– Давай, старик! Концерт окончен!
Лицо старика исказилось от боли и страха, когда они поволокли, почти понесли его прочь с площади: двое крепко держали его сзади, один тащил за волосы – так, что пророк беспомощно перебирал ногами, спотыкался и едва не падал, подавшись всем корпусом вперед и не в силах восстановить равновесие. Он закричал.
Внезапно темнокожий здоровяк прорвался сквозь толпу – это походило на эпизод свалки из напряженного бейсбольного матча, – расталкивая людей в стороны. Он обрушился всей своей тяжестью на двух парней, огромными ручищами схватил их за шиворот и с силой сдвинул их головы, словно две дыни. Парни обмякли и стали медленно оседать на землю, разжав пальцы. Третий мгновенно отпустил волосы старика и стал в боксерскую стойку с единственным желанием защититься.
– Нет, Макс, не надо... – выкрикнул старик.
Но Макс схватил парня за волосы и со словами: «А тебе так понравится, сосунок?!» – швырнул его в толпу, раскидав в стороны нескольких человек, словно кегли.
Мэл продолжал снимать всю сцену, выхватывая камерой сцепившиеся тела, прыгающие над толпой плакаты с призывами «Да – легальным абортам!» и трепещущие на ветру американские флаги. Было непонятно, кто на чьей стороне и кто берет верх, но материал был потрясающим, вне всяких сомнений.
Джон не мог произнести ни слова, поэтому вступила Эли:
– Лесли? Лесли, ты еще с нами?
Голос Лесли раздался откуда-то из-за кадра в тот самый момент, когда камера поймала в кадр первую полицейскую машину, подъезжающую к месту событий.
– Да, Эли и Джон, мы сейчас находимся на безопасном расстоянии, и, как вы можете видеть, в дело вмешалась полиция, так что волнение очень скоро уляжется.
– С чего это все началось? – спросила Эли. Джон знал; он никогда не задал бы такой вопрос.
– Ну... вероятно, вы видели того человека за заднем плане...который обращался к толпе...
– Да, и думаю, наши телезрители тоже видели.
– Очевидно, он выступает против абортов, а как всем нам известно, вопрос об абортах является одним из самых злободневных вопросов нынешней кампании – и думаю, именно это обстоятельство и послужило причиной довольно серьезных разногласий.
– Тридцать секунд. Заканчиваем, – послышался голос Раша в их наушниках. Эли закончила фразой:
– Хорошо, оставайся на месте, Лесли, а мы узнаем от тебя новые подробности сегодня в семь часов. Будь осторожна.
– Да, я буду здесь, и мы будем внимательно следить за всем, что здесь будет происходить.
Джон с некоторым облегчением сказал, глядя во вторую камеру:
– На этом мы заканчиваем выпуск. Оставайтесь на канале Си-Би-Эс и смотрите вечерние новости в семь часов вечера.
– До встречи, – сказала Эли.
Музыкальная заставка. Общий план студии. Титры. Теле ведущие перебрасываются неслышными зрителям фразами со спортивными комментаторами и дикторами из отдела метеосводок, собирая и перетасовывая страницы сценария. Реклама.
– Мэл, – сказала Тина Льюис, – ты слышишь меня?
– Да, мы по-прежнему на связи, – ответил голос Мэла, слегка звеневший от возбуждения.
– Держи кадр. Продолжай снимать. Часть материала мы дадим в семичасовом выпуске.
– 0'кей.
Тина и Раш смотрели на монитор с кадрами прямой трансляции: Мэл снимал полицейских, которые схватили старика чего чернокожего друга и тащили их из толпы. Ноги старика даже не касались земли.
Пока полицейские волокли задержанных с площади, старик продолжал выговаривать своему другу:
– Макс, ты не должен был делать этого!
Макс кипел от негодования, обливался потом и был слишком зол, чтобы разговаривать. Он мог только проклинать старика, проклинать толпу и яростно вырываться из рук четырех полицейских – именно столько человек потребовалось, чтобы удержать его.
– Все в порядке, угомонись, – сказал один полицейский, поигрывая дубинкой.
Старик укоризненно сказал другу:
– Макс, ты должен подчиниться! Не надо усугублять ситуацию!
Макс пришел в чувство и неестественно быстро успокоился.
– Извините, офицер. Я не хотел неприятностей.
– Вы сейчас же уберетесь отсюда – или мы вас задержим,
ясно?
– О, мы сию же минуту уйдем, – сказал старик.
– Ага, уже уходим.
На границе площади полицейские отпустили их, и они поспешили прочь, радуясь свободе.
Что же касается двух незнакомцев, которые первыми начали махать кулаками, то их и след простыл.
Мартин Дэвин сиял от удовольствия, когда докладывал губернатору:
– Видели бы вы это!
– Это попало в выпуск?
– Узнаем через минуту. Но оператор из кожи вон лез, чтобы все заснять.
– Отлично, сыграем на этом.
Камеры в студии были выключены, съемка закончилась. Эли и Джон вынули из ушей передатчики и отстегнули маленькие нагрудные микрофоны. Студия, отрезанная сейчас от внешнего мира, превратилась в маленькую, пустую каморку с фанерными стенами.
– Бедная Лесли, – сказала Эли. – Предполагалось, это будет легкое задание.
Джон, схвативший трубку телефона, даже не услышал ее.
– Раш? Раш? Дайте мне Раша, пожалуйста! – Он с грохотом швырнул трубку на рычаг. Очевидно, Раша не было поблизости.
Эли несколько мгновений внимательно смотрела на него.
– В чем дело?
Джон метнул на нее свирепый взгляд, сам того не желая. Но сейчас ему оставалось только метать свирепые взгляды.
– А!.. Эта... идиотская история... – Он схватил листки сценария и вышел из-за стола, скорее бормоча себе под нос, нежели отвечая на вопрос коллеги: Из всех эпизодов, которые можно было транслировать, надо же было выбрать именно этот... и теперь все будут смотреть его снова и снова, пока он не утратит актуальность...
Джон обогнул фанерный задник студии и сразу оказался в отделе новостей просторном, во весь этаж, зале, устланном серым ковровым покрытием и разделенным на крохотные кабинки, в каждой из которых находился стол, телефон и компьютер с монитором: здесь работали все репортеры, режиссеры, редакторы и теле ведущие, отбирая, урезая и компонуя материал для ежедневных выпусков новостей.
Где же Раш? Где хоть кто-нибудь ответственный за случившееся?
В самом начале седьмого в отделе новостей царило относительное спокойствие. Программа, выходившая в семнадцать тридцать, закончилась, и половина сотрудников разошлась по домам. Ответственный за семичасовой выпуск Пит Вудман уже отобрал материал для следующей программы, и сейчас пять его подчиненных сидели за своим и столами, делая последние штрихи, дополнГя сценарий, монтируя видеозаписи, пересматривая последовательность эпизодов.
О, вот и Раш. Сидит за своим столом в углу зала, проводит срочное непредвиденное совещание с Питом Вудманом по поводу сценария следующего выпуска. Вероятно, в связи с последними событиями. Черт. История с места набрала такие обороты, что теперь ее едва ли остановишь.
