Через несколько минут он снова объявился и попросил следовать за ним. Мы прошли через одну из дверей в стене холла, вышли в коридор, который заканчивался дверью и в которую мой провожатый открыл, пропуская меня вперед. Дверь за мной захлопнулась. Я оказалась лицом к лицу с Ангелом. Но не Черным, а Белым. Невысокий рост, золотистые вьющиеся волосы, правильные черты лица, огромные глаза, мягкая улыбка на пухлых губах. Белоснежное платье с длинными широкими рукавами только дополняло картину крылатого небожителя. Красавица поднесла пальчик к губам, делая мне знак молчать, потом подошла ко мне, сняла с меня парик и очки, внимательно присмотрелась, после чего кивнула и произнесла неожиданно низким голосом, так не соответствующим её кроткой внешности.
— Я Луиза Дор. А ты — Мэй Ли, беглая преступница. Что мне помешает, как законопослушной гражданке, позвонить в полицию и выдать тебя?
— Некий дневник, который мой отец когда-то принес вам.
Луиза снова кивнула.
— Тебе три раза удалось сбежать из тюрьмы. Откуда мне знать, что ты — не подсадная утка? Что тебя не послала полиция или Черные Ангелы, чтобы скомпрометировать меня?
— Вам придется рискнуть и поверить мне на слово. Возможно, вам поможет то, что Стэнли Черси поверил мне. Ведь именно он заставил меня прийти сюда. А также — вот это.
Я расстегнула блузку, демонстрируя свои раны. Глаза Луизы расширились от удивления.
— Боже мой, кто тебя так отделал?
— Черные Ангелы. Они решили таким образом узнать у меня, где прячется Сол Нортон.
— И узнали? — осторожно спросила Жрица.
— Нет.
Луиза пристально посмотрела на меня.
— Ты чертовски боишься, — заметила она.
— А вы как думаете?! — взорвалась я. — На моих глазах убивают отца, меня мучают допросами, постоянно грозят смертью, бьют до потери сознания, связывают веревками, мне без конца приходится от кого-то убегать, незнакомые люди вдруг распоряжаются моей судьбой, а я даже не понимаю, каким образом очутилась во всем этом кошмаре!
Луиза кивнула в третий раз и надолго задумалась, время от время бросая на меня оценивающие взгляды.
— Ну что же, — произнесла она наконец. — Риск — благородное дело. Пошли со мной.
Пройдя опять через какие-то коридоры и двери, мы оказались в каморке, все пространство которой занимали узкая низкая кровать, стол, стул и квадратный ящик непонятного предназначения.
— Располагайся. Скоро придет врач и осмотрит тебя.
— Не надо врача! Он может меня узнать!
— У меня очень верные друзья, которые могут быть слепыми и глухими, когда мне это надо, — заверила меня Луиза, ну в точности как когда-то Черси. И как им удается окружать себя такими идеальными людьми? Мне, серой мышке, остается лишь тихо завидовать неординарным талантам бывших Лиэйцев.
— Ничего не бойся — здесь ты в безопасности.
С этими словами Белый Ангел покинул меня, закрыв за собой дверь. Я подергала за ручку — дверь была заперта на замок. Не исключено, что сейчас ко мне придёт не врач, а милейший следователь в черных одеждах. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я огляделась вокруг вокруг и заметила над своей головой полку… с печатными книгами. Я нежно провела рукой по корешкам, радуясь столь неожиданной встрече со своими старинными подругами и сняла с полки самую толстенькую из переплетенных товарок. Книга называлась «История мира» и начиналась с описания трудовой недели Бога, сотворившего из ничего все органическое и не органическое. Последняя же глава этого тома посвящалась 20‑му веку и началу 21‑го, красочно расписывающая читателю непотребства, творимые тогдашними поколениями. Меня позабавило, что к стандартным грехам (смертоубийство, вероотступничество и разврат) прибавился новый — непоправимый вред, наносимый людьми творениям Божьим, то есть природе. Выходит, новое время — это не только новые законы, но еще и новые грехи. Наведя на впечатлительных читателей ужас, автор переключился на Спасителя, который, как и предыдущие герои этой саги, был избран для претворения в жизнь очередного Божественного плана. На этом спорном утверждении мое чтение прервалось, так как дверь в спартанскую клетушку отворилась, запуская внутрь Луизу и человека в маске.
— Это врач, — представила Луиза таинственного незнакомца.
Доктор быстро и деловито нацепил на меня какие-то приборчики, осмотрел мои синяки и прощупал кости в нескольких местах. После этого он забрал своё оборудование и они с госпожой Дор удалились. Вскоре Луиза снова объявилась с аптечной баночкой в руках.
— Врач сказал, что внутренних повреждений нет, что ты истощена физически, что ты на грани нервного срыва и что на тебе и в тебе нет никаких радирующих приспособлений.
— Радирующих приспособлений? — растерялась я.
— Микрофон или что-нибудь наподобие. Ты всё ещё на подозрении.
Опять меня проверяют! Господи, когда это закончится?
Луиза подошла к спартанской кровати и взглянула сверху вниз на открытую книгу:
— Ты успела много прочитать за довольно короткое время, — заметила она. — Других, побывавших здесь до тебя, не хватило больше, чем на одну страницу печатного текста. Они слишком зависят от Ключа. И как тебе это удалось?
— У моего отца было внушительное собрание сочинений, уцелевших после Катастрофы. В детстве я предпочитала читать их, а не виртуальные тексты.
— Маленькая девочка, читающая с бумаги, — прошептала Луиза. На мгновение она изменилась в лице, но быстро овладела собой.
— Читаешь про Спасителя, — продолжила она, как ни в чём не бывало: — Интересно узнать твоё мнение об этой книге и её авторе.
— Моё мнение таково, — резко сказала я, злясь на этот дурацкий допрос. — Автор до обидного легко отдаёт заслуги смертного Богам. Спаситель не слышал голосов, не видел пророческих снов, ему наяву не являлся горящий несгораемый куст, и он не ходил по воде. Короче говоря, руки провидения в судьбе Мустафы эль Сауда не отмечалось, в отличие от библейских персонажей. Похоже, писатель руководствовался исключительно верой, а не фактами, что говорит о поверхностности его суждений.
Автору (а Луиза явно была автором или соавтором этого опуса) явно не понравилась моя критика.
— Одни, в том числе и ты, видят только факты, — неприязненно бросила она, — а другие способны читать между строк. Не кажется ли тебе странным, что не задолго до Катастрофы некто сумел предвидеть ее и успел предпринять необходимые действия для спасения хотя бы части мира?
— Что тут необычного? — я пожала плечами. — Мустафа был ученым, создавшим математические модели развития событий. Одна из моделей предсказывала Третью Мировую Войну.
