- Не стоит, молодой человек. Как видите, сегодня в меня уже стреляли и без особого успеха... - повернув голову, странный человек неожиданно рявкнул. - Зинка! Ты все-таки упустил их! Я что тебе говорил?!..
- Пан Панкратило, выслушайте! - Громбальд забегал вокруг человека в шляпе. - Ей богу, старался, как мог. Вот и свидетели, простые мирные граждане. Один, правда, убежал, но можно еще вернуть. Вы же знаете, как я бегаю. Как говорится, сложное - трудно, простое - труднее. А тех, что в машинах... Поверьте, их было не меньше сотни. И все, как один, с ПТУРСами. Грубые отвратительные типы! Ударили Громбальда в нос, ударили в ухо... Пожалуйста, полюбуйтесь! Вполне возможен перелом надкостницы, - у Громбальда вновь побежало из носа. Он жалобно зашмыгал, глаза его увлажнились. - Вы же знаете, ради дела я готов на все. Даже на предательство. Но эти мерзавцы наводили на меня ПТУРСы. Шесть или семь штук сразу. Как говорится, еще немного, и бедного Громбальда можно было бы собирать по кусочкам...
Последние слова он почти пропищал. Панкратило молча поманил его пальцем, и он покорно поплелся к усачу.
- Никогда не ври, когда ответствуешь перед кандидатом! Дхарма, милый мой, - это дхарма! Впрочем, ты и сам знаешь, - медный кулак обрушился на голову Зиновия. - В следующий раз получишь звонче. Вот так... Ага! А это еще что за театр?
Взор Панкратило пробежался по Александру и распростертому на асфальте двойнику.
- Зиновий! Я тебя спрашиваю!
Причитая и охая, Громбальд принялся объяснять, что было вполне честное намерение задержать и немножко, как говорится, припугнуть. И все бы вышло замечательно, если бы неожиданно не наехали машины Мамонта...
- Ясно, - Панкратило нервно шевельнул плечом, и злосчастный труп растворился в воздухе. - Машины, стало быть, уехали, один из свидетелей удрал, остались только эти пятеро.
- Пятеро, - Громбальд энергично закивал. - Как есть пятеро. Цифра магическая, в некотором смысле роковая...
- Не болтай попусту!
- Так ведь я и говорю: пятеро правдолюбцев, с коими была проведена беседа на тему о вреде мифоманства и фрустрационных иллюзий, подмывающих общественный фундамент...
- Короче!
Глотая слова, Громбальд заторопился.
- Я... То есть, в смысле обоюдоострого понимания, как вы и велели, придерживался стратегии ригоризма. Четко, ясно, по инструкции. Однако, в связи с нехваткой времени для комплексного изложения незыблемых основ, увы, не сумел, не оправдал. И как бы ни было горько, позиции костного пуризма временно одержали верх. Хотя и были расшатаны на малую толику. Я бы сказал: на пару или тройку йот, что, впрочем, тоже свидетельствует о некотором здравомыслии вышеупомянутой пятерки, хотя и с преобладанием мнимого потенциала. Йотовая компонента - вещь весомая. Я бы назвал ее тенью, убивающей цивилизацию!..
- Словом, ты старался, как мог, - равнодушно констатировал Панкратило.
Зиновий расцвел. Робким рефреном подхватил:
- Как мог, я старался! Как умел и верил! Как учили меня вы и наши наставники, как учит...
- Заткнись! - взгляд серых прищуренных глаз задержался на Регине.
- Храбрые дамочки - редкость по нынешним временам.
- Еще какая редкость! - откликнулся Зиновий. - Как говорят, не зная тьмы, не познаешь и рассвета. - Он явно радовался, что внимание Панкратило переключилось на постороннее лицо.
- Итак, мнимая часть процветает, действительная стремится в пропасть, а мы продолжаем упорствовать? - усы Панкратило грозно шевельнулись. Он все еще смотрел на Регину. - Вероятно, мы забываем, что всякое упорство сопряжено с риском, а потому по сути своей - не что иное, как роскошь.
С восторженным возгласом Громбальд выхватил блокнот с карандашом и, послюнявив грифель, стал бегло что-то записывать.
- Вы видите эту пулю? - усач разжал ладонь, на которой блеснул кусочек металла. - В любую секунду по моему желанию она кажется в сердце одного из вас. Без применения какого-либо оружия. Учтите, я намеренно не назову адресата. Таковы правила игры. А когда приговор будет приведен в исполнение, оставшиеся в живых вздохнут с облегчением, в полной мере познав радость сохраненной жизни...
- Подлец! - процедила Регина.
- Что вы сказали, милая дамочка?
- Я сказала: подлец! Это ведь вы убили Лесника! Не кто-нибудь из ваших подручных, а именно вы!
- Положим, что я... - на лице Панкратило не дрогнул ни один мускул. Вы собираетесь зачислить меня в палачи? А с какой стати, позвольте вас спросить? Я уничтожил не личность, не гения, я уничтожил плетущего сети паука. Это не злодеяние, это благо. В любое время и в любом месте я повторю подобное с легким сердцем.
- С легким сердцем? Да разве оно у вас есть?
- Не сомневайтесь. Имеется. Как у всех прочих. Могу даже показать. Хотите?
- О, вы не пожалеете! - вскричал Громбальд. - Это что-то особенное сердце пана Панкратило. Пульс глубочайшего наполнения, постоянный ритм и ни единого намека на ишемию!
- Оно и видно.
- Региночка, ради бога, не распаляйте себя! Пульс пана кандидата в самом деле заслуживает внимания, - Зиновий сунулся было вперед, но Панкратило пинком отшвырнул его в сторону.
- Не мешай дамочке, пусть выскажется. Иногда нужно давать слово и паучихам.
Все произошло молниеносно. Регина шагнула вперед и залепила пану кандидату пощечину.
Зиновий ахнул.
- Боже мой, Региночка, как же так? - Громбальд втянул голову в плечи и заметно уменьшился в росте. - Это же без пяти минут магистр, уполномоченный рынды!..
Чувствуя, что вот-вот произойдет что-то страшное, Александр поспешил выкрикнуть:
- Ну! Давайте же! Покажите, на что вы способны. Перед вами всего-навсего слабый пол. Грех не развернуться в полную силу.
Из груди Панкратило вырвался хрип, больше напоминающий рычание. Слепо он потянулся к горлу Александра, но его опередил Цой. Со свойственной ему внезапностью он очутился между усачом и следователем. Легкий толчок откинул Александра назад. Цой предусмотрительно позаботился о нем, очищая пространство для маневра. Следующим ходом он предпринял безжалостную атаку. Серия резких ударов отшвырнула Панкратило прямо на Громбальда. Рычание и визг смешались воедино. Не останавливаясь, кореец последовал за противником. Он не давал ему ни секунды передышки, работая, как маленький взбесившийся механизм. Громбальд, поскуливая, отбежал в сторону. Панкратило же силился вскочить на ноги, но всякий раз, когда он почти поднимался, кореец вновь превращался в подобие урагана и всемогущий кандидат летел на землю. От плаща его валил дым, лицо чернело, становясь похожим на тлеющую голову. Неожиданно он вспыхнул ярким факелом, рассыпая искры, широко распахнув руки. Цой отскочил назад.
