Зажужжал зуммер. Из щели на пульте выдвинулась бумажная лента. Карцевадзе оторвала ее, пробежала глазами ряды букв и цифр.
- Опять, - испуганно сказала Речкина. - И конечно! из-за него?
Карцевадзе не ответила.
- Торчим в десятках миллионов километров от Земли, держим четыре космических корабля на орбитах готовности, мучаемся с каналами связи, а он просто не может довести расчет до конца, - продолжала Лена. - Нет уж, я сейчас пойду к этому милому Никите...
Карцевадце протянула ей бумажную ленту.
- Что тебе Никита? - спросила она с улыбкой. - Кастромов просит независимо от них просчитать элементы орбиты Восемнадцатой станции. При чем здесь Никита?
Линии на экране согласовательно вдруг хаотически перемешались: на Солнце забушевала магнитная буря. Включение Сорок девятой автоматической станции откладывалось на много часов.
Карцевадзе встала с кресла, приблизилась к Лене.
Обе они были одеты в облегающие тело темно-синие комбинезоны из магнитной ткани, что позволяло по желанию то уменьшать, то увеличивать воздействие внутрикорабельного поля, создававшего иллюзию земной тяжести.
- Не слишком ли много ты думаешь о нем?
- И пусть, - ответила Лена.
- И он это знает.
- Пусть.
Карцевадзе пожала плечами. На ходу нажимая кнопку радиоключа на запястье левой руки, подошла к тому месту у стены отсека, где на шероховатом сером металле желтым овалом обозначался стандартный проход, обернулась к Лене. Та сидела в кресле, положив руки на колени, и пустыми глазами смотрела перед собой.
- Не будь дурочкой, - сказала Карцевадзе.
- Он это уже второй раз говорит.
- И оба раза по видеотелефону? Ну конечно! Он смеется над тобой!
Стена позади Карцевадзе стала прогибаться. На месте овала образовалась глубокая ниша. Карцевадзе вошла в нее. Серый металл замкнулся за ее спиной.
Космический корабль "Восток", так же как и корабли "Север", "Юг", "Запад", на которых группами по два-три человека работали остальные сотрудники лаборатории, и так же как еще десятки разбросанных в околосолнечном пространстве автоматических станций, где находились только "риборы, был создан (слово "построен" тут не подходит) из тончайших порошков феррилитов, с гигантской силой обжимаемых магнитными полями. Из феррилитов состояло и почти все, что находилось внутри кораблей и станций: переборки, приборы, механизмы. Изменяя поля, можно было не только соединять отсеки временными коридорами, но и очень легко, всего лишь набирая на пультах цифры каталога, переделать или создать заново любую машину, предмет. Конструкцию станций и кораблей это упрощало безмерно: никаких люков, дверей, герметичных запоров; в случае аварии, столкновения с метеоритом корпус автоматически восстанавливался, и, кроме того, можно было обходиться без каких-либо запасов инструментов или деталей.
На пульте внешней связи перед Леной вспыхнула лампочка вызова, и голос Кирилла Петровича произнес:
- "Восток"... "Восток". Вас вызывает "Юг"... Речкина, как меня слышите?.. С "Севера" к вам обратится Кастромов. Продублируйте для него вычисления по Восемнадцатой станции. Дополнительно подготовьте ответ на вопрос: сколько времени самостоятельно просуществуют волноводные зоны СИ-четырнадцать и К-девятнадцать, если Восемнадцатая вообще выйдет из строя?..
А Вента тем временем думал так: "Странный народ женщины. Скажи самой умной, сильной, смелой, находчивой слово "поцелуй" - она уже и растаяла. Выключилась! И это в эпоху, когда можно поштучно пересчитать все импульсы биотоков, поступающие при поцелуе в кору головного мозга, в подкорку, к кровеносным сосудам, железам внутренней секреции. Не анахронизм ли? Не убожество ли самое дикое?.."
Ажурное кресло, в котором полулежал Вента, было с трех сторон окружено пультами счетных машин. Экран видеотелефона, сплюснутый, похожий на лунный серп, занимал место чуть ли не под самым потолком. Овал стандартного прохода охватывал угол отсека и был высотой не более полутора метров. Симметрия не соблюдалась ни в чем: четвертую вычислительную машину Вента встраивал, уже находясь на орбите, и, чтобы освободить место для ее пульта, потеснил остальное оборудование.
Машины работали. Стены отсека искрились сигнальными огоньками. Поглядывая на них. Вента удовлетворенно кивал: все задачи проходили успешно.
На месте овала стандартного прохода открылся освещенный изнутри узкий и низкий коридор. Наклонив голову и с трудом протискиваясь боком, Карцевадзе вошла в отсек.
- А-а, здрасте, - проговорил Вента не оборачиваясь: он увидел ее в отражении от экрана видеотелефона.
- Здравствуй, - ответила Карцевадзе, протягивая ему бумажную ленту. - И вот тебе работенка.
Вента рывком поднялся с кресла, повернулся к ней.
- Опять Восемнадцатая? Суете станцию на первую попавшуюся орбиту, а мне потом считай и считай? - Он пнул усаженную приборами стенку. - А мне даже транслятор некуда было пристроить, все читаю с экрана. А я кто, по-вашему? Я теоретик! Я могу требовать, чтобы мне готовое подавали! А этой Речкиной что говори, что нет...
- Послушай, Никита. - Карцевадзе так надвинулась на Венту, что тот попятился и уперся спиной в стенку с приборами. - Чего тебе надо от Лены?
- Ну, знаешь, это мое дело!
- И мое.
- И вообще всех нас. Вот так-то!
- Нечего ухмыляться. Если ты просто морочишь ей голову...
Но Вента уже не слушал ее.
- Я морочу! Ха! Ха! И - ха! Да я презираю все ваши охи и ахи. Слишком дорого будет обходиться государству, если за семьдесят миллионов километров от Земли я начну томиться тоской. Мне все эти ваши эмоции - пыль, че-пу-ха!
Нажимая кнопку радиобраслета (в отличие от всех Вента носил его на правой руке), он грудью уперся в сигнальные лампочки и циферблаты приборов. При этом он нетерпеливо топал ногой и повторял:
- Ну! Ну! Ну!
- Обалдел, - сказала Карцевадзе. - Там же реакторы!
Вента резко повернулся к ней.
- Ну и что? Они что? Не из атомов? Через воздух - пожалуйста, а через урановые стержни нельзя?.. Атомы, видите ли, не те.
- Скоро обед, Никита. Займись, милый, делом.
Но Венту уже нельзя было остановить.
- Обедать? Каша, обжатая магнитным полем, бульонные тюбики... Ах, простите! Мы ведь сами тоже из электромагнитных, гравитационных и еще там каких-то полей!.. Разрешите доложить: сумма полей Никита Вента не желает следовать на обед!
- А мы с Леной пойдем, - спокойно ответила Карцевадзе. Нам надо. У нас структура протоплазмы, как видно, не та.
- И какая она, моя протоплазма? Бешеная? Буйная? Самая сложная?..
Карцевадзе ушла из отсека.
Через несколько часов Вента по видеотелефону обратился к Речкиной и Карцевадзе. Он заявил, что изобрел некий "зависимый магнитный формирователь" и, пользуясь каталогом запасных деталей, уже изготовил его. Теперь он просил разрешения подключить свой прибор к Автономному пульту, то есть к тому самому центру, который автоматически управлял кораблем, оставляя на долю ученых только работу по созданию волноводов.
