Ознакомительная версия.
Возле кафедры, на низком темно-коричневом столе, лежал Питерс со сложенными на груди руками - высохшая длинная кукла с острым носом и впалыми желтыми щеками. Кукла была выряжена в просторный черный костюм и черные ботинки. Голова куклы покоилась на маленькой грязноватой подушке. В стороне от стола, закрыв глаза, сидел Джордж О'Рэйли, который отличался по виду от покойника разве что обычным серым комбинезоном. Он вздрогнул от стука двери и открыл слезящиеся глаза. Роберт двинулся через зал.
- А, Роберт! - произнесла копия покойного Питерса звучным голосом, разительно контрастирующим с тщедушной внешностью О'Рэйли. - Проходи, ты первый.
- Первым был покойник, - ответил Роберт и плюхнулся в кресло рядом с О'Рэйли. - Доболтался!
О'Рэйли осуждающе покачал седой головой и открыл сухогубый рот, собираясь ответить, но в этот момент дверь еще раз грохнула и в зал ввалился рыжий великан. Это был Малютка Юджин. Рыжие лохматые волосы до плеч, мясистый нос, грозно насупленные брови, внушающие уважение габариты делали его фигурой весьма заметной в глазах Роберта.
Малютка Юджин взмахнул бутылкой, утонувшей в корявом волосатом кулаке и сипло проревел:
- Здорово, сволочи!
- Привет, Малютка! - возбужденно отозвался Роберт.
О'Рэйли промолчал. Малютка Юджин грузной рысью пронесся через зал и склонился над столом, едва не касаясь лицом острого желтого носа Питерса.
- Добегался, сволочь? - шумно полюбопытствовал он и подмигнул Роберту. - На, выпей малость, авось сразу вскочишь!
Малютка Юджин навалился на стол и потряс бутылкой.
- Перестань! - с невольным отвращением сказал Роберт.
- Что, брезгуешь? - продолжал кривляться Малютка. - Ах, да, я и забыл совсем, что ты непьющий! - Малютка с сожалением развел руками. - Ну и лежи, а мы выпьем!
Он отхлебнул из бутылки, отошел от стола и повалился в кресло рядом с Робертом.
- А ты мне не указывай, сволочь! - почти нежно сказал он Роберту и принялся спокойно грызть ногти, зажав бутылку между коленей.
Роберт искоса взглянул на О'Рэйли. Тот сидел с закрытыми глазами и лицо его ничего не выражало.
"Вот бы стать другом Малютки. Подумаешь, разница в десять лет! Главное - хорошо показать себя при налетах и тогда, может быть, Малютка Юджин похлопает по плечу и одобрительно скажет: "Молодец, сволочь!" Да, Малютка прямо вылитый герой боевика, с таким куда хочешь - не продаст!"
Роберт незаметно разглядывал Юджина и представлял захватывающие картины будущих совместных подвигов. Теперь ведь он имеет полное право участвовать в налетах - как-никак шестнадцать лет! Вот только вернется группа, с которой ушел его отец три месяца назад. Скоро они, наверное, будут здесь. В таких случаях ничего нельзя знать точно, потому что пользоваться радиосвязью - все равно что воткнуть самому себе нож в горло: а вдруг запеленгуют!
В темном проеме бесшумно возникло еще более темное пятно.
"А это что за чудо ковыляет? - Роберт заинтересованно подался вперед. - О, мадемуазель Эмма изволила покинуть свой будуар ради того, чтобы уронить прощальную слезу".
Мадемуазель Эмма, высокая тощая женщина в длинном черном платье, с черным шарфом на плечах, устремилась прямо к столу, не обращая никакого внимания на Роберта, О'Рэйли и Малютку Юджина. Она бесшумно скользила по нежно-голубому полу, подол ее черного платья трепетал, концы развевающегося шарфа походили на вялые черные крылья. Подлетев к столу, мадемуазель Эмма остановилась, полуобернувшись к сидящим, и медленно перекрестилась. Потом сложила ладони у впалой груди и быстро зашептала что-то, низко опустив голову. На Питерса она даже не взглянула.
Роберт бесстрастно рассматривал узкую спину мадемуазель Эммы, гладко причесанные темные волосы, собранные в пучок на затылке.
"Мадемуазель Эмма. Откуда она здесь и зачем она здесь - непонятно. Живет себе потихоньку, никого не пускает, да вроде бы и свихнулась слегка. Впрочем, все здесь давно свихнулись, кто больше, кто меньше..."
- Гляди-ка, даже не здоровается, сволочь! - хмуро сказал Малютка.
Роберт безразлично пожал плечами.
- Эй ты, мадемуазель! - неожиданно грубо заорал Малютка Юджин. - Чего нос воротишь?
Мадемуазель Эмма испуганно подняла острые черные плечи и зашептала еще быстрее. Ее некрасивое бледное лицо исказилось, словно от боли. Малютка Юджин схватил бутылку, громко забулькал. Роберт опять покосился на О'Рэйли: тот по-прежнему сидел неподвижно и прямо, и глаза его были закрыты.
В коридоре послышались тихие голоса и в зал осторожно вошли Софи Варетти и Вирджиния Грэхем. Вслед за ними проскользнул маленький Ричард Леннокс, быстро притаившийся в кресле у самой двери. Софи и Вирджиния оглядели присутствующих и Вирджиния помахала Малютке Юджину.
- Привет, Малютка!
- Привет, Джин! - отозвался рыжий великан и звучно хлопнул себя по коленям. - Забирайся!
Вирджиния хихикнула, чуть вперевалку пошла к Малютке Юджину, бесшумно, как кошка, вскочила к нему на колени и обхватила рукой за шею.
- Здравствуй, Роберт! Ты знаешь, что у тебя здорово помятая физиономия?
Она подмигнула Роберту и от улыбки ее юная мордочка еще больше похорошела. Роберт что-то невнятно пробормотал и покраснел. Выходки этой семнадцатилетней особы постоянно заставляли его смущаться, хотя он не мог пожаловаться на чрезмерную застенчивость. От ее весьма откровенных туалетов кружилась голова, а уж если встретишься ей где-нибудь в коридоре обязательно прижмется, словно они в невообразимой теснотище, как в нью-йоркской подземке, что показывали в старинной кинохронике. Прижмется и убежит со смехом.
Вирджиния была в полупрозрачной кофточке - не требовалось особой зоркости, чтобы разглядеть под ней голое тело - и короткой ярко-красной юбке, довольно условно прикрывавшей бедра. Ноги у Вирджинии были, как у кинозвезд - длинные, стройные и все дело портил только огромный синяк на левом бедре.
Вирджиния появилась на Базе неизвестно откуда, ее никто не видел до двенадцатилетнего возраста. По крайней мере, так утверждал Паркинсон. В один прекрасный день белокурая хорошенькая девчушка появилась в ресторане (в те годы иногда еще собирались, чтобы поужинать вместе) и, всхлипывая, заявила, что ее зовут Вирджиния, и что ее мама никак не хочет просыпаться. И стало понятно, почему никто не знал о существовании Вирджинии: они с матерью жили на самом нижнем ярусе, а кому же взбредет в голову туда тащиться ради сомнительных прелестей страшненькой и кособокой Элизабет Грэхем!
Впрочем, Паркинсон сказал как-то, прикончив очередную бутылку, что отец Вирджинии - наркоман Ричард Леннокс. А вот почему мать Вирджинии покинула Землю, не знал даже он.
Ознакомительная версия.
