Пользуясь этой секундной заминкой, дозорные достали пистолеты.
Го Юань не обременял себя такими заботами. Он летел вперед налегке и совсем не думал о дальности стрельбы, он видел лишь, что между ним и противником нет никаких препятствий, и открыл беспорядочную стрельбу. Точность, естественно, оставляла желать лучшего, но Ван Хайчэн с товарищами все равно не стали играть с судьбой на жизнь и дружно пригнулись, укрываясь от пуль.
– Вы окружены! На колени, сдавайтесь! – отчаянно блефовал Го Юань, галопируя к преступной троице.
По традиции операций по задержанию нападать в открытую полагалось только после того, как зона будет окружена в несколько слоев. Го Юань делал ставку именно на это: неприятель точно не догадается, что они осмелятся на силовую атаку, будучи только вдвоем. Он не знал, почему пропала связь с командным центром, но если не действовать сейчас, шансов не останется.
– Бросайте все, что у вас в руках, сопротивление бесполезно!
Ему ответили серией выстрелов. Го Юань пригнулся, уклоняясь от пуль, и краем глаза увидел, что Ван Хайчэн мчится к мусорному холму у него за спиной. Стрелял тот, что слева, а другой начал шарить за спиной. Нельзя позволить этим двоим себя задерживать, нельзя позволить Ван Хайчэну сбежать, и уж тем более нельзя позволить им забрать вторую бусинку!
Го Юань рассвирипел, словно в душе его открылся железный замок, выпуская на волю бешеного зверя. Не обращая внимания на человека с пистолетом, он выпустил очередь в того, кто доставал оружие, – он не мог позволить, чтобы вооружены были оба. Агент больше не пытался уклониться, а бросился вперед. Не ожидая такой ярости и презрения к смерти, к тому же в окружении свистящих мимо пуль, парень, который все еще вытаскивал пистолет, казалось, до смерти перепугался несущейся на него жажды убивать. Он так дрожал, что не мог разобраться со своим оружием. От зрелища Го Юаня, мчащегося сквозь пули, который подбегал все ближе и ближе, с парнем случился нервный срыв, он поскользнулся и кубарем скатился с насыпи.
Го Юань никак не ожидал, что сможет победить врага таким образом, поэтому громко взревел, а затем поднял пистолет и бросился в другую сторону – откуда стреляли. Расстояние между ними сократилось до досягаемости пули, одна из которых, к слову, чиркнула агента по плечу, а вторая, вылети она на шаг раньше, угодила бы ему в бок, а так просто просвистела в опасной близости от колена. Го Юань не мог решить, рвануть ли ему на одном дыхании прямо на врага или затеять перестрелку из укрытия, как вдруг понял, что в него больше не стреляют.
Парень подчистую израсходовал свой запас патронов. Оба противника точно не были матерыми вояками – один потерял волю к борьбе, другой в минуту душевного волнения совсем забыл о боеприпасах. Это лишний раз подтвердило предположение Го Юаня о том, что основная команда Ван Хайчэна была вовсе не «командой», а обычными, совсем недавно выдрессированными, людьми.
Зачем «Светлячку» держать оружие и сражаться не на жизнь, а насмерть с регулярными войсками? Неужели Ван Хайчэн настолько их обаял? С другой стороны, Юнь Шань внезапно оказалась посреди хаоса. После секундной задержки Го Юань перехватил инициативу и выстрелил раньше нее, а разразившаяся следом перестрелка грохотом своим сотрясла небо. Такие пертурбации совершенно потрясли толпу верующих зевак. Страх всегда алогичен. Словно овцы, услышавшие волчий вой, люди разбежались во все стороны. Лишь немногие из них смогли придать побегу верное направление, большинство же с криками бросились обнимать Юнь Шань и дозорных.
Обе стороны стычки заколебались. Юнь Шань боялась, что враг возьмет мирных буддистов в заложники, а потому с криком «На землю!» указала, в какую сторону тем лучше бежать. Но зеваки были напуганы до полусмерти, и никто не стал разбираться, из хороших она или из плохих, они даже не прислушивались к тому, что она кричала: вместо этого впились взглядами в два черных как смоль пистолета в ее руках, а потом инстинктивно метнулись ровно в противоположном направлении, в панике едва не затоптав дозорных из «Светлячка».
Все пропало. За двумя террористами сгрудилась целая толпа гражданских, и с трудом созданная линия безопасности разрушилась на глазах. Пусть даже в пределах дальнобойности, кто мог гарантировать, что рука Юнь Шань не дрогнет?
Воспользовавшись задержкой с двойным пробегом туда-сюда, еще несколько секунд назад захваченные врасплох преступники теперь были во всеоружии. У этих двоих было заметно больше боевого опыта, это было очевидно по тому, как они отследили Го Юаня от прыжка из машины до переулка, а Юнь Шань в любом случае не могла пустить оружие в ход. На кону стояла жизнь, времени думать и колебаться не оставалось. Она ощутила, как внутри закипает звериная ярость. Ее тело отреагировало мгновенно, пальцы разжались, пистолеты больше не были нужны. Она швырнула их в дозорных, по одному в каждого.
Сперва противник испугался. Когда террористы сражались не на жизнь, а на смерть, то в первую очередь были сосредоточены не на текущих действиях неприятеля, а на прогнозировании того, что он сделает дальше. Когда обе стороны сошлись на расстояние эффективной стрельбы, все внимание дозорных, естественно, было сосредоточено на оружии, которое представляло наибольшую опасность, и они готовились прятаться, как только Юнь Шань поднимет стволы. Они неотрывно следили за пистолетами, но никак не ожидали, что те вдруг вырвутся из ее рук и полетят мимо них, куда-то им за спину.
Преступники ненадолго озадачились и обернулись, чтобы отследить судьбу двух пистолетов, словно опасались, что позади окажутся спецагенты, которые поймают оружие и откроют по ним огонь. Но пушки замерли на земле, и ничего не произошло. Только тогда двое террористов немного пришли в себя и поняли, что все идет не по сценарию.
Обычный человек за те три секунды, пока неприятель отвлекался, ничего не успел бы предпринять, но Юнь Шань все-таки была из генетически модифицированных новых. Все до единой мышцы ног мобилизовались, истощив запас анаэробной энергии, и бросили ее вперед на пять с лишним метров. Инерцию приземления она тоже держала под контролем и пустила на то, чтобы со снайперской точностью прыгнуть еще раз, и еще, и спустя несколько таких взлетов и падений оказалась прямо перед террористами. Они услышали лишь свист ветра, рассеченного миниатюрным телом, что-то мелькнуло перед глазами, и Юнь Шань с нечеловеческой скоростью подлетела к мужчине-дозорному. В отличие от усяшного цингуна [46], где герои непринужденно порхают, могут двигаться и останавливаться, как душа пожелает, сейчас она уже не могла контролировать свою скорость. Да и не собиралась. Чуть приподнявшись на носки и слегка изменив траекторию прыжка, Юнь Шань пригнулась и влетела в объятия мужчины-дозорного.
Только в отличие от экранных нежностей, ее локоть с огромной кинетической энергией вошел ему в левую сторону груди, послышался треск ломающихся ребер. С таким же успехом в него могло врезаться пушечное ядро. Сердце и легкие остановились в одно мгновение, он и охнуть не успел, как его подбросило в воздух и отшвырнуло назад. Тело прокатилось еще с десяток метров. Этим ударом Юнь Шань загасила скорость своего прыжка и тоже покатилась по земле. Не успела она встать и утвердиться на ногах, как прогремели четыре выстрела подряд.
Стреляла тоже Юнь Шань. Не успел неприятель понять, что происходит, как она в момент столкновения выхватила у мужчины его пистолет. За короткий миг приземления Юнь Шань успела разглядеть фигуру дозорной и вовремя вспомнила наказ Го Юаня стрелять по рукам и ногам, чтобы оставить цель в живых. Пули попали в правое плечо и колено террористки, отчего та с криком повалилась на землю.
Только сейчас Юнь Шань смогла глубоким вздохом стабилизировать дыхание, рысцой пробежала вперед, отобрала пистолет у женщины и схватила тот, что метнула секунду назад. Отметив промелькнувшую в голове мысль, что это было опасно, она быстро оценила поле боя. Го Юань бежал за Ван Хайчэном, поэтому она бросила двух недееспособных врагов и немедленно присоединилась к коллеге в погоне за главным противником.
