СТРАНИЦЫ ПОЛЕВЫХ ДНЕВНИКОВ
В 1886 году, когда Обручев закончил Горный институт, весь штат
геологов России насчитывал... семь человек! Только за четыре года до
этого был учрежден Геологический комитет - директор, три старших
геолога и три младших.
Горный институт выпускал "горняков" (их направляли на рудники) и
"заводчиков", то есть заводских инженеров. Но в 1886 году двое из
тридцати шести выпускников избрали своей специальностью геологию
Владимир Афанасьевич Обручев и Карл Иванович Богданович.
"Я не стал искать место горного инженера на каком-нибудь руднике, прииске или заводе, как мои товарищи по выпуску, - пишет в воспоминаниях Обручев. - Я заявил И. В. Мушкетову, что хотел бы попасть в состав какой-нибудь экспедиции, которую будут отправлять куда-нибудь в глубь Азии. То же сделал независимо от меня и К. И. Богданович. К нашему счастью, это желание осуществилось очень скоро".
Как раз в это время начиналась постройка Закаспийской железной
дороги, которая должна была соединить Среднюю Азию с европейской
частью России. Ее предполагали начать на восточном побережье
Каспийского моря, в районе Красноводского залива, и через пустыню
Каракум вести на Ашхабад, Мерв (Мары), Чарджуй (Чарджоу), Бухару,
Ташкент, Самарканд.
По тем временам строительство этой дороги было столь же
сенсационно, как в наше время... ну, скажем, предполагаемое
строительство туннеля под проливом Ламанш. Все было точно так же
десятки проектов и тысячи противников.
Один проектировщик считал, например, что для защиты от песков
дорогу на всем ее протяжении - тысячи полторы километров - необходимо
упрятать в специально выстроенный короб-туннель, как это делают в
Альпах для защиты от лавин.
Другой предлагал соединить двумя каналами Амударью и Каспийское
море, потом обсадить эти каналы деревьями и только после этого
проложить по зеленой аллее железнодорожное полотно.
А большинство просто считало всю эту затею авантюрой.
"Миллионы шпал и рельсов будут погребены под желтыми волнами
песчаного моря, которые засыпают даже высокие тополя до самой
верхушки", - писало "Новое время".
На заседании Государственного совета, где обсуждался вопрос о
постройке Закаспийской железной дороги, дело решила энергия генерала
М. Н. Анненкова, который, раскритиковав все прожекты, имел мужество
поручиться, что сумеет построить дорогу и что дорога эта будет
работать.
Генерал просил И. В. Мушкетова рекомендовать ему двух молодых
геологов в качестве "аспирантов при постройке железной дороги". Такая
вот необычная должность. В первую очередь генерала интересовали
водоносность и подвижность песков, а во вторую - предварительная
разведка полезных ископаемых Туркестана.
В начале июля Мушкетов вызвал к себе Обручева и Богдановича,
которые, узнав о предложении, с радостью согласились стать
"аспирантами при постройке".
- Мы, геологи, - закончил разговор Мушкетов, - должны своими
наблюдениями и указаниями помочь генералу Анненкову осуществить это
огромное государственное предприятие...
Так началась первая самостоятельная экспедиция молодого геолога,
и о ней, как и о последующих экспедициях, лучше всего расскажет сам
Владимир Афанасьевич.
Однако прежде необходимо сделать небольшое пояснение.
Полевых дневников - тех удобных книжечек, что теперь столь
привычны для геологов и других экспедиционных работников, - тогда
просто не существовало. Именно Обручев, начав годы спустя впервые
читать курс "Полевая геология", предложит и наиболее удобные размеры
полевых дневников, и правила их заполнения. А тогда Владимир
Афанасьевич ограничивался короткими заметками в записной книжке и
длинными, почти каждодневными... письмами к невесте, в будущем
жене. Эти письма он впоследствии использовал фактически на правах
дневника.
Читатель, конечно, обратит внимание - не только геология
интересует Владимира Афанасьевича. Можно сказать, что он - особенно в
ранних экспедициях - чувствовал себя в первую очередь
Путешественником, а уже во вторую - Геологом.
Тексты, которые предлагаются читателю, написаны Владимиром
Афанасьевичем уже после окончания экспедиций - по полевым записным
книжкам, по письмам-дневникам. Но они строго документальны и
сохраняют дневниковую свежесть восприятия.
Уместно заметить, что феноменальная память Владимира
Афанасьевича - можно сказать, "память восприятия" - неизменно
поражала всех, кто работал с ним.
Ученик его, геолог Б. А. Федорович, рассказывает:
"Ему было 25 лет, когда он изучал Западный Узбой. Когда
Владимиру Афанасьевичу исполнилось 90 лет, я принес ему альбом
фотографий по различным районам Туркмении. Показывая одну панораму, я
спросил - не узнает ли он это место.
- Да как же не узнать? Ведь это Куртышский водопад на Узбое, - и
начал прослеживать все обрывы и скалы.
- А где же куст? Вот здесь, как раз здесь, рос большой куст
саксаула, и на нем сидела какая-то крупная птица.
За 65 лет, за многие годы путешествий память сохранила даже
такие детали!"
Очень хорошо сказал об этой удивительной способности Обручева
его биограф В. А. Друянов:
"Все, что хоть раз попадало на сетчатку его глаз, навечно
застывало в памяти. Небольшие серые глаза непрерывно на протяжении
девяти десятков лет печатали дагерротипы окружающего мира, и в любую
минуту, когда ему было нужно, Обручев вставлял отпечаток в
проекционный аппарат своего мозга".
ПЕСКИ ТУРКЕСТАНА
Назначение в "аспиранты" совершилось очень скоро. Через несколько дней Мушкетов представил меня и Богдановича Анненкову. Нам выдали деньги на закупку снаряжения и прогоны. Мушкетов указал нам, какие инструменты нужно приобрести, и дал каждому инструкцию по ведению исследований. В половине июля мы выехали по железной дороге в Царицын*, где сели на пароход, отправлявшийся вниз по Волге до Астрахани (...). В Астрахани мы сели на пароход, который ходил по нижнему течению Волги до пристани, называвшейся "Девять фут", в ее устье, куда могли приставать пароходы, совершавшие рейсы по Каспийскому морю (...).
_______________
* В сопроводительном тексте все географические названия даны в
современной транскрипции. В цитатах - в транскрипции В. А. Обручева,
которая не всегда единообразна.
Бакинские промыслы в то время переживали эпоху быстрого развития. По всем окрестностям Баку бурили скважины в поисках новых нефтяных площадей, покупали и продавали участки нефтеносной земли, и многие наживались на этой спекуляции (...).
