- У них гранаты не той системы.
Судя по всему, внедрение не состоялось и дело под кодовым названием 'Купец' проваливалось. Как это ни странно, но с банком просматривались реальные перспективы. Ночью охрана состояла всего из двух человек. Два усача закрывали ставни, опускали жалюзи и запирались на всю ночь. По-видимому, за зданием присматривали и городовые, но делалось это весьма небрежно. До ночных дежурств, тем более до групп быстрого реагирования, дело здесь еще не дошло. По меркам жителей ХХI века такой объект охранялся 'несерьезно', что, однако, не снимало требований к подготовке. К сожалению, автоматов и оборонительных гранат у переселенцев не оказалось.
На обратном пути наняли порожнюю 'попутку', что транзитом шла через Москву. Лошаденка попалась бойкая. Полозья розвальней мягко скользили по идущему вдоль 'чугунки' зимнику. Возница, хозяйственный мужик, был в общении прост и словоохотлив. Мельком поведал о своих семейных делах, чуть более обстоятельно - о видах на урожай. А 'поперло' вдруг из него, когда разговор коснулся 'о наболевшем'.
- Зима нонче вьюжная, лютая. В деревне у нас нехватка дров. Мужички наладились в лес за сухостоем. Тут староста донес, письмом отписал: так мол и так, воруют... .
Вполуха слушая бесконечный рассказ, друзья фиксировали все, что могло пригодиться.
Удобное место приметили еще по дороге в Тверь - на стрелке у моста через Волгу поезд едва тащился. Если от Твери уходить поездом, то тут легко десантироваться. Если добираться розвальнями - удобно сменить извозчика. Темп и инвариантность являлись залогом успеха.
У деревушки Завидово с 'водителем кобылы' распрощались. Хотя дело с 'кассиром' явно не складывалось, запланированную подготовку отхода решили не тормозить. Когда 'попутка' скрылась за поворотом, друзья припрятали рюкзаки с припасами и завернутые в холстину лыжи. В Завидово отыскали приличные сани с парой резвых лошадок. Хозяину дали задаток.
Сегодня друзья отдыхали, чтобы завтра всей компанией скататься в Тверь. Надо было выбрать объект: банк или 'кассир'. Этим же рейсом было решено забросить в Тверь спецснаряжение. О дне Красной армии так ни кто и не вспомнил. Засыпая Зверев этим фактом опечалился, но ворочать языком было уже лень.
Глава 2. Зимний экспресс 'Москва - Санкт-Петербург'.
24 февраля 1905, где-то между Москвой и Тверью.
На Санкт-Петербургский вокзал приехали на извозчике. Смешались с толпой. Пройдя главный зал, показали билеты перронному контролеру. Поезд 'Москва - Санкт-Петербург' уже стоял под парами. Под закопченными сводами гулко гуляло эхо. Два усатых обходчика с молотками на длинных ручках шли вдоль состава, на слух проверяя тормозные колодки и колеса.
Затаренный углем паровоз был при 'парадных регалиях'. Вместо привычной советской звезды сиял бронзовый двуглавый орел. Струйки пара в морозном воздухе опадали седыми усами. Две газовых фары смотрели серьезно и строго. Над высокой черной трубой слоями висел дым. Пахло сгоревшим углем, горячим машинным маслом и смазанной дегтем кожей. Кавалькада из десятка разноцветных вагонов казалась игрушечной. Это ощущение усиливалось отсутствием межвагонных переходов - из вагона в вагон переходили на станциях.
У вагонов чинно стояли кондукторы, одетые в черные суконные шинели с надраенными пуговицами. В шапке с железнодорожной символикой, они являли собой величие Императорской железной дороги.
Шум и гомон разношерстной толпы придавали картине реальности.
- Наташа! Наташенька, не отставай!
- Покупайте газету 'Вперед'!
- Эскадра адмирала Рожественского у Мадагаскара!
- Кэ-э-к стоишь, мор-р-рда?!
В этом мире Мишенин впервые ехал поездом. Глядя на обалдевшего Ильича, Зверев не выдержал: 'Ильич, закрой рот! Ты смотришься провинциалом!'
Между тем было чему удивиться господину Доценту, впервые воочию увидевшему пассажирский поезд с паровозом во главе.
По меркам жителей XXI века выглядели наши друзья своеобразно, зато органично вписались в местную действительность. Федотов, в драповом немного потертом пальто с воротником из каракуля, был похож на разночинца или обедневшего дворянина. Шапка 'домиком' возвышала его над толпой.
В Мишенине все выдавало интеллигента. Легкая сутулость, недорогой костюм-тройка, что виднеется в вырезе шубы. Круглые очки в черной оправе и потертая шапка-боярка навевали мысль о бедном учителе.
Зверев выглядел на порядок солиднее. Гвардейский рост и стать сами по себе внушали почтение. Светлое однобортное пальто из шерстяного коверкота, котелок и пенсне без диоптрий в комбинации с накладной бородкой смотрелись на нем столь убедительно, что стоящий на перроне городовой, не выдержав, козырнул.
- Эти со мной! - усмехнувшись, коротко бросил Дима.
Соблюдая конспирацию, билеты взяли в смежные вагоны. Борис с Мишениным ехали желтым вагоном второго класса. Зверев, изображая молодого повесу, ехал в первоклассном, синем. Особой нужды так маскироваться не было, но Зверев был непреклонен - в нем явно просыпался талант секретного сотрудника.
Борис с Дмитрием, не афишируя знакомства, остались на перроне, торопиться было некуда.
Вагоны постепенно заполнялись. Помогая войти каждому пассажиру, проводники приговаривали: 'Прошу господа, проходите, устраивайтесь'.
В вагон второго класса долго грузилось целое семейство. Диванных размеров папа и мама, таких же габаритов два 'мальца' и две 'малышки'. 'Малюток' сопровождала кутающаяся в белый пуховой платок костистая дама, скорее всего гувернантка. Мишенину показалось, что под весом пассажиров вагон ощутимо просел. Провожающие, по виду родственники, передавали пожитки. Из объемистых дорожных сумок тянуло дорожной снедью.
Миловидная дама благосклонно приняла помощь Димона.
- Ах, спасибо.
Лукавый взгляд из-под вуали был полон обещаний. Федотов про себя чертыхнулся - ему опять не повезло оказаться в нужном месте.
На перроне показались четверо. Отсюда, от вагона они являли собой картину 'Проводы богатого друга'. Солидного господина в широко распахнутой шубе подобострастно придерживали под локотки два сослуживца явно из небогатых. Четвертый, коренастый, по виду слуга, определенно филонил, держа в руках только непримечательный саквояж. Лицо господина в шубе выражало безудержную радость хорошо поддавшего гуляки и привычную брезгливость к черни. Противоположностью ему смотрелся слуга с саквояжем, от колючего взгляда и литой шеи веяло угрозой. 'Морской походкой' четверка подошла к вагону Зверева.
- Пошли вон! - усач, ощутимо покачнувшись, вырвался из-под опеки.
- Господин Шамаев, да как же, мы же к вам со всей душой...
