В три часа пополуночи мы прибыли на станцию Карабуран, где стояли лишь несколько минут. В этом месте железная дорога пересекает путь Габриэля Бонвало и принца Генриха Орлеанского, совершивших в 1889–1890 годах путешествие по Тибету. Избранный ими маршрут был куда длиннее, труднее и опаснее нашего. Он приходил по круговой линии из Парижа в Париж — через Берлин, Петербург, Москву, Нижний Новгород, Пермь, Тобольск, Омск, Семипалатинск, Кульджу, Чарклык, Батан, Юньнань, Ханой, Сайгон, Сингапур, Цейлон, Аден, Суэц и Марсель — вокруг Азии и Европы.
Следующая остановка — Лобнор. Сюда мы прибыли в четыре часа, в шесть — отправление.
Озеро Лобнор, берега которого в 1889 году посетил генерал Певцов, возвращаясь из Тибета, скорее похоже на обширное болото со множеством песчаных островков среди водной глади глубиной не более одного метра. В этих краях, где медленно несет свои воды Тарим, уже побывали монахи Гук и Габэ. До перевала Давана (это на сто пятьдесят километров южнее) добрались путешественники Пржевальский и Карей. Габриэль Бонвало и принц Орлеанский продвинулись еще дальше, следуя по девственной территории, иногда на высоте до пяти тысячи метров, вплоть до подножия величественной цепи Гималайских гор.
Рельсовый путь направляется теперь вдоль Наньшаньских гор, дальше к востоку, к озеру Хара-Нур. В гористой области Цайдам дорога делает частые повороты, огибая крутые склоны. Большого города Ланьчжоу мы достигнем кружным путем.
Печальный ландшафт отнюдь не соответствует настроению пассажиров. День обещает быть прекрасным. Щедрые солнечные лучи, насколько хватает глаз, заливают золотистым светом пески пустыни Гоби. От Лобнора до Хара-Нура более пятисот километров, и на перегоне между этими двумя озерами закончится прерванное бракосочетание Фулька Эфринеля и мисс Горации Блуэтт. Будем надеяться, что никакое происшествие на этот раз не помешает счастью молодоженов.
С утра пораньше вагон-ресторан снова превратили в салон и сделали все необходимые приготовления для предстоящей церемонии. И свидетели, и будущие супруги опять вошли в свою роль.
Преподобный Натаниэль Морз предупреждает нас, что свадьба опять назначена на девять часов, и передает приветы от мистера Фулька Эфринеля и мисс Горации Блуэтт.
Майор Нольтиц и ваш покорный слуга, господин Катерна и Пан Шао обещают в назначенное время быть во всеоружии.
Однако первый комик и субретка не сочли нужным вновь облачиться в театральные костюмы сельских новобрачных. Они переоденутся лишь к званому обеду, который будет подан в восемь часов вечера для свидетелей и некоторых пассажиров первого класса. Господин Катерна, подмигивая мне, дает понять, что за десертом нас ожидает сюрприз. Интересно знать, какой? Но не будем торопиться.
Незадолго до свадебной церемонии раздаются удары тендерного колокола.
Нет, это не тревога! Веселый перезвон приглашает нас в вагонресторан, и мы направляемся торжественной процессией к месту священнодействия.
Мистер Фульк Эфринель и мисс Горация Блуэтт уже сидят у столика напротив пастора.
В тамбурах толпятся любопытные, стараясь хоть краем глаза увидеть происходящее событие.
Фарускиар и Гангир, получившие персональные приглашения, являются позже других. Все встают, встречая их почтительными поклонами. Они тоже должны подписаться под брачным договором. Для молодоженов это большая честь, и если бы я решил жениться, то был бы весьма польщен согласием такого знаменитого человека, как Фарускиар, поставить свой автограф на последней странице брачного контракта.
Церемония возобновилась, и на этот раз ничего не помешало преподобному Натаниэлю Морзу закончить спич, так досадно прерванный третьего дня.
Жених и невеста — мы вправе еще их так называть — встают по знаку священника, который спрашивает, по обоюдному ли согласию они вступают в брак.
Прежде чем ответить священнику, мисс Горация Блуэтт, обернувшись лицом к жениху, говорит ему, поджимая губы:
— Итак, решено, что фирме «Гольмс-Гольм» будет причитаться двадцать пять процентов доходов вашего предприятия!
— Пятнадцать, — отвечает Фульк Эфринель, — хватит и пятнадцати!
— Это было бы несправедливо, раз я согласилась предоставить тридцать процентов торговому дому «Стронг Бульбуль и К0».
Мне показалось в эту минуту, что свадьба находится под угрозой из-за каких-то пяти процентов.
— Ладно, мисс Блуэтт, согласен на двадцать процентов.
— Но это только для вас! — прибавляет вполголоса господин Катерна.
— В таком случае, по рукам, мистер Эфринель.
Сделка состоялась, к обоюдной выгоде обоих торговых домов. Преподобный Натаниэль Морз повторяет свой вопрос.
Сухое «да» мисс Горации Блуэтт, отрывистое мистера Фулька Эфринеля, и все кончено: жених и невеста стали мужем и женой.
Под брачным контрактом подписываются: сначала молодые, затем свидетели, господин директор Фарускиар и, наконец, все приглашенные. Очередь за священником, который скрепляет документ своим именем и званием.
— Вот они и скованы на всю жизнь, — говорит мне первый комик, ухмыляясь.
— На всю жизнь, как пара снегирей! — подхватывает субретка, не забывшая, что эти птицы отличаются верностью в любви.
— В Китае, — замечает молодой Пан Шао, — не снегири, а пекинские утки символизируют супружескую верность.
— Утки или снегири — все едино! — философски изрекает господин Катерна.
Брачная церемония закончилась. Приняв поздравления, молодые супруги вернулись к своим делам: мистер Эфринель к торговому балансу, миссис Эфринель к приходо-расходной книге. В поезде ничто не изменилось: лишь прибавилась еще одна супружеская чета.
Мы тоже занимаемся своими делами. Майор Нольтиц, Пан Шао и я курим на площадке, а комическая пара что-то репетирует у себя в купе — должно быть, готовят обещанный вечерний сюрприз.
В окружающем пейзаже нет никакого разнообразия — все та же унылая пустыня Гоби с вершинами Гумбольдтовых гор, с правой стороны соединяющихся Тянь-Шаньской цепью. Редкие станции представляют собой довольно неприглядное зрелище: среди нескольких разбросанных лачуг возвышается, как монумент, домик путевого обходчика. Время от времени на таких полустанках мы запасаемся водой и топливом. Приближение настоящего Китая, многолюдного и трудолюбивого, почувствуется только за ХараНуром, где мы увидим настоящие большие города.
Местность, которую мы проезжаем, нисколько не походит на области восточного Туркестана, оставшиеся за Кашгаром. Она настолько же нова для Пан Шао и доктора Тио Кина, как и для нас, европейцев.
