- Пожалуйста, Пит Маузер.
- Большое спасибо, - выдавил он и облизал губы. - Это очень мило с вашей стороны.
- Не совсем. Чем больше их будет в обороте, тем лучше, - она вдруг засмеялась. - Не нужно понимать это буквально. В последнее время меня не волнует слава.
- Не знаю, была бы она у вас, пройди это выступление в прежние времена.
- Гм-м, - она улыбнулась, подняв брови, - кажется, я произвела небывалое впечатление.
- Простите, - сказал он. - Я не должен был так вести себя. Все, о чем я сейчас думаю и что говорю, слишком преувеличено.
- Я знаю, что вы хотите сказать. - Она огляделась. - Как здесь живется?
- Неплохо. Обычно меня раздражала необходимость соблюдения тайны и эта удаленность от цивилизации. - Он с горечью засмеялся. - Однако оказалось, что я сделал удачный выбор.
- Это звучит как первая глава книги "Мир единый или никакой".
- Какого списка чтения вы придерживаетесь? Официального? - Он внимательно смотрел на нее.
- Ничего подобного. - Она рассмеялась. - Все не так плохо. Эта книга никогда не была в списке. Она просто...
- Немодна, - закончил он.
- Верно, - согласилась девушка. - Если бы люди обратили на нее внимание в сороковых годах, возможно, не случилось бы того, что произошло.
Он проследил ее взгляд до слабо дрожащего неба.
- Надолго вы сюда?
- Пока... Я не собираюсь уезжать.
- Что?!
- Моя дорога подошла к концу, - просто сказала она. - Я была везде, где можно, во всех местах, о которых мы знаем.
- С этой программой?
Она утвердительно кивнула, потом добавила:
- С этой особой миссией.
Он задумчиво молчал. Женщина повернулась к двери, а он вытянул руку, но не коснулся ее.
- Пожалуйста... - начал он.
- Что именно?
- Я бы хотел... Если вы, конечно, не против... не часто удается поговорить с... вы не против прогуляться перед сном?
- Нет, сержант, спасибо. Я устала. Мы еще встретимся.
Он удивленно взглянул на нее, и вдруг в его мозгу словно вспыхнул свет.
- Я знаю, где это находится. Это рычаг с красной ручкой и надписью на бумажке "по приказу главнокомандующего". Все тщательно замаскировано.
Она молчала так долго, что он решил, что она не слушала его.
- Я согласна на прогулку, - сказала она наконец.
Они прошли вдвоем вдоль платформы, потом свернули к темному строевому плацу.
- Откуда вы знаете? - тихо спросила она.
- Это нетрудно. Вся эта ваша миссия... факт, что вы ездили по всей стране. И прежде всего что кто-то считает необходимым убедить нас не наносить ответного удара. На кого ты работаешь? - прямо спросил он.
Она рассмеялась, и это его удивило.
- Для чего все это? - уточнил он.
- Минуту назад ты краснел и у тебя заплетался язык.
- Тогда я говорил не с человеком, - оправдывался он. - Я говорил с тысячей песен, которые прослушал, и со ста тысячами золотоволосых изображений. Лучше скажи, что все это значит.
- Поднимемся наверх и поговорим с полковником. - Она остановилась.
- Нет, - ответил он, беря ее под руку. - Я обычный сержант, а он высший офицер. Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Ты человек, я - тоже и должен уважать твои права. Но я не сделаю этого. Лучше расскажи об этом мне.
- Ну хорошо, - она согласилась с усталостью, вызвавшей в нем внутренний страх. - Кажется, ты действительно нашел. В районах стартовых площадок есть главные кнопки для запуска. Мы обнаружили и демонтировали все, кроме двух. Очень вероятно, что одна испарилась во время взрыва. Вторая - исчезла.
- Исчезла?
- Не мне говорить тебе о сохранении строгой тайны. Ты знаешь, как это развивалось между отдельными странами. Точно так же было между штатами и федеральными властями, между министерствами и организациями. Только три или четыре человека знали, где размещены все кнопки. Трое из этих людей находились в Пентагоне, когда его взорвали. Третий взрыв, если помнишь. Если имелся еще четвертый человек, им мог быть только сенатор Ванеркук, а он умер три недели назад, не сказав ни слова.
- Наверное, автоматический радиоключ?
- Верно. Сержант, нам обязательно все время ходить? Я так устала...
- Прошу прощения, - машинально сказал он. Они перешли на другую сторону, на место, с котором проходил смотр войск, и сели на пустых скамьях. - Повсюду стартовые площадки, замаскированные и заряженные?
- Заряжена большая их часть. Внутри находится устройство для измерения времени, которое разрядит их примерно через год, но до тех пор они остаются заряженными и нацеленными.
- Нацеленными на что?
- Неважно.
- Понимаю. Сколько их примерно?
- Около шестисот сорока. До сих пор выпущено по крайней мере пятьсот тридцать ракет. Точно мы не знаем.
- Кто это мы? - с яростью спросил он.
- Кто? - Она засмеялась. - Можно сказать, правительство. Если умирает президент, власть переходит к вице-президенту, потом к государственному секретарю и так далее. Насколько далеко можно в этом зайти? Пит Маузер, неужели ты еще не понял, что произошло?
- Не понимаю, о чем ты.
- Как по-твоему, сколько людей осталось в живых в этой стране?
- Не знаю. Полагаю, несколько миллионов.
- А сколько их здесь?
- Около девятисот.
- Насколько я знаю, это крупнейший из еще существующих городов.
Он вскочил на ноги.
- Нет! - выкрикнул он, и слово это пронзило насквозь темноту, заплутало между покинутыми домами и вернулось к нему серией низких звуков, отражающихся эхом: нет... нет... нет...
- Они рассеяны по полям и дорогам, - Стар заговорила быстро и тихо. Сидят под солнцем и умирают. Бегают группами, раздирая друг друга на куски, молятся и голодают, убивают друг друга и умирают в пламени. Огонь повсюду огонь, горит все, что еще уцелело. Сейчас лето... В Берксшире уже опали листья, а трава выгорела до коричневого цвета. Видна трава, умирающая от воздуха, и ширящаяся смерть выходит из мертвого пейзажа. Громы и розы... Я видела розы, те, новые, растущие из разбитых горшков в теплицах. Их лепестки живы, но больны, шипы закручиваются, врастают в стебли и убивают цветок. Фельдман умер сегодня ночью.
Он позволил ей помолчать, потом спросил:
- Кто такой Фельдман?
- Мой пилот, - говорила она в сложенные ладони. - Он умирал много недель, не думаю, чтобы у него осталась хоть капля крови. Он пролетел над самым Главным Штабом и направился на посадочную полосу. Садился с мертвым двигателем, умолкшими турбинами и без гироскопа. Разбил шасси и сам тоже был уже мертв. В Чикаго он убил человека, чтобы украсть топливо. Того оно вовсе не интересовало, просто у насоса лежала мертвая девушка, и он не хотел, чтобы мы приближались к ней. Я никуда отсюда не уйду, останусь здесь. Я устала...
Она наконец расплакалась.
Пит оставил ее одну и вышел на центр смотрового плаца, оглядываясь на слабый огонек, мерцающий на деревянных скамьях. Мысли его на мгновение вернулись к вечернему концерту, к тому, как она пела перед безжалостным передатчиком. "Привет!" "Если нам нужно кого-то уничтожить, ограничимся уничтожением самих себя!"
