— Я совсем перестал о Боге думать, — пожаловался я, — мне бы сейчас молиться и молиться. А я только и пытаюсь понять, как выжить — мне, семье, всем вокруг. Впрочем, что я… Я понимаю… У тебя этого в сто, в тысячу раз больше. Просто я не привык. Я самый обычный человек.
— Самый обычный человек, — повторил SolaAvis.
— Да, а что, собственно, такого? Во дворе меня вообще называют Букварем. Я никому не интересен в этом мире, кроме семьи и нескольких человек, да и те знают меня только по сети.
— Самый обычный человек, — еще раз повторил Одинокая Птица. — Сварю-ка я себе еще кофе перед дорогой. А ты кури, не стесняйся, как-нибудь переживу. — он встал и подошел к плите, а я потянулся за новой сигаретой. Старая давно погасла.
— Ты, конечно, задумывался, почему именно тебе был выделен защитник. Возможно, ты обо многом догадывался. Но вряд ли ты это правильно понимал. Конечно, на свете еще более, чем достаточно, людей, которые нуждаются в защитнике, которые, больше, чем ты, достойны его. Тот же Ветер… Впрочем, если бы не было тебя, защитник был бы у Ветра. Просто тебе он был нужнее. А людей нам остро не хватает. И решают защитники обычно такие проблемы как защита попутно своим основным задачам. Чаще всего они занимаются охраной складов, работа у них не слишком пыльная, времени предостаточно для того, чтобы на досуге поразвлечься игрой в Ангелов-Хранителей. Складов немного. В Санкт-Петербурге — вот есть один. И потому защитник был предоставлен тебе.
— Почему мне? — спросил я.
— Ну, хотя бы потому, что склад находится здесь, а не в Твери. Ветру удалось надежно укрыться в деревне, он не имел семьи. Если бы он не имел глупость вылезти на телевидение, а это был с его стороны очень неразумный поступок, то был бы сейчас жив.
— Мне неприятно, когда ты так говоришь.
— Правда глаза колет. Ты уже не ребенок, Скиталец, чтобы мне перед тобой розовые сопли разводить. Ты уже успел за эти дни стать мужчиной. Не самым сильным, достаточно хлюпким, толком ничего не умеющим. Но сейчас я бы взял тебя к себе, если бы это имело какой-то смысл.
— Все-таки, я не понял, почему защитник полагался мне или Ветру. По каким критериям ты произвёл отбор?
— Ну представь себе, что это дело моей личной симпатии, — усмехнулся SolaAvis. — Но если говорить серьезно, то потому, что у нас общие цели и один враг. Ну и фортуна тебе улыбнулась — ты попался мне на пути.
— Боюсь, у нас начнутся на этой почве теологические споры, — осторожно заметил я.
— С чего бы это? — приподнял удивленно брови SolaAvis. По-твоему, астраханский дзёнин не может быть врагом сатаны? Боюсь, что ты ошибаешься, именно с ним мне и приходится сражаться в последние годы. Ты на своем месте, Скиталец, я на своем. У меня это получается лучше, у тебя хуже. Но враг у нас один, — он улыбнулся. — Я с таким занудой, как ты, скоро лозунгами разговаривать начну.
— Терроризм не мой главный враг, — я решил высказаться, чтобы никаких разночтений у нас в понимании действий друг друга не было. — Вероятно, тебя кто-то ввел в заблуждение. Я считаю, что терроризм — это плохо, очень плохо, возможно, один из признаков приближающегося конца света, но нельзя его называть сатаной. Нельзя. Он неодушевлен, сатана — это личность, реальность.
— Причем здесь терроризм? — нахмурил лоб Одинокая Птица. Я задумался. Откуда я узнал, что SolaAvis занимается борьбой с терроризмом? Сеть была заполнена слухами об этом, по телевидению несколько раз намекали на деятельность астраханской школы нинзюку, но сам Одинокая Птица никогда не рассказывал мне о том, чем занимается.
— Я, может, что-то путаю, но я был всегда уверен, что ты занимаешься борьбой с международным терроризмом.
— Ну да, попутно, — кивнул головой SolaAvis. — Но это никогда не было главной моей задачей. А по поводу конца света… Ну хорошо, еще десять минут мы можем потратить на дружескую болтовню об этом по случаю первой нашей встречи, а потом — никаких разговоров — вперед и с песнями. Идет?
— Идет, — кивнул я, не слишком задумываясь о том, на что соглашаюсь. Я чувствовал себя впервые за много дней уверенно. Много спокойнее, чем когда рядом был Хиппа. Здесь находился острый, колючий, самоуверенный и много повидавший в жизни человек, рядом с которым я испытывал неловкость, но я знал — теперь со мной, с Дашкой, с Длинноухим, с Цыпленком и даже с приблудной девчонкой Цыпочкой — все будет теперь в порядке.
— Двадцать лет назад я был молод, самоуверен и не слишком умен, — начал свой рассказ SolaAvis. — Я находился под прикрытием ФСБ, ведь моя деятельность устраивала власть предержащих. Я и вправду занимался вплотную терроризмом, точнее, борьбой с ним, выполнял некоторые поручения органов, мне платили, и неплохо по тем временам; но руководили моими действиями не корыстные интересы, а желание навести хоть какой-то порядок в окружающем хаосе, в мире было слишком много зла, а я надеялся, что с моей помощью его станет меньше. Я был наивен, как дитя. Наша астраханская группа была не единственной. Мы конкурировали и боролись за власть в своей сфере с остальными группами, но сильно друг другу не мешали, потому что нас было мало, и мы не могли бесконечно ослаблять друг друга грызней и раздорами. Мы разделили территорию России на зоны, но так вышло, что постепенно моя группа становилась сильнее остальных, я всегда был любимчиком фортуны. — Одинокая Птица усмехнулся. — Впрочем, какая разница, как к тебе относится фортуна во времена Апокалипсиса?
— С чего ты взял, что сейчас настали эти времена? — спросил я. — Да, много тревожных признаков, наше время совпадает с большим количеством пророчеств, но сколько раз уже так было в истории. Нам посылают такие предупреждения, чтобы мы одумались. Но когда придет конец света — никто не знает.
— Почему не знает? — спросил SolaAvis. — Я знаю. Это время уже пришло. Конец света победным шагом идет по планете. Надо только заметить. Но никто его не видит. Самые внимательные ждут, что он скоро наступит. А остальные привыкли настолько, что считают такую жизнь нормальной. Апокалипсис? Да нет — Апокаляпсус. Разве не так? Где сказано, что конец света наступит в один день?
— Нигде, — сказал я. — Мало того, в Библии сказано, что длиться он будет 42 месяца. Но, мне кажется, ты сильно преувеличиваешь. Я понимаю, ты много повидал, но это слишком решительные выводы. Еще не родился антихрист…
— Родился, — уверенно заявил Одинокая Птица. — Родился и даже вырос. И очень даже неплохо существует. Я видел его. Два раза видел. Хотел убить, но не смог.
