«Несколько лет назад мне удавалось гипнотизировать людей без кристалла. Почему бы не попробовать снова?» — подумал Джомми.
Женщина все еще была без сознания. Вначале он не мог отделаться от мысли о датчиках Поргрейва и опасности, которую они представляли. Затем ему удалось сосредоточить разум на тоскливом состоянии, которое Корлисс должен был бы испытывать в подобных обстоятельствах. Все страхи оставили его. Он напрягся, концентрируя мысль.
Его спасла техника, использованная хирургами. На обследование целого мозга слана ему понадобились часы. Перед ним открылись бы миллионы входов, но он не знал бы, с какого начать. Но среди двадцати семи секторов он быстро распознал тот, который ведал волей. Мощный поток церебральных волн обеспечил контроль над женщиной.
Он надел на голову наушники от приемника Поргрейва. Брэдшоу сделал то же самое — он хотел слышать его мысли. Но у молодого слана не возникло никаких подозрений. Скорее всего, приемники Поргрейва не в состоянии были засечь мысль без образов, мысль в виде чистого потока церебральной энергии. Его гипотеза подтверждалась.
Женщина шевельнулась, ее мозг начал пробуждаться, в наушниках появились смутные мысли:
«Борьба… оккупация…»
Он не удивился, услышав эти слова, поскольку миссис Корлисс командовала армейской частью, но особого смысла в них не уловил. После молчания раздалось:
«Июнь… назначено на июнь… завершить до зимы и избежать ненужных жертв из-за холодов… решено… десятого июня…»
Ему хватило бы десяти минут, чтобы полностью восстановить этот мозг. Но врачам потребовался час с четвертью. И все это время Джомми обдумывал сведения, полученные от пострадавшей.
Итак, нападение на Землю было назначено на десятое июня!
Сегодня по земному календарю было четвертое апреля. Два месяца! Месяц, чтобы вернуться на Землю, и еще месяц… чтобы сделать что?
Ответ пришел, пока миссис Корлисс проваливалась в глубочайший сон, сон без сновидений. Он не мог позволить себе потратить и лишнего дня на поиски истинных сланов. Позже можно было снова пойти по следу, но теперь, если удастся выпутаться…
Через несколько минут предстояло предстать перед членами самой развитой и беспощадной расы в Солнечной системе. Несмотря на усилия оттянуть этот момент и на то, что ему удалось вложить кристалл в руки одного из сопровождающих, все было против него. Ингрэхем не проявил любопытства и не извлек кристалл из коробки, чтобы взглянуть на него. Можно было сделать новую попытку, но это будет жест отчаяния. Она могла пробудить подозрения сланов, как бы он ее ни обставил.
Что-то прервало бег его рассуждений. Он прислушался и уловил едва различимый голос, доносившийся из наручного микрофона Ингрэхема.
— Закончен медосмотр или нет, я требую, чтобы Бартона Корлисса немедленно привели ко мне. Этот приказ отменяет все предыдущие.
— Слушаюсь, Джоанна! — громко ответил Ингрэхем и повернулся к Кроссу. — Я должен отвести вас к Джоанне Хиллори, которая руководит военной комиссией.
И как бы подхватив мысли Джомми, Прентис сказал:
— Джоанна единственная из нас лично общалась с Кроссом. Поэтому ее и назначили главой комиссии. Именно она руководила поисками его убежища. Она также предвидела неудачу нападения с помощью циклотрона. Она написала подробнейший отчет о нескольких часах, проведенных вместе с ним. Если вы Кросс, она узнает вас с первого взгляда.
Джомми промолчал. Он никак не мог проверить сказанное сланом, но считал, что тот ничего не придумал.
Выйдя из хирургической, он впервые увидел настоящий город, подземный. От порога комнаты вели два коридора: один — к лифту, а второй — с прозрачными дверьми, сквозь которые можно было любоваться сказочными строениями, — в город.
На земле секрет изготовления стен этих зданий считался утерянным. Здесь, в тайном городе, безрогих сланов этот секрет использовался в полной мере. Джомми увидел улицу, постоянно меняющую цвета и оттенки: древняя мечта архитекторов обрела здесь жизнь — сама структура была гармоничной, как музыкальный аккорд. Это было подлинное выражение музыкальной формы в ее совершенстве.
Выйдя наружу, он забыл обо всех красотах. Теперь его интересовали только люди. Их были тысячи — в домах, на тротуарах, в автомобилях. Тысячи голов, открытых для разума, от которого нельзя было укрыться и который искал хоть одного истинного слана.
Но… нигде не находил и следа; вокруг были только безрогие сланы. Один за другим падали барьеры ментального контроля. Убежденность Джомми была поколеблена. Где бы ни прятались истинные сланы, они должны были обладать средствами защиты даже от себе подобных, хотя это противоречило логике. Но логика не допускала и того, что нормальные сланы становились творцами чудовищ. Однако факты были налицо. Факты или слухи? Неужели не существовало другого объяснения?
— Мы прибыли! — сказал Ингрэхем.
— Входите, Корлисс, — пригласил Брэдшоу, — Мисс Хиллори желает разговаривать с вами… наедине!
Он без особого желания миновал сотню футов до открытой двери. Кабинет Джоанны Хиллори был просторным и уютным. Он не очень походил на кабинет администратора. На полках стояло множество книг. Всю стену занимал электронный экран. В одном из углов стояли мягкий диван и кресла. Пол устилал толстый ковер. Но все внимание Джомми было приковано к огромному столу, за которым гордо восседала улыбающаяся молодая женщина.
Он ожидал увидеть Джоанну Хиллори такой же, как и в первый раз. Понадобится лет пятьдесят, чтобы оставить на этом гладком лице свой след, а пока он чувствовал, что изменился только сам. В первый раз он был мальчуганом, столкнувшимся с женщиной в расцвете лет. Сегодня он смотрел на нее с уверенностью зрелого слана.
Он удивился, прочтя в ее взгляде нетерпение. Сконцентрировал свое внимание. Выражение триумфа, потом подлинной радости осветило лицо молодой женщины. Используя всю мощь разума, он попытался пробиться через ее ментальный контроль; он искал малейшие трещинки, анализировал слабый резонанс ее мыслей и с каждой секундой испытывал все большее потрясение. Она тихо рассмеялась и вдруг сняла ментальный контроль, открыв перед ним свой разум. И тут он прочел:
«Загляните в самую глубину, Джон Томас Кросс, и знайте, все датчики Поргрейва в этой комнате и в округе отключены. Знайте также, что я ваш единственный друг в этом мире и отдала приказ привести вас сюда, чтобы не допустить медосмотра, где вас бы непременно изобличили. Я наблюдала за вами с помощью датчиков Поргрейва и наконец убедилась, что это действительно вы. Но поспешите с обследованием моего разума и удостоверьтесь в моей доброй воле, ибо нельзя терять времени — я хочу спасти вас!»
