Александр Тюрин - Метида

Затем, что меня совесть гнетет. Чтобы добиться командировки на станцию, надо было получить аттестацию от альянса. Формально в приемной комиссии сидят и азиаты, сидят и как бы наши – но это все продвинутые экземпляры, купленные альянсом с потрохами. Поэтому без согласия западенцев тебя фиг возьмут. Так что требовалось сделать для них кое-что полезное. В моем случае, подставить подножку паре друзей, которые всегда делились со мной своими знаниями, и выдать загребущему альянсу закрытую информацию с прежнего места работы, центра Хруничева, о новых материалах с неограниченной памятью формы. Агрегаты из таких материалов-трансформантов способны менять форму под воздействием управляющего сигнала. Отправляем их, к примеру, на другую планету; там они функционируют какое-то время самостоятельно, ползают, ищут подходящее место, а когда находят, то трансформируются и соединяются в один большой объект, военную базу например. То, что я передал недругам, сэкономило им массу времени и усилий. Вот такую хрень я тогда сотворил, и предал, и продал. А год назад посчитал это проявлением свободолюбия.

Теперь почувствовал, что не могу так больше. Молчать не могу. И сказал самому себя, что для господ из альянса присвоить созданное чужим трудом, чужой мыслью и сделать своей собственностью (священной, неприкосновенной и т. д.) – дело накатанное, привычное. Они еще напишут про тех, у кого украдено, что те «агрессивные», «авторитарные» и т.д. Но для ведения такого бизнеса альянсу требуются слабые людишки – слизняки, которые будут ему помогать, готовые за уютненький домик, за счётик на оффшорных островах, за свой крохотный земной раёк, предать и обмануть своих товарищей и своих предков. А я не хочу быть слизняком…

Я стал отчаянно шарить по карманам минискафа. Изолента точно не поможет. В переносной аптечке имеется «анастаси» – применяется при серьезных травмах и ранениях, снимает боль, замедляет пульс, понижает артериальное давление, готовит к транспортировке в «замороженном» состоянии, препятствует возникновению кристаллов льда в крови. Через пятнадцать минут после употребления пациент, скорее всего, отрубается и приходит в себя при нормальной температуре спустя несколько часов: вставай, вставай, дружок, с кровати на горшок. Зануда сообщает, что мои шансы – пятьдесят на пятьдесят. Если передам ему управление манипуляторами, тогда немногим больше.

Главное, действовать, без рефлексий и долгих раздумий. Быстро зарядил шприцпистолет. Обмотал голову бинтом. Паф, сделал инъекцию. Как пошло по жилам, слово жидкий лёд! С трудом набрал стандартный код входа на панели. Вошел на негнущихся ногах а-ля железный дровосек в шлюз. Поехала вторая дверца. Какое-то время я ничего не соображал; казалось, что башка у меня со всем содержимым замерзла и треснула. Я почувствовал, что грохнулся плашмя и кто-то меня тащит по палубе, но совсем не врубился «кто это». Забыл даже, что манипуляторы работают и Зануда может взять их под свой полный контроль. В какой-то момент ощутил, что всё – задубел, никакого шевеления мысли. Наступил покой. Нехороший такой, как в аду. Ясен пень, ад существует, однако тих и безмолвен. Я видел багровое застывшее как лед пламя, в котором горят, не сгорая, слегка подрагивающие осколки тел или, может быть, обломки статуй, рук, ног, голов; дрожит осколок губы, таращится осколок глаза. Ужас заставил меня задергаться и вырваться из адского покоя с хрустом и треском.

Я поплыл посреди абстрактного яркого многоцветия, через которое иногда прорывались шумы, словно могучие волны катятся. Когда оно поблекло, увидел тени мира, как рыбка в аквариуме наблюдает комнату. И самого себя узрел; другой «я» глядит на меня с той стороны и гадко ухмыляется, злорадствует.

Свет ещё поблек. Я находился на мусоросортировочном терминале. Точнее, лежал там, на животе, руки протянуты вперед. Было больно, вся голова наполнена давящей тяжестью. На палубе – лужица крови, из моего носа натекла. Поднялся, пошатываясь – что здешняя «тяжесть» вполовину от земной, мне сильно пособило. Я – живой, как-то адаптировался к пониженному давлению воздуха и температуре минус тридцать. Зануда сообщает, что для систем слежения я пока невидимый, точнее он замаскировал меня под робота-уборщика.

Вокруг просторно и темно, надо включить инфразрачки, встроенные в мои линзопроекторы. Чего здесь только нет, и стеллажи, и штабеля, и просто кучи навалены. Манипуляторы и прочая роботехника «б/у», сломанные захваты от погрузчиков, изношенные ленты и рольганги от конвейеров, перегоревшие катушки электромагнитов, проплавленные ракетные двигатели, изъеденные топливные элементы и протекшие аккумуляторы, груды чипов и волосня проводов. Всё, что делалось не на века, а так, чтобы через несколько месяцев службы стало глючить и отправилось бы на помойку. Для того желтые человечки и давали откаты господам из МНК, чтобы опять закупки, хитрые тендеры, текут денежки… Неприятное ощущение, что помимо меня тут кто-то есть. Наблюдает за мной, и ненавидит меня.

Я, в общем, недолго рыскал. В правом углу, на второй полке стеллажа, нашлись пирамидальные контейнеры, напоминающие советские пакеты для кефира – те самые, из исследовательского модуля «Ётунхейм». Первый, второй и так далее. Девятый вызывает интерес уже при простукивании. Откручиваю тетраэдрическую крышку. Внутри – сверхпроводящая ловушка, похожая на небезызвестный цветок Аморфофаллус Титанум. В активном состоянии. Похоже, МКН с альянсом и в самом деле скрыли от нас ещё одну Каплю. Елки, да я как вижу её сквозь непроницаемую оболочку ловушки. Ярко-ярко-синяя.

И тут что-то подвинуло меня отклониться. По тому месту, где только что была моя голова, прошла цепь, увесистая – какими крепятся нестандартные грузы на стеллажах. Цепь попала по оболочке ловушки. У меня реакция так себе. Когда быстрая, а бывает не очень. Но сейчас я нормально среагировал, будто угадал, с какой стороны мне приложат. Продолжив боковое движение, перекатился через плечо, и сразу метнулся в ноги тому, кто лупил цепью. Резко рванул, ухватив за щиколотки. Противник завалился. Но все же стал подниматься быстрее, чем я, да и со всей силы залимонил мне лбом в лоб. Я едва сознание не потерял. В полуобмороке ткнулся вперед, головой и плечом опрокинул врага. А затем – мне ж показалось, что у него и нож есть – перехватив цепь, набросил её на ближайшую стойку, да ещё тому засранцу на шею и давай тянуть. Тянул и тянул. И когда я душил его, сам едва не задохнулся… Через полминуты осознал, что больше никаких звуков от этого типа. Линзопроекторы едва давали картинку в инфракрасном диапазоне, поэтому подсветил фонариком. От недостатка кислорода перед глазами шли табуном черные провалы, но я всё же разглядел. У него мое лицо, язык наружу, набухший такой. Цепь, обернутая вокруг его шеи, сделала свое дело, от стальной руки экзоскелета не отвертишься.