птиц, динозавров и млекопитающих. И все они отказались от многостадийного образа жизни. Пропустили фазы личинки и куколки, чтобы прожить всю жизнь взрослыми.
Это поразительно. Но может ли этот второй уровень спящей ДНК действительно уходить в прошлое настолько далеко?
Похоже на то! Отсюда вытекает следующий вопрос. Если отложить в сторону регуляторные гены, и те, что достались нам от вирусов, и обнаруженные нами с Беверли гены, отвечающие за регенерацию органов…
…то может ли оставшаяся ДНК быть настолько древней? И программировать инструкции, которыми пользовались наши предшественники тогда, когда предки млекопитающих еще проходили через личиночную стадию?
А если да, то как выглядело «личиночное млекопитающее»?
Мое лучшее предположение? Взгляните на лягушку! Амфибии — ближайшие к нам существа, все еще проходящие через метаморфоз. Головастик-личинка живет своей жизнью в воде, затем превращается в лягушку. Но есть лягушки и жабы, которые отказались от первой, водной, фазы и проходят трансформацию, как и мы, — внутри эмбриона.
И взгляните на эмбрион человека, у которого на ранней стадии развития есть жабры и хвост! Это называется «рекапитуляция филогенеза» — прохождение в утробе промежуточных стадий развития. Но что, если рекапитулируются не фазы развития, а наше базовое личиночное состояние?
Поразительно. Тогда все сходится! Я уже несколько недель назад подготовил ретровирусы с кодонами [7] замещения, но не пускал их в ход, потому что не было общей картины, логики. Но теперь я ее увидел!
Я подготовил дюжину установок для закукливания. Попросил наших старшекурсников Патрика Хауса и Дороти Агеллес подготовить по крысе для каждой. Инъекции я буду делать сам. Возможно, понадобится сотня подборов и повторов, но все они будут тщательно записаны.
От возбуждения меня охватил какой-то дерзкий азарт. Может, это побочный эффект моего недавнего лечения? Моих обновленных суставов и сухожилий? Или мне вскружило голову то впечатление, которое мое жонглирование произвело на молодежь в телестудии? Ха!
Или же причина в открывшейся передо мной научной перспективе? В том, что я стою на пороге какого-то фантастического открытия?
Возможно, истинного источника молодости.
Толстый — значит, много ешь,
Многоногий — быстро скачешь,
Сытый — хочешь повисеть
На ветке — лениво качаясь,
Чтобы сами собой — как в сказке,
Потянулись ниточки — отовсюду-отовсюду.
Такова природа — не надо с ней спорить,
Такова природа — природе видней.
Укутайся — чем не одеяло,
И спи, чтобы проснуться — самим собой.
Лабораторный журнал: Джордж Стимсон,
12 октября 2030 г.
Я снова видел тот сон, еще ярче, чем прежде, — я чем-то туго обмотан и нахожусь в каком-то темном замкнутом пространстве. И тону. Но лишь часть моего сознания охвачена страхом. Незначительная часть, на которую можно не обращать внимания. Потому что ее затмевает и уравновешивает растущее нетерпение.
Все более четкое желание вернуться в утробу. В новую утробу.
Я просыпаюсь в липком поту. Его пленку приходится отскребать, и кожа потом становится нежной, как у младенца. Мягкой.
На этот раз я уступаю подозрениям и, придя в лабораторию, делаю кое-какие анализы крови.
Он во мне.
Последняя версия ретровируса. Та самая, с наиболее полным коктейлем из недостающих вставок ДНК.
Кроме зловещих снов есть и другие симптомы. Странное покалывание кожи. Нарастающее приятное возбуждение, почти нетерпение, в ожидании чего-то смутно осознаваемого.
И у меня больше нет рака. Лимфомы крови. И медленно растущей опухоли в простате. Они попросту исчезли!
Или… Я присмотрелся внимательнее. Раковые клетки никуда не делись… но перестали быть дикими, ненасытными, неуправляемыми. Теперь они складывались в структуры относительно друг друга — дифференцировались.
С колотящимся сердцем я подбежал к последней партии коконов с крысами. Вчера они выглядели нормально, увеличивая наши надежды. После тридцати трех проб, в ходе которых грызуны умирали разными неприятными способами из-за ошибок в моей коллекции интронных переключателей Беверли, у этой дюжины дела шли прекрасно! Все еще укутанные в защитные оболочки, они демонстрировали признаки невероятно молодого тонуса и энергичности, а также хромосомной реме-тилизации, наподобие завидной стабильности синтеза белков, присущей долгоживущим голым слепышам, но даже еще более выраженной.
Наконец. Наконец до меня дошло.
Я понял, что происходит на самом деле!
Свое тело я вырастил сам, — сказал он. — Никто за меня этого не сделал. А раз так, значит, я должен был знать, как его растить. По крайней мере, бессознательно. Может быть, за последние какие-нибудь сотни тысяч лет я разучился осознавать, как это делается, но ведь само-то знание существует, потому что как бы иначе я им воспользовался… Надо очень долго заниматься медитацией и полностью очиститься, чтобы все вернуть, — я говорю о сознательном понимании, — но при желании это осуществимо. Надо только раскрыться пошире [8].
Дж. Д. Сэлинджер. Девять рассказов
Дорогая Беверли,
Когда ты станешь это читать, я могу уже не быть тем Джорджем Стимсоном, которого ты знала.
Я оказался прав, воспользовавшись твоей догадкой о жизненных фазах метаморфоза. Но и ты, и я ошибались в одном.
Причем ошибались серьезно.
Да, второй уровень дремлющих возможностей уходит в прошлое на триста миллионов лет, а не всего на сто миллионов. И да, как раз тогда млекопитающие, рептилии и птицы отказались от фаз жизни. И да, похоже, нашими методами удалось заполнить большую часть пропусков в геноме — в достаточном количестве, чтобы снова запустить в правильных условиях эти дремлющие возможности.
За это мы получим еще одну Нобелевку. Черт, они могут вообще ликвидировать эту премию.
Это мелочь по сравнению с тем, что сейчас на кону.
Но одну серьезную ошибку я допустил. И ты тоже ее допустила!
Я думал, что пропущена личиночная фаза, от которой наши предки отказались так давно, избавились от этой стадии, втиснув все личиночное развитие в самые ранние дни развития эмбриона. Птицы, рептилии и млекопитающие не становятся личинками, у них нет этой главной стадии жизненного цикла, так ведь? Ты сама это сказала. Все мы переходим непосредственно к взрослой фазе.
И тогда я подумал: какой вред может нанести активация некоторых из этих древних личиночных возможностей у лабораторных животных? Хорошо бы посмотреть, не позволит ли это впечатляющим образом обновлять тело. Почему бы и нет? Как могут личиночные гены причинить какой-либо вред взрослому?
Не принимай во внимание мою неуклюжую лабораторную ошибку. Случайно уколовшись, я каким-то образом получил дозу восстановительных кодонов от межвидовых ретровирусов. Ладно, тут я сам виноват. Но у крыс все в порядке, поэтому и мне вроде бы ничего не грозит. Более того, это обещает
