— Осторожнее с этой корзиной, Сахин! — крикнула она. — Здесь стекло!
Эйбер округлил глаза.
— Флаконы с духами, бьюсь об заклад!
— Она нисколечко не изменилась, — с улыбкой проговорил я.
Сахин рухнул на пол и распростерся у ног Фреды.
— Слушаюсь, моя богиня, — жалобно проныл он. — Пощади меня! Пощади меня!
— Встань. Заканчивай свою работу. Будь внимательнее. Благословляю тебя.
— О, благодарю тебя!
Поднявшись, слуга поднял корзину с превеликой осторожностью. Фреда еще на мгновение задержала на нем взгляд, а потом вернулась к нам.
— Как я вижу, предстоит еще много сделать, — сказала она, посмотрев на меня. Ее взгляд скользнул по груде оставшихся сундуков и остановился на Эйбере. — Пусть нам подадут напитки в библиотеку, пожалуйста. После долгого пути мучает жажда, а У меня сегодня еще масса дел.
— Хорошо, Фреда, — покорно вымолвил Эйбер и поспешил в библиотеку. Я уже не раз замечал, что все заканчивается тем, что Эйбер исполняет все приказания Фреды, хотя, похоже, зачастую делает это через силу.
Фреда дождалась мгновения, когда наш брат скрылся из виду, и отвела меня в уединенную нишу. Видимо, ей хотелось потолковать со мной с глазу на глаз. Прежде она со мной никогда не откровенничала, и я обнаружил, что не слишком готов к разговору по душам.
— Скажи мне честно, где на самом деле отец? — тихо спросила она. — Я должна знать!
— Он отправился на аудиенцию к королю Утору. А назад не вернулся.
— Не могу поверить… — вырвалось у Фреды, однако она осеклась. — Он тебе не говорил, да?
— Не говорил о чем?
— О том, куда направился потом? Он уже должен был вернуться. Столько времени встреча с королем не отнимает. Кого он навестил затем? Куда он пошел?
— Я не знаю. А ты?
— Я… Есть у меня одно подозрение… — Она отвернулась; взгляд ее сделался отстраненным. — Есть одно место, куда он уходит, когда ему плохо или грустно. Одна Тень…
— Речь о женщине? — догадался я. — О его возлюбленной?
— Да.
— Кто она такая?
— Я не знаю… мне известно лишь, что она — могущественная колдунья. Она дарила ему разные предметы… наделенные магической силой… и помогала овладеть различными видами волшебства. Я нахмурился.
— Если она так могущественна, ему бы следовало обратиться к ней сразу же, как только началась заварушка в Джунипере. Почему он этого не сделал?
— Не знаю. Вероятно, она не в состоянии оказать ему военную поддержку. А может быть, он оберегает ее от опасностей.
Итак, в дело замешана женщина… Неожиданно поведение отца начало обретать смысл. Если он хотел защитить свою возлюбленную, то, уж конечно, он позаботился бы о том, чтобы ни Эйбер, ни я — и кто бы то ни было еще — не узнали о том, где она проживает.
Фреда продолжала:
— Что еще тут у вас стряслось? Ты же сказал, что на вас нападали несколько раз?
Я вкратце рассказал сестре обо всем, что случилось за последние дни, начиная с Реаллы и грозы, застигшей нас с Эйбером в саду, и заканчивая змееподобной тварью, подглядывавшей за мной в спальне.
— Что происходит вне нашего дома, мне сказать трудно, — добавил я. — Вчера адские твари, состоящие на службе у короля Утора, перевернули вверх дном весь дом. Обыск устроили. Искали что-то маленькое, но, я так думаю, не нашли. Не догадываешься, что бы это могло быть такое?
— Понятия не имею. А ты?
— И я не знаю, — покачав головой, ответил я. — Ну а теперь признайся честно, зачем ты вернулась сюда?
— Об этом я должна рассказать не только тебе, но и Эйберу. Это касается всех нас.
Она развернулась и первой направилась к библиотеке. Как только мы вошли, она прикрыла дверь и заложила ее засовом, после чего прошествовала к дальней стене, коснулась рукой основания подсвечника — и в стене тут же открылась маленькая дверца, хитро замаскированная под стенную панель. За дверцей не то располагалась потайная комната, не то начинался туннель. Я не разглядел, что именно, поскольку Фреда только заглянула туда и проворно закрыла дверцу. По всей вероятности, там оказалось пусто. Я расслышал тихий щелчок — это закрылся потайной замок.
Я вопросительно посмотрел на Эйбера.
— Я понятия не имел о том, что там есть что-то такое! — воскликнул он.
— Вы вообще многого не знаете, — заявила Фреда.
— С тех пор, как мы оказались здесь, за нами постоянно шпионили, — сказал я сестре. — Эйбер пытался защитить нас заклятиями, но мы не уверены, что у него получилось. А ты чем можешь нам помочь?
— Подожди. Сейчас проверю.
Фреда подобрала подол платья и села к столу. Затем, глубоко вдохнув, она зажмурилась и словно бы впала в легкий транс. Я видел, как трепещут ее ресницы. Несколько раз у нее дрогнули руки, но в остальном она оставалась неподвижной и хранила безмолвие.
— Виски? — спросил у меня шепотом Эйбер.
Я кивнул и взял у него бокал. Он налил мне виски; мы, не произнося тоста, чокнулись, уселись напротив Фреды и стали потягивать спиртное, поджидая сестру. Я еще ни разу не видел, чтобы она занималась чем-то подобным, и гадал, долго ли протянется ее медитация.
Наконец, когда миновало минут десять-пятнадцать, Фреда вдруг открыла глаза.
— А ты умница, — сказала она Эйберу. — Я нашла только одну-единственную лазейку, но, как мне показалось, ею никто не воспользовался.
Эйбер с явным облегчением улыбнулся.
— Здорово!
— А ты заделала эту лазейку? — спросил я у Фреды.
— Да. Теперь никто не сможет подглядывать за этим домом так, чтобы мы об этом не узнали. Это я вам могу обещать.
— Говорил же я тебе, Фреда — настоящая мастерица! — хвастливо воскликнул Эйбер.
— Мне красного вина, пожалуйста, — попросила его Фреда.
Она достала из сумочки маленькую колоду волшебных Карт, перетасовала их и принялась раскладывать на столе перед собой. Я узнал свой портрет, изображения отца, Эйбера и остальных членов нашего семейства, включая саму Фреду. Вскоре Карты легли по кругу — так, что все, кто был изображен на них, смотрели в центр.
Пока Фреда раскладывала Карты, Эйбер налил в бокал красного вина и поставил рядом с ней, а мне и себе подлил виски.
— Терпеть не могу выпивать в одиночку, — признался он.
Я не понимал, что делает с Картами Фреда, но они помогали ей предсказывать будущее — или варианты будущего, — а как раз в этом мы и нуждались сейчас сильнее всего. Придвинувшись поближе к столу, я увидел, как она взяла последнюю Карту и уложила ее точно посередине круга.
На этой работе кисти Эйбера был изображен Локе, и портрет этот был написан без всякого подобострастия: с Карты на нас смотрел недовольный, напыщенный мужчина в серебристой кольчуге, с небольшим брюшком (на самом деле никакого брюшка у него не было). По его взгляду можно было предположить, что он страдает хроническим несварением желудка.
