Прежде чем вернуться к своему столику, Говорящий-со-Зверями обратился к Луи:
— Луи By, твой вызов был слишком многословен. Достаточно обычного вопля ярости. Очень просто: вопишь и прыгаешь.
— Вопишь и прыгаешь, — повторил Луи. — Хорошо, буду знать.
2…и его разнообразная компания
Луи By знал людей, которые, пользуясь трансферной кабиной, зажмуривали глаза. Иначе у них кружилась голова. Луи считал, что это чепуха, но кое-кто из его приятелей имел и более странные причуды.
Луи набрал код с открытыми глазами. Наблюдающие за ним инопланетяне исчезли, а кто-то закричал:
— Смотрите! Уже вернулся!
У дверей кабины стояла группа людей, мешая выйти из нее.
— Неужели вы все еще здесь? — Луи By взмахом руки отодвинул их в сторону.
— Дайте пройти, бездельники. Сейчас прибудут новые гости.
— Прекрасно! — воскликнул кто-то, всовывая ему в руку наполненный стакан. Луи обнял шесть или семь ближайших к нему людей, обрадованный теплым приемом.
Луи By. Издалека можно было принять его за жителя Востока. Кожа его имела бледно-желтый цвет. Богатая голубая туника была задрапирована так небрежно, что казалось, должна была сковывать его движения. Но не сковывала.
Вблизи все оказывалось не так. Кожа была не бледно-желтая, а хоромос-желтая, как у героя комикса Фу Манчу. Коса у него была достаточно толстой, седина же была не натуральная. Волосы были белыми с оттенком голубизны. Как у всех жителей равнин, цветами Луи By были цвета искусственных красителей.
Житель равнины. Это было заметно с первого взгляда. Черты его лица не были кавказскими, или монголоидными, или негроидными, хотя в них можно было заметить следы всех трех рас. Совершенная помесь, для создания которой потребовались долгие столетия. При силе тяжести в один «ж» его фигура была естественна и грациозна. Он сжал стакан в руке и улыбнулся гостям.
Так уж получилось, что улыбка досталась паре серебристых глаз, находящихся рядом.
В общей тесноте Тила Браун очутилась лицом к лицу с Луи. Ее голубая кожа была покрыта паутиной тоненьких серебряных ниточек, прическа стреляла ярко-оранжевым огнем, а глаза были, как два серебряных зеркальца. Ей было двадцать лет — Луи уже успел с ней поговорить раньше. То, что она произносила, отдавало банальностью и поверхностным энтузиазмом, но сама она была прехорошенькая.
— Я должна тебя спросить, — сказала она, — как тебе удалось пригласить на прием тринока?
— Только не говори мне, что он еще тут.
— Ох, нет. У него кончился воздух, и поэтому он ушел.
— Враки, — объяснил ей Луи. — У него запас на несколько недель. А если тебя это действительно интересует, то могу сообщить, что именно этот тринок был когда-то моим гостем и одновременно заключенным. Его корабль погиб вместе со всем экипажем на границе исследованного космоса, и мне пришлось доставить его на Маргарв, чтобы там ему обеспечили необходимые для жизни условия.
В глазах девушки светилось восхищение. Луи был приятно удивлен тем, что ее глаза находились на уровне его глаз. Хрупкая красота Тилы Браун делала ее меньше, чем она была на самом деле. Взгляд Тилы остановился на чем-то за спиной Луи, ее глаза расширились.
Из трансферной кабины вышел кукольник Несс.
* * *
Перед тем, как покинуть «Крошку», Луи попытался уговорить Несса рассказать побольше о цели их экспедиции, но кукольник опасался подслушивающих лучей.
— Тогда загляни ко мне, — предложил Луи.
— Но твои гости…
— Гостей в кабинете нет. А мой кабинет совершенно безопасен. Кроме того, подумай о впечатлении, которое ты произведешь на оставшихся гостей.
Впечатление было такое, как и ожидал Луи. В наступившей тишине слышалось только «тук-тук-тук» маленьких копыт кукольника. В это время в трансферной кабине показался Говорящий-со-Зверями. Он осмотрел море человеческих лиц, обращенных к нему, и неторопливо обнажил зубы.
Кто-то пролил выпивку. Находящиеся в углу говорящие орхидеи что-то нервно защебетали. Люди отшатнулись от кабины. Послышались замечания:
— Ничего с тобой не случилось. Я тоже их вижу.
— Отрезвляющие таблетки? Сейчас, сейчас, где-то у меня были…
— Ну придумал, а?!!
— Старый добрый Луи!
— Простите, как это называется?
Гости явно не представляли, как следует реагировать на появление Несса. Большинство проигнорировало появление кукольника, боясь оказаться в глупом положении. Еще удивительней оказалось их отношение к кзину: когда-то самый опасный враг человечества вызывал сейчас уважение, словно какой-нибудь герой.
— Иди за мной, — проговорил Луи, обращаясь к кукольнику. — Прошу прощения, извините! — ронял Луи, протискиваясь через толпу. И на все вопросы он только таинственно усмехался.
Благополучно добравшись до кабинета, Луи впустил Несса и Говорящего-со-Зверями и старательно запер двери. Затем он включил противоподслушивающее приспособление.
— Порядок. Кто хочет выпить?
— Если можно, разогрей немного бурбона, с удовольствием его выпью, — ответил кзин. — Если подогреть сложно, то выпью так.
— Несс?
— Я выпил бы любой растительный сок. Может у тебя есть теплый морковный сок?
— Бр-р, — вздрогнул Луи, но проинформировал бар, который через пару минут подал стакан теплого морковного сока.
Несс уселся на задней подогнутой ноге, а кзин тяжело опустился на кресло, наполненное воздухом, которое под его весом могло лопнуть, как детский шарик. Один из самых страшных врагов человека выглядел смешно и забавно, балансируя на маленьком пневматическом сиденье.
Войны между человечеством и кзинами были многочисленными и страшными. Если бы кзинам удалось выиграть первую, человек навеки оказался в роли невольника кзинов и его рабочей скотины. Однако этого не случилось, а в последующих войнах кзины понесли потери гораздо более значительные, чем люди. Они бросались в атаку раньше, чем были готовы к ней. Кзины не имели таких черт характера, как терпение, жалость, сострадание. Каждая война заканчивалась для них потерей значительной части популяции и нескольких планет, колонизированных ранее.
Уже почти два с половиной столетия кзины не воевали с людьми, не вторгались в космос, занятый человечеством. Им было нечем и некем воевать. Со своей стороны люди тоже не атаковали планет, занятых кзинами — ни один кзин не мог этого понять. Вообще кзины не понимали людей.
Кзины были твердыми и жестокими. А Несс, представитель расы, боязливость которой стала поговоркой, оскорбил публично сразу четверых взрослых кзинов.
