— М-м-да… Видите ли, нам очень хочется купить. Очень. Но сейчас мы не можем… Придется подождать до будущего года…
Таков был их ответ.
— До будущего года? Но, милые мои, какая вам разница сейчас или через год? Зачем тянуть?
— На нашей планете скоро начинается зима. А зимой… зимой нам все это ни к чему… Вот когда наступит весна, тогда другое дело…
Но профессор был не такой дурак, чтобы подобные доводы сбили его с толку. Он начал с жаром уговаривать:
— Зима начинается? Ну и прекрасно! Тут как раз много зимних вещей… Вот, например, электроодеяло. В подкладке атомная батарейка. Работает безотказно. Всегда будете в тепле. А косметические средства! О, некоторые из них незаменимы при больших холодах. Взгляните! Я предложил бы вам…
Но аборигены опять замахали руками и отрицательно затрясли головами.
— Видите ли, когда на нашей планете наступает зима, мы все погружаемся в спячку… Так что в зимнее время все эти вещи нам ни к чему…
— Ах, вот в чем дело… Как странно… У нас на Земле нет такой привычки… Вы уж извините, я никак не мог подумать. Хотя… отчего бы вам не закупить все необходимое заранее? А? Ведь это будет просто великолепно: проснетесь — и все под рукой, ни о чем не надо заботиться…
— Да мы бы с удовольствием… Еще бы — так удобно. Но, готовясь к зиме, мы уже убрали весь урожай на склады. Чтобы расплатиться с вами, пришлось бы все открывать и вытаскивать. А это нам не под силу — уж очень большой труд.
Понимающе кивнув, профессор посоветовался с ассистентом.
— Ну, что же нам делать? Как быть? Мне кажется, народ здесь честный, добропорядочный…
— Пожалуй, им можно довериться… — согласился ассистент.
— Я тоже так думаю. Ведь планета-то какая! С большим будущим! Второй такой не сыщешь! И потом, не везти же нам все обратно на Землю! Такая уйма товаров! Ладно. Пусть расплатятся весной. На самом деле — не убегут же они от нас вместе со своей планетой!
— Вы правы, профессор. Симпатичный народец. И совсем не воинственный. Да и цивилизация у них не на том уровне, чтобы они за такой короткий срок развязали войну и истребили друг друга…
Профессор Эн обратился к аборигенам со следующим предложением.
— Господа, мы вам верим, — важно сказал он, упиваясь собственным великодушием. — Мы решили передать вам товары сейчас. А вы расплатитесь потом. Мы подождем. Будущей весной мы опять прилетим к вам. И тогда вы дадите нам в уплату долга основные продукты вашей планеты.
— О, благодарим, благодарим! Как это замечательно! На будущий год, как только придет весна, мы обязательно расплатимся! Не сомневайтесь.
Как они обрадовались! О, эти открытые, честные сердца не способны лгать! Растленное влияние высокой цивилизации еще не коснулось их! Слово у них твердое. При такой договоренности все будет в порядке. Фирмы останутся довольны. И профессор Открыл все отсеки и отдал товары аборигенам. Он сказал:
— Вот, пожалуйста! Получайте! Берите! Встретимся в будущем году. Я привезу вам еще больше товаров!
— Спасибо, спасибо! Привезите обязательно! Будем ждать вас! До свидания!
Счастливые аборигены радостно махали руками. Прозвучали прощальные возгласы. Ассистент закрыл люк, нажал кнопки на пульте управления, и легкая, опустевшая ракета взвилась в небо. Вот она уже снова несется в космическом пространстве…
Профессор подошел к иллюминатору и бросил последний взгляд на гостеприимную планету.
— Какой удивительный народ! Приятно будет встретиться весной… Да, кстати, рассчитайте-ка период обращения этой планеты. Чтобы зря не ездить. А то вдруг попадешь не в сезон… Вдруг у них еще не кончится эта зимняя спячка… Это будет очень обидно…
— Слушаюсь, — ответил ассистент и погрузился в вычисления. Он копался что-то уж очень долго.
— В чем дело? Почему вы не докладываете? Или расчеты очень сложны?
— Да как вам сказать… Сложного-то ничего нет… Но и приятного тоже… Пожалуй, следовало рассчитать период обращения планеты до посадки на нее.
— Да в чем дело?
— Видите ли… Орбита этой планеты образует очень вытянутый эллипс. Как и планеты нашей Галактики, она в настоящий момент удаляется от своего Солнца… и скоро окажется в космическом мраке и холоде, на ней все замерзнет. Конечно, без зимней спячки тут не выжить…
— То есть вы хотите сказать, что зима на ней длинная?
— Да, получается так…
— А сколько потребуется времени, чтобы планета приблизилась к Солнцу и на ней вновь наступила весна?
— Гм… В пересчете на наше, земное время — примерно пять тысяч лет…
Мелькнула человеческая тень. Он машинально спустил предохранитель, прицелился и затаил дыхание. Впереди тихо покачивался колос мисканта. Высокая пожелтелая трава зашуршала, заколыхалась, и оттуда высунулся крестьянин плутоватого вида, с обмотанной грязным полотенцем головой и вязанкой хвороста за плечами.
Тогда он поднялся и шагнул навстречу старику, держа наготове карабин.
Старик в ужасе шарахнулся. Испуганное лицо на миг исказилось злобой, но тут же стало непроницаемым. Тот подошел вплотную к старику.
— Жратва есть? — спросил он. — Я голоден!
Тусклыми, точно высушенная солнцем речная галька, глазами крестьянин смерил его с головы до ног. Под гноящимися веками снова вспыхнул злобный огонь.
Перед крестьянином стоял исхудалый мальчик в рваной, висевшей клочьями одежде. Его шею и тощие, как куриные лапки, руки покрывала чешуйчатая пыль.
— Ты чего карабином тычешь? — сердито пролаял старик. — Не японец я, что ли?
Парнишка опустил карабин, но на предохранитель не поставил.
— Ты где живешь? — спросил мальчик.
— Недалеко… за горкой, — ответил крестьянин.
— Мне жратва нужна! Сейчас поесть и на дорогу.
Крестьянин снова нахмурился. Он злился. Еще бы не злиться! Какой-то мальчишка ему угрожает, карабином в грудь тычет. Еще покрикивает. Героя из себя строит. Добро бы действительно солдат был — не так уж обидно, стерпеть можно, а то сопляк какой-то!..
— Ты что, один или с дружками? — спросил крестьянин.
Мальчик покачал головой. Огляделся по сторонам.
— Один я. Меня в разведку послали. Вернулся. Наших всех перебили. А кто жив остался, видать, в горы подался.
— Всех поймали! — со злорадной усмешкой сказал старик. Вон по той тропиночке спускались, подняв руки. Их лупили, подгоняли прикладами… даже раненых…
— Не может быть, чтобы всех… Кто-нибудь уцелел.
— И ты зря прячешься… Все одно — рано или поздно схватят.
Щелкнул затвор. Крестьянин прикусил язык. Он взглянул на мальчика затравленными глазами, налитыми кровью, как у быка.
