Ознакомительная версия.
— Злобные, голодные и страшные живут, — не переставая улыбаться, ответил Денис. — Их и называют шахтерами. Они отбойниками намашутся за смену и становятся страшными от угольной пыли, злобными от усталости и жутко голодными. Непознанные подземные существа.
— Денис, ну я серьезно!
— И я серьезно. Гарик, ты пойми — конечно, присутствуют свои легенды и сказания и у тех, кто работает под землей. Профессиональный фольклор. Там и про Хозяйку Горы, и про Мертвого Шахтера, и про Двойников-Доппельгангеров…
— Про кого?
— Доппельгангеры. Двойники людей. Оборачиваются кем-то знакомым и уводят за собой в шахты.
— Оборотни?
— Не совсем, но похоже. Не перебивай! — Денис погрозил пальцем. — Так вот, все эти истории, бесспорно, имеют место быть и некоторые даже случались с кем-то из рабочих.
— Ну вот! — не удержался я от победного возгласа.
— Ничего не вот, — осадил меня товарищ. — Это не больше, чем байки для новичков. Все понимают, что звуки из глубин шахты — это отголоски подводных вод или эхо, многократно отраженное. Что если дрогнула стена — это либо порода поехала, либо в соседнем коридоре обвал. Что если в полумраке видится черте что — значит, пора уходить, недостаток кислорода. Всему есть свое объяснение, Гарик, и на все есть свои причины. И верить в мистику шахтерам просто нельзя, потому что неверно истолкованный момент может стоить жизни. И смерть настигнет не от клыков подземной нечисти, а от банально рухнувшей на голову сваи. Шахтеры страшилки не придумывают, Гарик, потому как и без них страшно.
— Понятно все, — сдался я. — С вами все ясно. Тебе, наверное, и сказок в детстве не читали, обходились какими-нибудь инструкциями и предписаниями.
Я встал, хлопнул Дениса по плечу.
— Ладно, потомок брутальных работников горной промышленности, давай картошку жарить. Доставай масло.
Вертолет тряхнуло, он мелко завибрировал, затрясся всем корпусом. Я ударился головой о стенку и проснулся, недовольно щурясь на дежурные лампы.
В отсеке стоял тарахтящий гул, где-то рядом отчетливо свистел в невидимой дыре ветер. Я подался вперед, ощущая стягивающиеся на животе ремни безопасности, и посмотрел в иллюминатор. За толстым пыльным стеклом меня ждала белесая пелена облаков, проплывающая мимо рваными сгустками. Тщетно силясь разглядеть в прорехах этого молока землю, я бросил это занятие уже через пару минут и разочарованно вздохнул. Мне так хотелось увидеть Славинск с воздуха. Еще на взлетном поле, коротая время на скамейке в аэропорту, я представлял себе этот город, в который нет дорог. Воображение рисовало сверкающие небоскребы, вырастающие из центра каменной чаши гор, чьи острые пики покрыты снежными шапками. Естественно, я понимал, что вряд ли в Славинске есть хотя бы пара небоскребов. И уж конечно, не могут они вздыматься над каменными стенами, похожими на киношные высоты. Но именно потому и хотел увидеть город с высоты птичьего полета, сравнить впечатления и ожидания.
Увы, похоже сегодня моим желаниям не суждено сбыться.
Я с чувством досады оторвался от «слепого» иллюминатора, перевел взгляд вперед. Там, в подсвеченном огнями приборной панели кресле, сидел пилот Шишов. Он качал ногой в такт какому-то ритму и я готов был поспорить, что в наушниках шлема у него играет музыка. Интересно какая? Думаю, шансон или что-то военно-патриотическое. Я на миг представил себе угрюмого летчика в филармонии. Вот он, жуя сигарету, опаздывает после третьего звонка. Протискивается в своем замасленном комбинезоне между рядами, наступая сидящим на ноги, и вполголоса ругается. Садится, безапелляционно грохая откидным стулом. А потом фантазия моя и вовсе отпустила поводья — эстет Шишов достает бутылку водки и, невзирая на играющий оркестр и возмущенные шиканья соседей, начинает пить из горла, хрюкая и давясь. После чего закидывает ноги в тяжелых ботинках на спинку впереди стоящего стула и засыпает, с присвистом храпя.
Я хихикнул этому видению. Почувствовал, как настроение немного улучшилось. Заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
И тут вертолет ухнул вниз, словно провалился в яму. Взревело где-то над головой, меня вжало в кресло. Машина, опасно накренившись, рванул вверх и вперед. До моих ушей донесся глухой рокот, краем глаза я заметил, как в соседнем иллюминаторе промелькнуло и пропало что-то огромное, грязно-зеленого цвета. Мигнул красный огонек. Рокот достиг максимальной силы, заглушая наши турбины. И вдруг стал понемногу утихать, удаляться. Стало слышно, как в кабине отчаянно матерится Шишов, неистово топая ногой.
Смахнув холодный пот со лба, я, наконец, замечаю, что не дышу. С шумом вдыхаю воздух, слушая стук сердца в висках. По спине пробежали неприятные мурашки, болят сжатые челюсти. Такая она, плата за испуг.
Я не выдерживаю, кричу Шишову:
—Что… — голос срывается. — Что это было?!
И к моему удивлению пилот услышал, повернулся, открывая серое, перекошенное от злобы лицо.
— Иди сюда! — машет рукой.
Я мгновение медлю, раздумывая над целесообразностью освобождаться от ремней безопасности. Потом, все же, высвободился и, придерживаясь за тянущийся под потолком страховочный леер, побрел к кабине пилота.
Кресло второго пилота оказалось жестким и холодным. Ноги уперлись в близкую приборную панель, больно стукнулся о поднятый подлокотник плечом.
— Мудаки! Планеристы, мать их! — Шишов стукнул себя по шлему. — Что б им винты погнуло, уродам!
Он еще пару раз топнул ногой и затих, гневно сопя носом. Я даже пожалел, что пришел к нему — а то как он меня обвинит в случившимся? Тут уж будет не до логики. Потому я посчитал за хороший тон промолчать, разглядывая приборы со стершимися надписями на железных пластинках.
— Спасатели, будь они не ладны, — угрюмо пророкотал пилот, закуривая. Затянулся, выдохнул в сторону стекла клуб дыма и, к моему удивлению, протянул пачку мятых папирос мне. Я отказался.
— Мудаки, — повторил Шишов, одной рукой удерживая ручку управления, а во второй убирая пачку в карман. — Летают, словно они одни в небе.
— А что, у вас диспетчеров нет? Которые за небом наблюдают? — поинтересовался я, вспоминая фильмы про летчиков.
Шишов посмотрел на меня как на идиота, ответил:
— Какие диспетчеры? За каким небом? Тут на сотни километров кроме геологов да лесников никого нет. К слову, и меня не должно было быть, если бы не твои внеплановые заявки.
— Но мне…
— Забей, — отмахнулся пилот, продолжил уже спокойнее. — У них график наших полетов есть, они по нему ориентируются. По приборам тут сложно, какие-то магнитные аномалии под горами. Говорят, залежи железа обширные. Летаем как кутята слепые.
Ознакомительная версия.
