Неждан понял, что удача уходит у него из рук. Толпа, еще недавно в единодушном порыве отправившаяся на поимку колдуна, тотчас снова впала в сомнение и готова была повернуть назад. Нужно было действовать. Он выскочил вперед и выкрикнул:
– Не дайте ему приблизиться к идолищу. Он от него силу черпает.
– А, это ты, Неждан, воду мутишь? – сурово спросил старик.
– Не слухайте его! Он с оборотнями водится. О детушках подумайте! – воскликнул Неждан.
В этот напряженный миг вдруг небо будто полоснули ножом, и из среза, как струйка крови, выплеснулся алый свет восходящего солнца. Неждан истошно закричал:
– Солнце! Это знак, что правое дело делаем! Хватай колдуна!
Его возглас подействовал магически. В те мгновения, когда накал страстей достигает предела, а отдельные люди сливаются в массу и становятся толпой, достаточно одного властного слова, чтобы привести в действие механизм разрушения. Так искра рождает гибельный пожар. Напряжение, скопившееся в собравшихся, точно сжатая пружина, вырвалось наружу. Никто уже не задумывался над тем, что он делает и зачем он здесь. Время сомнений ушло. Настала пора действий.
Вся ватага ринулась на Строжича. В свалке страх прошел. Каждый ощущал рядом локоть сотоварища и верил, что поступает верно, ведь возбужденная толпа не знает сомнений. Те, кто еще недавно испуганно жались за чужими спинами, теперь рвались вперед, норовя внести свой вклад в поимку колдуна. Люди толкались и пихались, мешая друг другу. Поняв, что толпу не урезонить, Строжич стал вырываться, но только больше раззадорил нападавших. Силы были неравными. Скоро ведуна скрутили веревками по рукам и ногам.
Однако Строжич не сдавался. Стараясь перекричать шум толпы, он застыдил собравшихся:
– И не срамно вам у такого пустобреха, как Неждан, на поводу идти? Али у самих ум поотшибало? Тьфу!
– Цыц, колдовское отродье! – прикрикнул Коростень, сорвал с себя кушак и заткнул старику рот.
Всю жизнь Коростень слыл никчемным мужичонкой и теперь, будучи правой рукой Неждана, упивался ощущением своей важности. Укоризненный взгляд ведуна досаждал злоумышленникам пуще слов. Неждан истошно заорал:
– Зенки ему завяжите, чтоб не сглазил!
Те, кто прежде и помыслить не могли, что ими будет помыкать чужак, безропотно исполнили его распоряжение. Безликой толпой легче управлять. Спеленатого в кокон Строжича с завязанными глазами подхватили и, точно бревно, потащили прочь.
Рассвет робко вполз на краешек неба. Сначала он чуть обесцветил темно-синее полотнище на востоке, но, постепенно осмелев, набирал силу. Свет устремлялся все дальше и выше, гася звезды и отвоевывая бескрайний простор у темноты. Серая предрассветная хмарь подернулась багрянцем, и скоро уже весь небосвод был охвачен пожарищем восхода.
Строжич до петухов ушел к святилищу спрашивать совета у богов. Утро уже вступило в свои права, а старик задерживался.
По мере того как светало, деревья проступали все четче. Утро, как умелый фотограф, постепенно проявляло фотографию девственного леса. В низинах еще белым пухом стлалась дымка. От теплого дыхания утра она истончалась и таяла. Это денница, зорька утренняя, точно умелая мастерица, пряла утренний туман и расшивала каждый листочек и травинку бисером капель.
Сереге не сиделось на месте. Он умчался по тропинке навстречу Строжичу. Илья присел на бревно, покрытое пятнистой, леопардовой шкурой солнечных пятен. Нежась в ласковых лучах, он вспомнил о промозглых зимних улицах и о тротуарах, покрытых грязным месивом, в которое в городе превращался снег.
После того как они отыскали грамоту, в Илье поселилась уверенность, что скоро можно будет вернуться к привычной жизни. Все элементы головоломки вставали на свои места. Он наконец-то понял, о чем просил его тезка. Чтобы выполнить обет, нужно успеть до сражения отдать грамоту Александру. Теперь, когда забрезжила реальная возможность вернуться домой, было приятно посреди зимы понежиться на июльском солнышке.
Серега отсутствовал довольно долго. Солнечный диск поднялся высоко. Розовый шар превратился в слепящий источник света. Наконец Серый выбежал из леса и с волнением произнес:
– Я добежал до святилища. Там деда нет.
– А может, он нас кинул?
– В каком смысле?
– В самом прямом. Смылся и все. Может, ему в лом с нами в такую даль тащиться.
– Нет, тогда бы он нам прямо сказал. Боюсь, как бы чего не случилось. Надо деда искать.
– Где ж его искать?
– Для начала обследуем святилище. Может найдем следы, – предложил Серый.
Он снова нырнул в лес.
Илья поднялся и с тяжким вздохом потопал за товарищем. Верткая, как угорь, надежда на спасение снова ускользала из рук. Впрочем, теперь, когда Серега взял на себя командование, это его не слишком обеспокоило. За широкой спиной друга к Илье вернулась прежняя беспечность.
Где-то неподалеку раздался глуховатый, грудной голос кукушки. Прокричав три раза, лесная вещунья затихла.
– Замолчала. Прикинь, это что – нам три года осталось жить? – спросил Илья.
– Три дня, – мрачно заметил Серега. – Не болтай чепухи. Лучше прибавь шагу.
– Тебе легко говорить. Попробовал бы ты босиком, – огрызнулся Илья больше для того, чтобы набить себе цену.
– А я, по-твоему, в тапочках? – вскинулся Серега.
У Ильи чуть не сорвалось с языка, что собакам башмаки не положены, но он осекся и вместо этого выложил свой главный козырь:
– Зато ты не раненый.
Откровенно говоря, стараниями колдуна Илья чувствовал себя здоровым. Даже боль в плече прошла. И все же было обидно, что Серега не ценил его героизма.
Тропинка струилась между деревьями и скоро стала забирать кверху. Березы и ели поредели, зато меж ними буйно разрослась лещина. Ее ветви, густо обсыпанные коробочками неспелых орехов, образовывали над тропой зеленую арку.
Серый то забегал вперед, то возвращался и подбадривал Илью. Наконец они поднялись на вершину и остановились.
Солнце расшило небосвод золотой гладью. Здесь казалось необычайно светло. На макушке холма рос одинокий дуб. Высокий и могучий, он возвышался полноправным хозяином. На нижнем сучке сидел ворон и молча косил на пришедших любопытным глазом.
Подле дуба высился деревянный идол. Солнечные лучи четко очертили каждую морщинку, каждый излом сурового лика.
Илья с интересом уставился на столб.
– Ух ты! Прикольная статуя. Не чета деревянным фигурам, что стоят в парке. Смотри, какая рожа. Натуральный идол, – с восхищением проговорил он.
Ворон каркнул, словно поддерживая разговор.
– Ты что – тут за сторожа, приятель? – шутливо спросил Илья.
Переведя взгляд на идола, он вдруг предложил:
