Туман заключил Серого и его людей в холодные неласковые объятия.
Низко пригнувшись, они припустили вниз по склону. На этой дороге им был знаком каждый камень и каждая ямка. Серый не сомневался, что он и его бойцы, если понадобится, в считаные мгновения найдут себе временное укрытие. С каждым шагом стрельба на могильнике слышалась громче.
От стылого воздуха перехватывало дыхание. Серый шумно дышал и часто сплевывал густую мокроту. Лед под берцами сковывал движения.
Из тумана проступила стена деревьев. Лиственницы с раскидистыми кронами, стройные сосны, душистые пихты. В их ветвях шумел ветер, точно бормоча предупреждение.
– Враг на одиннадцать часов! – выпалил бегущий за Серым Худеющий.
Серый показал жестом – все на землю!
У бегунов хорошие такие, высокие силуэты – их удобно брать на мушку. В свою очередь, железки очень редко промахиваются, все они – снайперы, если, конечно, дать им возможность прицелиться.
Во мгле появилось движение. Раздвинув ветви деревьев, вперед вырвался увешанный дополнительной броней громила, над его бочкообразным корпусом нависали раструбы четырех реактивных гранатометов. А за громилой выплеснула целая свора сошек помельче: безголовых тварей на четырех острых лапах-ходулях производства «Бостон Динамикс», они были размером с крупную собаку, вдоль их «хребтов» размещались пулеметы. За сошками последовали бегуны, за бегунами – огнеметы, за огнеметами – взрывники и ракетчики…
Полковник О’Бэннон так и не научился пользоваться таблетками для обеззараживания воды, а может, ему достались из бракованной партии. Живот сводило болезненной судорогой, перманентная диарея усугубляла обезвоживание. О’Бэннон никогда бы не подумал, что ему самому придется заботиться о своем питье. Но уорент-офицер Гаррисон, который раньше чистил полковнику форму, подавал на стол и выполнял прочие поручения, гнил под облепленной мухами рогожей в дальнем углу тесного и душного подвала, служившего последнюю неделю штабным бункером 9-го армейского корпуса Альянса, запертого хитрыми китайцами в Котле Чаочжоу.
Связи не было, путь на побережье отрезан. О’Бэннон даже не мог выяснить, сколько человек из почти тридцати тысяч личного состава корпуса уцелело. Он предполагал, что много. Однако силы были разрознены, прижаты к земле непрерывным огнем и деморализованы.
Внутри похожего на гроб полевого робота-хирурга бормотал опьяненный морфином генерал Мердок: он то горячо нахваливал свою коллекцию магнитиков для холодильника, обращаясь почему-то к президенту Маккейну, то начинал сумбурный отчет о ходе операции на линии Чаочжоу – Чжанчжоу. Слова Мердока, безусловно, были бредом, однако даже в таком состоянии он не ошибался, оценивая ситуацию на «Фронте Ч – Ч» – «пора уносить свои задницы!»
Робот-хирург назойливо гудел сервоприводами, выполняя лапаротомию. Этот звук действовал О’Бэннону на нервы.
Чтобы вдохнуть свежего воздуха, О’Бэннон перебрался поближе к обложенной мешками с песком амбразуре. За пулеметом лежал лейтенант Коллинз, который был трижды ранен, и все три раза – в голову, но не покинул строй.
– Ну что там, лейтенант? – спросил О’Бэннон.
– Похоже, будет дождь, сэр, – отозвался Коллинз, из-за выбитых зубов он сильно шепелявил.
Снаружи грохотало. Но это была не артиллерия: среди серых, похожих на мозги в формалине туч сверкали молнии.
Дым стелился над руинами городской окраины. Ветер раздувал пожары, багровые искры кружились в токе воздуха, будто снег.
Горелые остовы бронетехники, хвост беспилотника, сплющенная ударом чудовищной силы кабина «Апача».
Редкая «зеленка» в пятнах гари.
О’Бэннон подумал, что кто-то подменил его жизнь, в которой была непыльная служба, дом на Побережье, новая тачка и любящая семья, на чью-то чужую. Все это должно было происходить не с ним.
Но его проект, его надежда и опора, накрылся медным тазом: сразу же после того, как сводный батальон вардроидов потерпел поражение в битве на северных отрогах Станового Хребта. Отдел расформировали, личный состав отправили раструсить жирок на фронт. У О’Бэннона перед глазами до сих пор стояли кадры, полученные из гущи того сражения.
Неопрятный пожилой человек с допотопным ружьем вышибает электронные мозги подобравшемуся к воротам бывшего секретного объекта «Ликвидатору». Однорукий бородач в камуфляже, расстреляв магазин пистолета-пулемета, выхватывает из-за пояса топор и идет в рукопашную на группу «Инвестигаторов». Взвод одетых, как сброд, людей со старыми добрыми «АК-47», отчаянно ругаясь, переходит в наступление и сбрасывает с обрыва десяток «Хаудкиллеров»…
О’Бэннон, бывало, просыпался среди ночи и снова, раз за разом, прокручивал в голове эти картинки.
– Вы любите китайскую кухню, сэр? – поинтересовался Коллинз, прервав размышления полковника.
– Я слышал, она здесь сильно отличается от той, которую мы привыкли есть дома в китайских ресторанах. С непривычки может не понравиться.
– Китайцы едят неправильную китайскую жратву? – удивился лейтенант.
О’Бэннон хмыкнул:
– Можно сказать и так.
– Никогда не ел палочками, – сообщил тогда лейтенант.
– Ну, в этом нет ничего сложного… – сказал О’Бэннон, машинально поглаживая ноющее брюхо.
– Как вы думаете, это наши, сэр?
Из дыма на них шли бегуны, а за бегунами – огнеметы, а за огнеметами – взрывники и ракетчики. Эти роботы были собраны из более дешевых полимеров, двигались они не так гладко, как лицензионные вардроиды американских корпораций, стреляли тоже не всегда метко, но их было много, и выглядели они грозно.
– Полагаю, что нет, лейтенант, – ответил О’Бэннон, наматывая, чтоб не терять времени, на трость генерала Мердока белое полотенце.
В середине лета в батальон «Чульман» прибыло долгожданное пополнение. Видавший виды «Ми-8» привез добровольцев. Все были в экипировке, которую сами же приобрели, и со своим провиантом. Некоторые даже со своим оружием.
Сам путь в месторасположение «Чульмана» был приключением. Сначала – тайный пункт сбора в Калуге, оттуда – в приграничную Пермь. Затем – в разоренный во время Уральской операции, формально подконтрольный Альянсу, но на деле – разношерстным ОПГ Екатеринбург, и дальше – вовсе через безлюдные края и руины некогда богатых и процветающих городов. Через территории, подконтрольные ополченцам, и мимо областей, в которых, огородившись частоколами, колючей проволокой и сторожевыми башнями, люди, не говорящие на русском языке, готовились черпать алчной лапой ресурсы пока еще не поставленной на колени Сибири.
Прибытие добровольцев воодушевило бойцов «Чульмана».
