старинной. Панели красного дерева, сиденья из коричневой дубленой кожи, верх из бежевого фетра. Задние сиденье отделял от шофера стеклянный барьер. А впереди показалось тем временем здание парламента.
— Ваша речь, сэр. — Адъютант в котелке подал Бейли несколько машинописных страниц.
Бейли взял их. Сверху стояла дата: 3 сентября 1939. Значит, его забросили к началу Второй Мировой войны. Стало быть, кто же тогда он? Черчилль? Но Черчилль пришел к власти позже. Налицо были и другие неточности: слишком оживленное движение, софиты, ослепившие его несколько минут назад… Тот, кто программировал симулятор, явно был не в ладах с историей.
Бейли вовсе не улыбалось оставаться в этой второсортной пьесе еще пять лет, переигрывая заново затяжную, мрачную, неприглядную войну в умирающей с голоду стране. Что же это? У него нет выбора, раз нет связи с MAPHISом?
