Я кивнул:
— Похоже. И вы верите, что он теперь хочет убить вас за это?
— А как бы вы поступили на его месте? Если бы вас поначалу создали как машину, затем наделили личностью и дали определенную свободу воли, а затем вновь использовали как примитивную машину, да еще машину-убийцу?
— Лейла поставила иной диагноз, — заметил я.
— Насколько я понял, в разговоре с вами она вообще не касалась этой темы. Зато со мной она разговаривала иначе. Она почему-то сочла, что Малыш возненавидит меня одного. Все же остальные, мол, с ним попросту играли. Почему, говорила она, Палач должен испытывать ненависть к другим операторам, которые не причинили ему ничего дурного? Как видите, она ошиблась.
— Тогда мне не понятно, почему убийство Бурнса она восприняла так спокойно, — удивленно сказал я. —О том, что на него напал простой грабитель, тогда еще не было известно.
— О, Лейла была очень упрямой и своенравной женщиной. Раз высказав гипотезу, она уже от нее не отказывалась даже перед лицом очевидных фактов.
— Странно... Хотя вы знали ее куда лучше, чем я. Что меня всерьез беспокоит — это шлем. Палач убил Дэвида и захватил шлем с собой в подводное путешествие к Сент-Луису. Для чего? Чтобы обронить после очередного убийства?
Сенатор озадаченно взглянул на меня.
— Да, это так, — согласился он. — Но можно найти и иное объяснение. Видите ли, Палач не обладает речевыми функциями. Мы общались с ним исключительно с помощью шлема. Кстати, Дон говорил, что вы разбираетесь в электронике...
— Да.
— Тогда, будьте добры, осмотрите шлем. Может, станет ясно, зачем Малыш захватил его с собой...
— Гм-м... это очень трудно, — с сомнением сказал я. — Я не знаю толком, как он устроен, и не такой уж я гений, чтобы по одному внешнему виду разобраться во всех его функциональных возможностях.
Сенатор вновь пожевал нижнюю губу.
— И все же стоит попробовать, — упрямо повторил он. — На шлеме могут остаться какие-то следы действий — царапины, вмятины, новые соединения и прочее. Это вам должно сказать о многом. Взгляните!
Я кивнул без особого энтузиазма, ожидая, что он скажет дальше.
После некоторого размышления сенатор глухо произнес:
— Я думаю, что Малыш хотел поговорить с Лейлой. Хотя бы по той причине, что та была психиатром, а он понимал, что в нем что-то неладно. Возможно, он относился к ней как к матери — другие женщины с ним не работали. Шлем был необходим ему, чтобы установить контакт. Я не случайно прошу вас осмотреть шлем. Палач мог отключить контрольную цепь и оставить нетронутым только блок связи. В этом случае Лейла становилась не опасной для него, а, напротив, очень полезной. Наверняка Малыш попросил ее надеть шлем, но Лейла испугалась и пыталась бежать. Быть может, она звала на помощь, и палач убил ее, следуя своему мощному инстинкту самосохранения. Шлем больше не был нужен ему, и он выбросил его. Это надо понимать так: мне ему нечего сказать.
— Логично, — согласился я. — Хорошо, я готов взглянуть на эту штуку. Но мне нужны инструменты.
— Бедняга Дэвид, — тихо промолвил сенатор, опустив голову. — Бедный Мэнни... Бедная, бедная Лейла... Бедная вдова Мэнни... Если я уцелею, то сделаю для нее все возможное. Пенсия, крупная денежная компенсация...
Я в упор смотрел на него.
Сенатор поднял глаза и извиняющимся голосом произнес:
— Увы, это все, что в моих силах. Надеюсь, вы не считаете, что в их гибели виноват я?
Я промолчал.
Некоторое время мы смотрели друг на друга. Сенатор вскоре не выдержал и отвел глаза в сторону.
— Пройдите через кухню в соседнюю комнату, — слабым голосом произнес он. — Там... там находится чулан с инструментами.
— Хорошо.
Я поставил шлем на стол и направился к двери.
— Джон, вы осуждаете меня? — почти умоляюще сказал мне вслед сенатор.
Не оборачиваясь, я ответил:
— Зачем же. Вы хороший политик, сенатор, и этим все сказано. Кроме того, вы мой клиент.
Я сидел в кресле лицом к двери. Тишина царила в охотничьем домике, лишь изредка нарушаемая треском дров в жарко пылающем камине. Там, за окном, крупные белые хлопья падали в тихой, безветренной ночи.
Со времени моего приезда прошло уже несколько часов. Наш разговор с сенатором оказался пустым сотрясением воздуха. Брокден почему-то заговорил о сверхъестественном, а затем перешел к теме загробной жизни. Видимо, на свою охрану он не очень-то полагался. На меня этот разговор только навевал тоску, хотя кое с чем подобным мне приходилось встречаться в своей богатой событиями жизни.
Наконец Брокден с раздражением встал с кресла, пожелал мне спокойной ночи и поднялся по лестнице на второй этаж, где находилась его спальня. Я услышал, как он долго гремел замками и засовами. Похоже, его очень раздосадовало, что я так и не смог ничего странного обнаружить в шлеме.
Я остался один в гостиной. Рядом с креслом стоял ящик с инструментами, а на столе находился шлем, переговорное устройство и лазерный пистолет. К черной перчатке на моей левой руке была приклеена пластиковая взрывчатка.
Палач придет. Я не сомневался в этом.
Возможно, Берт, Ларри, Том и Клейн остановят его. Или скорее не остановят. Затем настанет моя очередь.
Кое-что смущало меня во всем этом деле. Рассказ Брокена многое прояснил, но не все. Палач, шлем... Зачем ему понадобился шлем, если Малыш просто хотел расквитаться со своими «приемными родителями»? А если он хотел поговорить, хотя бы с той же Лейлой, почему он так поспешно убил ее?..
Вопросы возникали один за другим, но я слишком устал, чтобы предаваться сейчас отвлеченным рассуждениям. Мне следовало полностью сосредоточиться на текущей ситуации и быть ежеминутно настороже. Я боялся даже принять что-либо из тонизирующих стимуляторов, или выпить стаканчик виски, или просто закурить. Это могло замедлить мою реакцию, а она была сейчас главным оружием. Потому я только сидел и смотрел, как снежинки медленно кружатся за окном.
Когда я услышал пощелкивание со стороны стола, то немедленно предупредил Берта и Ларри. Быстро вскочив на ноги, надел шлем, который к этому моменту уже стал испускать мигающий свет.
Но было поздно. Палач находился уже рядом. Нет, он был здесь.
Снаружи послышались выстрелы. По моей спине пробежал холодок страха. Смерть постучалась ко мне в дверь.
Дэвид говорил, что шлем мог обнаружить Палача на расстоянии около четверти мили. Но выстрелы звучали рядом с домом! Это означало, что Палач двигался необычайно быстро. И это еще означало, что Малыш действительно мог воспринимать биоволны мозга человека на очень большом расстоянии. Он знал, что Брокден находится сейчас в доме, и, словно танк, двигался к последней цели. Возможно, он также знает теперь, что я встречу его, надев шлем.
