…Могучие «Райт-Циклоны» гудели убаюкивающее, поскольку путь был не близкий. Олбрайт встряхнул тяжёлой головой и щёлкнув тумблером бросил в ларингофон:
— Уолли, принеси мне кофе.
— Есть, сэр!
Коммандер поморщился — Уолли Буш был добровольцем из тех самых САСШ, из богатой семьи техасских скотоводов. Временами утончённому британскому аристократу казалось, что от этого уродующего настоящий британский язык неотёсанного американца так и несёт навозом… тем не менее, парнем янки был исполнительным. И через пару минут его уважительно тронули снизу за колено — разогретый на бортовой печке настоящий арабский кофе был великолепен, и немного разогнал дремоту. Подумав, флайт-коммандер, приказал найти по радио Лондон и, включив автопилот забросил руки за спину. Внизу проплывали бескрайние русские просторы. «Здесь отличная земля. Если эти турки не истребят всех подряд, то будет и кому её обрабатывать. Впрочем, если и выведут всех — не жалко. Хватит китайцев, хватит негров, если будет земля, то найдётся, кому её обрабатывать…»
— Коммандер! Прямо по курсу — самолёты противника!
Олбрайт мгновенно очнулся от дремоты — вдалеке, в ослепительно чистом небе показались быстро увеличивающиеся чёрные чёрточки. «Дьявол!» — Он выругался про себя — из-за того, что замечтался, он снизился на недопустимо малую высоту. И теперь враг оказался гораздо выше его самолётов. Впрочем, вряд ли они решаться атаковать ТАКУЮ армаду…
В штабе ПВО были встревожены. «Редуты» засекли колоссальных размеров засветку уже давно, и передавая от станции к станции быстро вычислили курс противника — он вёл прямо к новым заводам… А вскоре удалось и подсчитать число самолётов, и это вызвало настоящий ужас — ТРИСТА! Но эти заводы — сердце войны! Если их уничтожат, то оккупанты смогут отбросить нас назад. И всё начнётся по новой? Сколько ещё советских и немецких людей уничтожат потерявшие всякий человеческий облик двуногие звери?! И хотя, зная о том, что рано или поздно англичане и французы узнают о новом нефтедобывающем комплексе, войска ПВО упорно готовились к обороне, но никто не ждал что на бомбардировку бросят СТОЛЬКО самолётов. И КАКИХ!.. Впрочем, будь это хотя бы месяц назад, враги бы ушли безнаказанными. Но не сегодня и не сейчас, теперь их встретят. Как положено встречать незваных гостей!
…Иван подал сектор газа до упора назад и сразу обратно. Мощный, тысяча восьмисот сильный двигатель свирепо зарычал. Отброшенная диким напором воздуха, перемалываемым огромным винтом автоматически регулируемого шага плотно прилегал к земле яркая трава полевого аэродрома. Чуть подрагивая на незаметных глазу неровностях, самолёт вырулил из капонира и вкатился на выложенную шестиугольными плитами взлётную полосу, затем медленно покатился по ней к месту старта. В наушниках шлемофона раздался голос:
— Множественные цели на юго-западе. Курс — 52–40. Слушайте станцию наведения на волне 430. Позывной — «Волна».
— Вас понял, Первый. Я — Тринадцатый, к взлёту готов.
— Тринадцатый, вам — взлёт!
Мотор взвыл, словно пришпоренный. Засвистел тоненько наддув, и его звук неожиданно органично вплёлся в ещё непривычный уху звук «БМВ». С новым высотным мотором «МиГ-2», и прежде неплохая машина, словно обрёл второе дыхание. Когда в войска пошла эта модификация, лётчики начали ругать этот истребитель. Но после того, когда по-настоящему поняли и освоили, тон отзывов резко изменился в противоположную сторону. Четыре тридцати семи миллиметровые пушки в плоскостях и одна сорокапятка в коке винта не оставляли потенциальному противнику, а кто им был — ясно и так, отрицательную величину выживания в случае попадания. А ещё — новейшая взрывчатка Леднёва… Скорость самолёт набрал почти мгновенно и практически отвесно ввинтился в бескрайнюю синеву неба. На мгновение заложило уши, и пилот сделал сглатывающее движение, продувая их. Через перспекс фонаря было видно изумительно далеко и чётко.
— Тринадцатый, тринадцатый! Передаю вас «Ирбису».
— Вас понял, Первый. «Ирбису».
Лёгкое движение рукоятки, и короткокрылый самолёт послушно заложив вираж, рванулся вперёд с такой скоростью, что с концов плоскостей сорвались белые шнуры уплотнённого воздуха…
Тяжёлые бомбардировщики медленно, для истребителей, ползли по небу. И чего им бояться? Откуда НИИ подойди — всюду торчат стволы многочисленных крупнокалиберных пулемётов. И не один, не два самолёта — ТРИСТА! Да если кто осмелиться противостоять такой силище, то его враз прошьёт добрая сотня стволов! англичане пёрли самоуверенно, словно на параде. Иван потянул рукоятку управления на себя, и его машина послушно полезла вверх. Наглые бритты ещё не встречались с их новыми машинами. И теперь самоуверенных гордецов ждала расплата за Баку и Грозный.
Выше. Выше. Ещё выше. Звук мотора слегка изменился, а «соловей», как назвали наддув пилоты, запел чуть громче. Пора! Машина чуть качнулась и опустив нос устремилась к земле. Иван наметил себе самого первого, с нарисованной на носу голой шлюхой. Газ до упора! «МиГ» камнем, подгоняемый не только силой двигателя, но и земным притяжением, мчался на врага. Его силуэт вырастал с ужасающей быстротой в визире прицела. Пора! Мощь отдачи полного залпа тряхнула машину с такой силой, что колени чуть не сорвало с педалей, удержали ремешки, которыми унты пристёгивались к ним. Огненные трассы устремились вниз, обгоняя стремительную молнию перехватчика, и врезались прямо в фюзеляж «семнадцатого» — пилот не поверил своим глазам, когда мощный бронированный корпус внезапно раскрылся, как бутон одуванчика, и оттуда брызнуло пламя и непонятные обломки. Бомбардировщик словно провалился в воздухе и истребитель едва успел среагировать, направив машину в открывшийся просвет. Воздушные стрелки англичан не успевали среагировать на мчащиеся с ураганной скоростью советские машины. Сила инерции вынесла «МиГ» вновь на высоту, пилот осмотрелся, торопливо пересчитывая своих — все на месте. Рядом послушно пристроился ведомый. Потянулся было по привычке показать рукой следующую атаку, но спохватился, нажал рукой тангенту:
— Следующий заход, орлы. Идём — в лоб!..
— Убрать перископ!
Взвыли моторы, и густо смазанная тавотом сигара поползла вниз. Лодка шла на смертельный риск, но дело того стоило: только что Фёдор Видяев рассмотрел среди бушующих на поверхности волн медленно ползущий войсковой конвой. Добрых два десятка транспортников. Эсминцы охранения. Густо дымящий прорыватель, на которые шли либо приговорённые к смертной казни преступники, либо полные отморозки. И даже небольшая авиаматка. Впрочем, из шторма она была вполне безопасна — это только русские могли в такую погоду запускать свои самолёты, невзирая на смертельный риск. А цивилизованные французы — никогда. Вопрос атаковать или не атаковать не стоял. Другое дело, что из-за такого волнения торпеда могла либо просто уйти мимо, либо внезапный шквал мог обнажить лодку, и тогда она станет лёгкой добычей для британских эсминцев. Впрочем, в любой момент её и так могли засечь сонарами, и тогда… Видяев даже передёрнул плечами, вспомнив, как они торпедировали нахального англичанина в Белом море. Скрежет рвущихся переборок, хлопки лопающихся ламп, и даже, как ему показалось в гидрофоне, вопли умирающих «Томми»… Но там — новые полки, а то и дивизия нелюдей, рвущихся напиться человеческой крови, стереть с лица земли очередной город, сжечь живьём его жителей, на кону — судьба страны, его семьи, поэтому, невзирая на риск надо атаковать, чуть помедлив, он отдал приказ:
