Я снова поднес бокал к губам, делая вид, что неторопливо смакую компот. Для полноты эффекта уставился в телевизор: мол, очень интересуюсь происходящим на экране.
— Ну что, — сказал папа, поднимаясь, — еще по одной?
И, щедрой рукой наполнив рюмки, одну из них подвинул ко мне.
— Не-е, я не буду. Мне нельзя.
— Да ну, Кеш, чё тебе от рюмашечки будет? — немедленно начал агитировать дядя Гриша, один из гостей.
— Нельзя ему! — неожиданно вступилась мама. — Он там на особой диете.
Странно: совсем недавно ни о какой диете она не вспоминала. Да ладно, спасибо, сейчас подсуетилась.
— Спортсмен, что ли? — осклабился дядя Гриша.
— Да я ж тебе рассказывал! — вмешался папа.
Как и гость, он уже был в порядочном подпитии и потому приказал:
— Кешка, подыми шкаф!
Это мы запросто. Лишь бы картошкой не пичкали. Я начал подниматься из-за стола.
— Сиди! — рявкнула мама. — Никаких шкафов здесь поднимать не надо: у себя будешь тренироваться, в этом…
— Спортзале, — подсказал я.
— Вот-вот! А здесь — нечего!
Я послушно сел на место.
— Да чего ты, Вер, пусть покажет! — завелся дядя Гриша.
— Перебьетесь, — отрезала мама. — Будто его там мало истязают. Он дома уже месяц не появлялся, а ты его тяжести поднимать заставляешь!
Насчет месяца она, конечно, переборщила, но что давненько был — это да. Сейчас мама меня пытать будет. Ой! Встревоженный, я попытался взять ее под контроль — и не успел.
— Он нам лучше расскажет, чем там занимается! — объявила мама.
Конечно же, общество встретило мамины слова с неподдельным энтузиазмом. Особенно самый младший из гостей — надо было видеть, каким интересом зажглись глаза мальчишки.
— Да что там особо рассказывать… — промямлил я.
— Выкладывай как есть! — приказал папа.
— Можешь не стесняться, — добавил дядя Гриша. — Лешка, телик смотри.
Последние слова были адресованы сыну. Хлопец встретил их без особого восторга. Нехотя отвернулся, но глаза паренька так стремились вернуть голову назад, что было ясно: это — вопрос времени.
Затаив дыхание, присутствующие ждали начала рассказа. Наверное, думают, что это просто: раз — и выдумал!
Пришлось встать в позу:
— Не буду я ничего рассказывать! Все это — военная тайна. И вообще, у меня подписка на десять лет!
Немая сцена. Секунды на три.
— …Н-не понял, — сказал папа.
— Ну, нам-то ты можешь сказать? — поинтересовалась мама.
Ее вопрос, равно как и папина реплика, звучали угрожающе. Наверное, обиделись, что подписку дал без родительского разрешения.
— Нет, не могу, — твердо ответил я и столь же уверенно выдержал осуждающие взгляды.
Мальчуган на диване разочаровано опустил ресницы и перевел взор на экран телевизора. Но — прислушивается постреленок к разговору — как пить дать!
— Та-ак, — глубокомысленно протянул папа.
— Почему?! — поинтересовалась мама, не дожидаясь, пока супруг соберется с мыслями.
— Что «почему»? — не понял я.
— Почему ты не хочешь нам рассказать?!
Пацан на диване замер. Вроде бы и телевизор смотрит, но взгляд остекленевший. Котов поклясться, ловит каждое слово. Ох, и любопытный же фунтик! Спасибо, вопросы при себе держит. Интерес к событиям оказался у парнишки настолько сильным, что тому пришлось задействовать оба локатора для полноценной ловли информации.
Выглядело это так: удаленное от звуковых волн ухо мальчишки потянулось вперед, потом шевельнулось сильнее и двинулось по дуге в поисках максимально удобной позиции. А раз уж ухо тесно связано с другими элементами тела, то повернулась вся голова. Как-то само самой получилось. В итоге, когда на мне сфокусировался прицел карих глазок, я ничуть не удивился. Его родители тоже — потому что в данный момент их занимал исключительно мой ответ.
— Уже сказал: военная тайна, — сурово заявил я.
— Я — твоя мать! — не менее сурово изрекла мама и грозно сузила брови. Раньше подобная мимика предвещала ощутимую трепку. Но не будет же она так воспитывать выросшего сына! При свидетелях — тем более. Я в безопасности.
Нахохлившись, я закрыл рот и уставился в тарелку. Иногда лучше молчать.
Мама вела себя аналогично. Это было странно. Заглянув в ее мысли, я узнал причину такого поведения: сынок, который сидел рядом, был уже совершеннолетним и, следовательно, наказаниям, применявшимся ранее, подвергнуться не мог. С другой стороны, от матери секретов быть не должно в принципе. Мама занималась выбором подходящей стратегии.
— Хватит, Вера, — постановил отец. — Сказано — нельзя, значит — нельзя. Парень взрослый уже, башка на плечах есть…
На последнем слове батя запнулся, взглянул оценивающе. Не то определяет, насколько сынок взрослый; не то решил убедиться, на месте ли искомый сосуд мыслей. Да и был ли он там, когда отрок давал проклятую подписку.
— Скажи хоть, — чуть просительно поинтересовался отец, — ты там ничем противозаконным не занимаешься?
— Нет, — совершенно честно ответил я.
Фух, аж на душе легче стало!
— А опасным?
— Нет.
— Что там вообще с тобой делают? — вставила реплику мама.
— Я уже сказал: ничего особенного.
— Ничего особенного?! Институт бросил! Дома не ночуешь! Неизвестно, где ты, что с тобой делают! И ты еще рассказываешь про какую-то там подписку?! Я тебя для этого растила?
— А для чего ты меня растила? — простодушно спросил я.
— Да уж не для того, чтобы ты правду скрывал от родной матери! Дождешься, Кешка, не посмотрю, что гости здесь — выпорю как сидорову козу!
Сидящий на диване малец по имени Лёша взирал на происходящее изо всех сил: еще бы, редко где такой бесплатный аттракцион встретишь.
— Не выпорешь, — до наглости спокойно сообщил я. Еще и ухмыльнулся.
— Да?? Большенький стал? Был бы взрослым человеком — не занимался бы ерундистикой; выучился бы нормально и на работу устроился.
— Мам, я и так работаю. Две недели назад показывал зарплату, помнишь?
— Лучше б ты мне работу свою показал!
— …Если я тебя туда проведу, ты успокоишься? — говоря эту фразу, я здорово сомневался, что Дроботецкий даст разрешение. В конечном счете, все зависело от его мнения.
— Не знаю, может быть, — мама задумалась. — А когда?
Я пожал плечами:
— Нужно утрясти с начальством. Когда разрешат, тогда и пойдем. Но, сразу предупреждаю, могут и не пустить: работы, как-никак, засекречены.
— Знаешь что?! — рявкнула мама. — Мне мой сын дороже, чем какие-то ваши секретности! А, может, никакого эксперимента вообще нет? А деньги у тебя потому, что с мафией связался. Точно! Потому и милиция интересовалась!
