– Я, допустим, понимаю любую речь. Предсказываю будущее. Заговариваю боль. Показываю фокусы. Жонглирую ядовитыми гадами. Знаю множество сказок и легенд. И это еще не все. Хотелось бы знать, к какому роду деятельности ты испытываешь наибольшую склонность. Чужие мысли читаешь?
– Нет. Мне бы сначала в своих разобраться.
– На зверей охотишься?
– Если сильно кусаются, бывает, – для наглядности я щелкнул ногтем о ноготь, изображая казнь блохи.
– Норы в земле роешь?
– Только этого мне не хватало!
– Дышать под водой можешь?
– Через трубочку могу.
– В огне долго продержишься?
Ну как ответить на подобный вопрос – разве что шуткой:
– До самого конца. Пока не стану пеплом.
– В пытках толк понимаешь?
– Тьфу – тьфу – тьфу… Только не это!
Похоже, что подбор вопросов был вовсе не случаен, и мои ответы весьма разочаровали вещуна. Казалось, еще немного и он впадет в такое отчаяние, что расплачется по-настоящему, а не в целебных целях. Не переношу чужих слез! Даже крокодиловых. Пришлось немного подыграть вещуну:
Я прятаться умею. Выслеживать. Втираться в доверие. Быть незаметным в толпе. Прикидываться своим среди чужих. Замечать то, на что другие не обращают внимания. Находить утерянные веши.
Всеми этими навыками я и впрямь владел когда-то.
Но они были действенны только в мирах, населенных гуманоидами. Я бы сошел за своего среди троглодитов и легко затерялся в компании шимпанзе. Однако на Тропе, где разумные грибы могли жить бок о бок с мыслящими моллюсками, я повсюду буду выглядеть белой вороной.
Тем не менее вещун принял мое заявление за чистую монету.
– Уже кое-что! Сразу бы с этого начал. Ты в каких-нибудь богов веришь?
– Верю, – сказал я, вспомнив бессмертных Фениксов и вездесущих Незримых.
– Тогда молись своим богам. А все остальное я беру на себя.
Видимо, загадочные тенетники были уже рядом, потому что вещун встал, старательно изображая саму невинность. Мне же оставалось только беспомощно болтаться в паутине. Глянешь со стороны – громадная головастая муха, сжимающая в лапе посох. Правда, муха не особо жирная и не так чтобы очень уж аппетитная.
Я ждал, что суровые хозяева этой страны появятся из-за заграждений или, в крайнем случае, откуда-то со стороны, но они, словно ангелы, спустились с неба.
В полусотне шагов от нас на землю пали два пышных облака белого пуха, из которых выступили существа, пусть и странноватые на вид, но вполне приемлемые для человеческого восприятия, в отличие, скажем, от омерзительных змееглавов или медузообразных сечкарей, с которыми мне приходилось сталкиваться прежде (хотя еще неизвестно, кто кого больше напугал – они меня или я их).
Тенетники были высоки ростом, сухопары, смуглолицы, с изломанными и угловатыми телами. В их движениях сквозила не только ловкость и сила, но и скрытая угроза, свойственная всем крупным хищникам. Больше всего удивляли глаза – одновременно злые и печальные, густо покрытые сетью кровавых прожилок, очень и очень усталые.
Судя по всему, этим созданиям жилось весьма несладко, и заградительная сеть была устроена не ради прихоти, а вследствие крайней необходимости.
Двое тенетников остались на месте и принялись собирать длинные пряди пуха, мотавшиеся на ветру, в плотные охапки – ну совсем как парашютисты, успешно завершившие свой прыжок. Самое занятное было то, что этот пух, позволявший довольно массивным существам летать по воздуху, не являлся чем-то благоприобретенным, вроде аэростата или планера, а произрастал непосредственно из их тел, за исключением разве что лица и конечностей.
Другая парочка, прибывшая сюда в качестве пассажиров, приблизилась к нам. Пуха на них не было, но на плечах и торсе топорщились острые, длинные иглы, похожие на шпаги. Один взялся охранять вещуна (за меня можно было не беспокоиться – не сбегу), а второй принялся за изучение вещественных доказательств – поврежденного ограждения, погасшего кострища и брошенных в траве головешек.
Состав преступления, как говорится, был налицо. Не знаю, какая кара полагалась за посягательство на Великую Китайскую стену, но нам, похоже, надо было готовиться к самому худшему. Впрочем, я в любом случае ничего не терял. Усугубить мое нынешнее положение было просто невозможно.
Затем начался допрос. Тенетник, закончивший осмотр улик, ткнул пальцем в сторону вещуна и дико вскрикнул, словно кот, которому дверями прищемило хвост (впоследствии я узнал, что это был отнюдь не взрыв эмоций, а обычная для местного населения манера разговора).
Вещун, надо отдать ему должное, ничуть не растерявшись, зажал ладонью какое-то отверстие на своем – не то рот, не то дыхало – и ответил примерно в гой же тональности.
Даже не дослушав его, тенетник воздел руки к небу и трагически застонал. Вещун поник головой и два раза подряд взвизгнул.
Так они и переговаривались между собой: стонали, визжали, выли и издавали много других немелодичных звуков, порождавших ассоциации со старинной народной забавой – игрой на лучковой пиле.
После очередной, особо истошной тирады тенетник вспылил (видимо, не без причины) и, схватив вещуна за шкирку, выказал намерение забросить его обратно в заградительную сеть. Тот, оправдываясь, что-то жалобно верещал, а потом подобрал мое импровизированное огниво и попытался высечь искру, впрочем, неудачно.
Наверное, хочет свалить всю вину на меня, подумал я. С него, подлеца, станется! Не понимает, дурак, что если мне будет худо, то его ненаглядному яйцу не поздоровится вдвойне.
Внимание тенетников и в самом деле переключилось на меня. Как же, нашли козла отпущения! Словно в подтверждение этого они застонали на разные лады. Глянуть со стороны – ну прямо страдальцы какие-то. Так бы, кажется, и пожалел их, да вот только страх за собственную жизнь мешает.
– Эй, отвечай! – отняв ладонь от лица, самым обыкновенным голосом молвил вещун. – Тенетники спрашивают: откуда ты взялся, такой несуразный?
Хотя на языке вертелась вполне законная реплика: «Пусть сначала на себя в зеркало глянут, хмыри лупоглазые», – я ответил куда более сдержанно:
– Уж какой есть. Таким уродился. А где – не помню. С тех пор и скитаюсь по свету. Мне под каждым кустиком дом родной.
На то, чтобы передать смысл моего довольно пространного ответа, вещуну хватило одного короткого взвизга. Либо он сознательно перевирал мои слова, либо язык тенетников отличался завидной лаконичностью.
Как бы то ни было, но версия, изложенная мной, тенетников не удовлетворила, и они поинтересовались: имел ли я в последнее время встречи с вредоносцами и если да, то какое злодейское задание от них получил.
