- Я учту, - сухо сказал Г.М.
Не учтёт, подумал Калиш. Паршиво...
Ничего, решил он затем с неожиданным оптимизмом. Может, обойдётся. Никогда не обходилось, а тут вдруг, может, обойдётся.
До намеченной на карте точки Мэтрикс с Шухартом не дотянули по воздуху миль сорок. Крыло начало опасно снижаться, найти восходящий поток Джон не сумел, поэтому решили прыгать, пока ещё оставался запас высоты для раскрытия парашютов. На счёт "три" Мэтрикс что-то переключил в своей снаряге, "дельта" с хлопком сбросила мембраны, сложилась и они ухнули. Этот момент был самым сложным - Рэдрик должен был раскрыть первый парашют, которому предстояло принять один за другим два рывка, а затем Мэтрикс высвобождался из сбруи, отцеплялся, уходил к земле и раскрывал свой купол. В крайнем случае, спускаться можно было и на одном, но Мэтрикс экстрима не любил.
Обошлось почти без экстрима.
Садились ещё в темноте и предсказуемо пришли на деревья. Рэдрика шваркнуло по боку гибкими ветками, почти сразу парашют зацепился. Дёрнуло от души.
Поболтавшись немного на стропах, Шухарт, как учили, зажёг фонарик, посветил долу, оценив (точнее, не оценив) расстояние до земли, и бросил фонарик вниз. По звуку и на глаз, до земли выходило футов пятнадцать-двадцать.
Мэтрикс нашёл его довольно быстро.
- Что же это вы, сосед, никак в гости не заходите? - поинтересовался он, взбираясь на кошках по рэдриковой сосне.
- Да как-то всё дела, дела... - выдерживая тон, отозвался Шухарт.
- Значит, цел, - сказал Мэтрикс. - Хорошо. Сейчас мы тебя эвакуируем...
- Да уж, как-нибудь пожалуйста.
- Спасём.
- Да уж, спасите, будьте так любезны.
- Согреем и накормим.
- Наконец-то нажрусь и напьюсь.
- Ну а насчёт пописать, ты, я думаю, уже.
- У меня был сокращённый курс, ты же знаешь, ссаться на лету учат только настоящих профи, вроде тебя.
- Темнотища.. Трос видишь? Лови, сейчас я тебя подтяну... Опс!
- Есть.
- Ну, потихоньку...
После благополучного прибытия на Землю аэронавты оформили бивак, перекусили и залегли спать.
Утром, пока Рэдрик радовался сухим пайком, Мэтрикс определился по карте. До нужного места было не так уж и далеко.
- За четыре дня дойдём, - сказал он.
- Сожрут нас за четыре дня, - оптимистично заметил Шухарт, смазывая со лба мошкару.
Жрали их добросовестно всю дорогу.
От тайги Зону отделяла полоса густого тумана, и туман этот не рассеивался никогда, лежал на подлеске белёсой самогонной мутью. Деревья здесь были вывалены, но не радиально, как бывает от взрыва, а так, будто им вдруг надоело стоять и они попадали - кто куда и как хотел. Cосновые корни, покинувшие внезапно ставшую зыбучей почву, растопыривались артритными пальцами, они вырастали из тумана, как щупальца очередной беспардонной инопланетной сволочи. По такому вывалу было бы совсем не пройти, но проход здесь уже давно пропилили - и с тех пор постоянно расширяли.
Считалось, что Зона в полосу тумана не дотягивалась, но ходить узкой просекой, да и широкой просекой тоже, неликвиды не хотели. Им нужно было пространство. Бригады от каждого барака по недельному графику выходили в туман с инструментом и мало-помалу освобождали подступы к Зоне от рухнувших стволов.
- А сам туман - его же, наверное, Зона держит? - спросил Г.М.
- Мы поначалу об этом спорили, - ответил Киса. - Большинство так и думает, но Калиш считает, что это может быть реакция атмосферы на резкую границу. Какой-то физический фактор меняется с таким градиентом, что... То есть, очень резко меняется. В общем, это как завихрения на границах океанского течения.
- А может быть и нет, - добавил Расуль. - Может, это именно фэф.
- Что? - не понял Г.М.
- Фэф. Правильно, вообще-то, ФНФП - фактор неясной физической природы. Но это же хрен такое выговоришь, поэтому сокращаем до "фэф".
- Ясно.
- Практически любое явление в Зоне или объект с изменёнными свойствами у нас идёт как фэф.
- А это... а хлам?
- Хлам - это вроде как искать и сдавать металлолом. Хлам - это фэф, который можно выволочь из Зоны. Ну, вы знаете, мы же взяли все эти компенсирующие обязательства перед ООН и Международным институтом...
- Кто это "мы"? - удивился Г. М.
- Советский Союз.
- А, ну да.
- Да вы же знаете...
- Знаю-знаю.
- А фэфы - это не только хлам, это вообще все проявления Зоны. Включая всякую херню. Ловушки, то есть.
- Понятно.
Группа шла нештатным построением - Калиш впереди, за ним Киса, потом два комитетчика (им было приказано держаться в шаге друг от друга), а в арьергарде - Расуль. Из-за того, что новичков было двое, в задачу Кисы входило "держать" оба фланга, но и оставлять Калиша одного впереди было совсем нехорошо.
Когда на очередном шаге туман резко закончился, Калиш остановился.
Бильбетская Зона была огромной, на двести тысяч гектаров, гноящейся раной на теле тайги. Природу здесь перекорёжило с таким безразличием, что версия, согласно которой Посещение было контактом с иной цивилизацией, многим побывавшим тут казалась излишне романтичной. Они бы скорее согласились, что это был локальный прорыв в наш мир из пространства какой-то иной физики. Трудно представить цивилизацию, которой требуется среда с таким громадным разбросом физических условий на, в общем, довольно ограниченном пространстве. Локальная гравитация в Зоне прыгала от участка к участку от невыносимой до отрицательной, изолированные области почти полного вакуума соседствовали с областями, в которых давление и состав газов были совершенно юпитерианскими, по всей Зоне блуждали без руля и ветрил (во всяком случае, так казалось) разной интенсивности радиационные пятна, плазменные образования, силовые аномалии, откуда-то из глубины вырастали вдруг эпических размеров кристаллоподобные структуры, в атмосфере над Зоной временами затевалось немыслимое бурление неизвестно откуда взявшейся материи, которая не прощупывалась ни радаром, ни чем там она вообще могла прощупываться, и из этого бурления периодически рождалось и валилось вниз нечто, чего прежде никто никогда не встречал. Калиш однажды увидел, как из такого небесного варева ударила в холм молния - да так и осталась стоять сияющей изломанной искрой, нервно потрескивая между небом и землёй...
И, несмотря на эти ужасы, человек в Зоне вполне мог существовать. Соблюдая предельную осторожность, не уходя далеко в её предательски изменчивую глубину, тщательно следя за малейшим дуновением ветра, колебанием тени, движением крон деревьев (островков которых в Зоне осталось удивительно много)... В Зоне размечались маршруты, которые иногда оставались более или менее безопасными на протяжении недель, хотя потом всё равно непременно приходила какая-нибудь херня и надёжный прежде маршрут приходилось обходить за версту.
