Арчи послушно, как автомат, без всяких интонаций повторил:
– Восемь вечера, угол Зеленой и улицы Ольшанского, быть там в форме погранца; подъедет пограничный грузовик, сесть в кабину, если водитель назовется Владимиром Пожарковым. При себе иметь легкое оружие, связь по двойке и не иметь документов. Далее действовать согласно инструкциям; генеральное задание – все увидеть, запомнить и вернуться.
– Отлично. У тебя не память, а компьютер, ей-право.
Арчи промолчал. Ну какой, к черту агент без тренированной памяти?
– Тебя отвезти? – справился Лутченко. – А то сумочка у тебя неподъемная даже с виду.
– Хе я так и не купил, – проворчал Арчи. – Ладно, поехали…
* * *
– Очередной, – сказал Чеботарев. – По-моему, китаец.
– Зови, – велел Золотых.
Чеботарев дал сигнал кому-то за дверью. Вошли четверо европейцев-спецназовцев, рослых на заглядение ребят и невысокий плотно сбитый мужчина. Шарпей. На пороге шарпей поклонился. Золотых невольно приподнялся в кресле и кивнул в ответ.
– Господин полковник! – доложил один из спецназовцев. – Капрал Сфорца, Е-Эс. Согласно приказа нового руководства отряда мое отделение несло патруль на улице Малахитовой. В четырнадцать двадцать три к патрулю приблизился вот этот мужчина и произнес условленную фразу. Я решил препроводить его лично.
– Хорошо, капрал. Можете возвращаться к своему отделению…
Спецназовец козырнул, сделал знак своим ребятам и вышел. Золотых остался с шарпеем наедине.
– Я полковник Золотых, руководитель единой программы. Назовитесь пожалуйста.
– Агент Японокитая, текущий псевдоним Панда. Настоящее мое имя, полагаю, вам совершенно ни к чему.
По-русски китаец говорил безукоризненно.
– По соглашению правительств наших стран вы обязаны сообщить все, что посчитаете важным, относительно предстоящей операции. Сообщить мне. Я вас внимательно слушаю.
Шарпей, нимало не смущаясь, парировал:
– Вряд ли я располагаю информацией которая вам, полковник еще неизвестна.
Золотых поморщился. Конечно. Никто не хочет выбалтывать тайны даже сейчас. Чертова политика, каждый тянет воз в свою сторону, в то время как волки действуют слаженно, словно единый организм. Обидно, черт возьми! До чего обидно!
Но вслух Золотых ничего, разумеется, не сказал.
– Вы агент-одиночка?
– Да.
– Есть какая-либо специализация? Пожелания относительно вашего участия в операции?
– Я бы попросил определить меня в передовую ударную группу, полковник, – с достоинством попросил шарпей. – Если хотите, можете проверить меня в спортзале и на тренажерах.
– Проверим, – кивнул Золотых. – Обязательно проверим…
Он вызвал Михеича и перепоручил ему очередного иностранного агента. До сегодняшнего дня – соперника и объект повышенного внимания. Цель контрразведчика. Теперь – почти коллегу.
Все вставало с ног на голову.
* * *
По мере приближения к зданию службы безопасности кордоны становились все плотнее и все многочисленнее. И проходить их стало невероятно трудно. Генрих инстинктивно старался подойти к цели как можно ближе, и сдаться в самый последний момент. Потешиться последней иллюзией свободы.
Но дойти ему все же не дали. Даже на нужную улицу свернуть не получилось: из-под арки слаженно вынырнули четверо спецназовцев в родимой европейской форме. Генрих когда-то сам такую носил: во-первых, в спецшколе, а во-вторых во время практики. Целых полгода.
Ребята-спецназовцы привычно наставили на прохожего длинноствольные иглометы. Старший, долговязый капрал-ризеншнауцер, на неплохом русском предложил показать документы.
Генрих, держа руки на виду, негромко сообщил капралу:
– А ночка-то темная выдалась. И много кто может выйти из темноты.
Патрульные сразу же напряглись; капрал подобрался, облизал губы, и ответил тоже условной фразой:
– Все, кто выходит, уже неопасны. Опасны те, кто остается.
Генрих кивнул:
– Ведите. Да, и можно мне руки опустить? Я, понятно, вооружен, но даже доставать ничего не собираюсь.
– Вообще-то мне приказано оружие изымать, – сказал капрал. – Простите, а вы какую страну… представляете?
Генрих усмехнулся:
– Европейский Союз. И форма ваша, ребята, мне знакома. Сам такую таскал. В Брюсселе… и потом.
Капрал сразу повеселел.
– Не буду я у вас оружие отбирать!
«Ну и дурак, – равнодушно подумал Генрих. – Во внешнюю разведку тебя точно не возьмут. Так и будешь всю жизнь капральствовать да патрули водить.»
– Спасибо, – сказал Генрих капралу. Мысли никак не отразились на его лице.
Впрочем, это неприятно, когда кто-то выворачивает тебе карманы и хлопает по бокам в поисках игломета. Лучше без этого.
– Руди! За старшего! – велел капрал кому-то прячущемуся в подворотне, и снова повернулся к Генриху:
– Следуйте, пожалуйста, за мной.
Трое крутоплечих ребят потащились за ними следом.
К зданию и в само здание их пустили без проволочек, но зато внутри, перед лифтом и на этаже, пришлось дважды показывать свой липовый паспорт. Центр, скорее всего, сообщил данные этого паспорта сибирякам, и те бдили, чтоб кто-нибудь посторонний не притворился единственным агентом-европейцем. Людей в здании было много; кто в штатском, кто в форме сибирских пограничников, кто в родимых европейских комбинезонах…
Капрал ввел Генриха в довольно скромный кабинет, козырнул и доложился грузному полковнику-лайке, который почему-то носил мундир даже по летней жаре.
– Господин полковник, у нас агент Европы. Сдался патрулю на улице Сибирской, выразил полное желание сотрудничать. Проверку прошел, все уровни.
– Добро, капрал. Можете быть свободны.
– Есть…
Капрал козырнул, повелительно качнул головой и его ребятки стали по очереди вытряхиваться за дверь.
Кроме полковника в кабинете находились трое штатских: один пожилой со смутно знакомым лицом, и двое помоложе, приблизительно Генриха лет.
– Я – полковник Золотых, руководитель новой единой программы, – в который уже, наверное, раз за сегодня повторил полковник. – Представьтесь, пожалуйста.
– Генрих Штраубе, агент внешней разведки Европейского Союза. Сегодня утром получил приказ поступить в ваше распоряжение. Я весь ваш, полковник.
– Штраубе! – оживился второй пожилой. – Правая рука Манфреда Шольца! И вероятный его преемник!
«Преемник? – удивился Генрих. – Что за новости? Шольц что, в отставку собрался?»
А даже если бы и собрался – молод еще Генрих, чтобы претендовать на столь высокую должность. Штатский определенно что-то путал.
– Не хотите ли сообщить что-либо важное? – справился полковник с легким нажимом. – Возможно, вы располагаете данными, которые неизвестны нам?
