В целом в свои неполные двадцать лет Джон выглядел не более чем на семнадцать. И немного оттопыренные в стороны уши лишь в очередной раз дополняли эту картину.
— А чего ты ждал? Что за ночь всё кардинально изменится и ты превратишься в бородатого качка с волосатой грудью? — спросил паренёк сам у себя и принялся чистить зубы.
Собственно говоря, комплекцией тела Джон так же не отличался: он был худ, хоть и жилист, как и полагалось человеку, проводящему большую часть своего времени в пределах различных лабораторий. Однако ростом, хоть и с небольшой сутулостью, он был чуть ли не под два метра, что, пожалуй, оставалось единственным свидетельством о том, что он уже не ребёнок.
— Эх, и когда же вы начнёте расти, — в очередной раз грустно вздохнул парень, взглянув на свою иллюзорную бородку, и пошёл одеваться.
Его обиталище имело общий вид с другими комнатами для научного персонала. Это была небольшая однушка, в которой располагались кровать, рядом с ней тумба-шкафчик для одежды и личных принадлежностей, пара стульев, раковина, к которой подходила канализационная труба и кран с горячей-холодной водой, а так же мусорная корзина, стоящая в углу у двери. Окон, как и во всех других помещениях института, в комнате не было. Причиной этому послужило то, что сам МТИ, кроме Главной Башни Обзора и посадочной полосы, полностью находился под землёй, чтобы избежать любопытства посторонних глаз. Так что приходилось пользоваться внутренним освещением в виде ламп дневного света. Таковых в комнате было три. Одна была вмонтирована в стенку возле кровати, другая — в потолок, для общего освещения, и третья, резервная, прикреплена над зеркалом на тот случай, если две другие перегорят.
Зевнув и потянувшись по дороге, Джон подошёл к стулу, на котором у него лежала одежда. Рубашка и штаны были аккуратно сложены. Рядом, на спинке висел белый врачебный халат. У ножек стула стояла пара начищенных мужских ботинок, выдаваемых по блату всем сотрудникам института. И вообще, во всей комнате был просто идеальный порядок, что говорило об опрятности её обитателя.
Одевшись, Джон вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Ключей или магнитных карт ему носить с собой не приходилось, поскольку все двери Института открывались через сканирование сетчатки глаза. Поэтому, не нагружая себя лишним барахлом, Джон спокойно двинулся по длинному коридору.
Было семь часов утра. Обычно в это время Джон отправился бы завтракать, но сегодня был другой случай. Прошлым вечером профессор Том Баярд попросил всех сотрудников Лаборатории, коим Джон Эконс является, придти пораньше, чтобы обсудить какое-то важное дело. По-видимому, речь шла об их исследованиях, но сказать точно не представлялось возможным. В любом случае завтрак придётся отложить.
Джон спустился по лестнице на полуэтаж вниз и направился в зал к Главному Лифту. Подойдя к большим железным дверям, он приложил палец к небольшой кнопке, и они открылись. Когда Джон вошёл в кабинку лифта, откуда-то сверху, из динамиков, раздался приятный женский голос:
— Здравствуйте, мистер Эконс. Вы сегодня рано. Какой этаж выберете?
— Лаборатория, пожалуйста.
— Спасибо. Ваша заявка принята, — сообщил голос, и, когда двери закрылись, лифт стал, протяжно гудя, двигаться вниз.
Поскольку жилой этаж в институте находился на одном из верхних этажей, а Лаборатория в самом низу, ехать Джону пришлось довольно-таки долго. И вот, наконец, когда двери в очередной раз открылись, Эконс смог вздохнуть спокойно, поскольку он увидел, как несколько его коллег сейчас толпились возле кабинета профессора Баярда. Это означало, что профессора пока ещё нет на месте и Джону всё-таки удалось придти вовремя.
Присоединившись к остальной группе, паренёк стал терпеливо ждать прихода профессора. Вскоре Том Баярд появился из дальнего коридора Лаборатории и, протиснувшись сквозь толпу, подошёл к своему кабинету. Как Джону уже удалось узнать за долгое время общения с профессором, тот никогда не отличался по утрам особой опрятностью. Одежда его часто была в каких-то непонятных складках и могла иметь на себе следы каких-либо реактивов. Это было нормой. Всё-таки Том Баярд был учёным, а не домохозяйкой, чтобы за всем этим постоянно следить. Но всё же сегодня вид у него был какой-то особенно помятый. Может быть, что-то случилось? И не связано ли это с их ранним визитом в Лабораторию?
Когда профессор приложился глазом к сканеру, дверь тут же распахнулась, и из динамиков донёсся всё тот же женский голос:
— Добро пожаловать.
— Спасибо, Ева, — отозвался Баярд и обратился к собравшимся коллегам, — Дорогие друзья. Прошу вас проследовать в мой кабинет. Там мы обсудим поставленную перед нами задачу.
Научные сотрудники, подобно торопящимся на урок школьникам, послушно повалили в открытую дверь, тут же образовав возле неё довольно-таки сильную давку. Из-за этого Эконс на входе столкнулся с молоденькой девушкой лет восемнадцати, по-видимому, практиканткой. И хотя столкновение было несильным, но девушка каким-то образом всё же умудрилась уронить одну из папок, находившихся до того у неё в руках, прямо пареньку под ноги.
— Прошу прощения, — извинился Джон и тут же наклонился, чтобы поднять обронённые бумаги.
При этом он не упустил возможности получше рассмотреть девушку. У неё были большие зелёные глаза. Светлые волосы приятно золотились при свете «дневнушек». Пышные ресницы безостановочно хлопали. К сожалению, её длинные ножки почти полностью скрывал халат, но и это обстоятельство не снижало её достоинств.
— Ничего, всё нормально, — ответила девушка тёплым, ласковым голосом и пошла дальше.
Всех сотрудников Лаборатории Эконс хорошо знал, но её, как будто, видел впервые. Должно быть, новенькая. Действительно практикантка.
К этому времени все уже собрались в кабинете и стали рассаживаться по местам. Изнутри помещение напоминало школьный класс: множество столов и стульев расположены в несколько рядов, а за ними — большая кафедра, на которой лежат пара высоких стопок бумаг, разные коробочки и ещё какие-то реактивы. Для полноты вида здесь не хватает, разве что, доски, да парочки окон с цветочками. А так, всё, действительно, как в школе.
Когда все работники, наконец, заняли свои места, профессор встал возле своей кафедры и обратился к сидящим:
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья, — начал он, — Я рад, что все уже в сборе, и теперь хочу пояснить причину, по которой я попросил вас придти сегодня пораньше.
Вчера меня вызывали на совещание в кабинет председателя. Мистер Дарги сообщил мне о том, что Совет решил провести опыт. Я долго отстаивал своё мнение, но всё же мой голос против голосов остальных членов Совета ничтожно мал. Поэтому, в итоге, мне пришлось согласиться.
