Глубинные города мариан издревле управлялись Советами Матерей. Матери всегда почитались в семье, городе, на всей планете. Матери производили нас на свет, матери воспитывали в духе общества мариан. Спустя много лет мне привелось узнать на Земе, что некоторые из маленьких земян (людей) по воле случая воспитывались животными, которые усыновляли их. Дети развивались, взрослели, но оставались зверями, даже если и попадали потом к людям. То, что делает человека человеком, закладывается матерью (или воспитателями, заменявшими ее) до шестилетнего возраста. Если в эту пору ребенок не подвержен человеческому влиянию, если его не стараются с помощью воспитания сделать человеком, то он уже никогда не станет им, несмотря ни на какую наследственность.
Этим я объясняю, почему мы, мариане, воспитанные матерями, а потом учителями в духе выполнения Долга перед всеми, ставим этот Долг выше всего. Древнейшие стихи Тони Фаэ, одного из наших сказочных героев, воспринимались нами с раннего возраста как основной закон жизни:
И ветвью счастья
и цветком любви
украшен
Древа Жизни ствол.
Но корни!..
Без них засохнет ветвь, падут цветы.
Мечтай о счастье, о любви и ты,
но помни:
корень Жизни - Долг!
Для меня с моей чрезмерной фантазией чувство Долга, пожалуй, переросло все пределы. Помню, наша семья во главе с нашей мамой, которая входила в Совет Матерей Города Долга (даже город наш носил такое название!), жила в нескольких давным-давно выбитых в стене сталактитовой пещеры кельях, обставленных изящной плетеной мебелью из синеватых кустарников, выведенных в оазисах наверху. Перед входом к нам росло подземное дерево, выращенное здесь нашим дедом. Живое дерево среди каменных сталактитовых колонн. Я всегда мечтал о чудо-дереве...
Мать наша любила скульптуру и сама была ваятельницей. По прекрасному каменному изваянию ее работы я знал своего отца, погибшего на поверхности Мара от взрыва метеорита. Отец был инженером и ведал водоснабжением оазисов, он погиб в районе талых вод, окружавших полярные льды. Для нас с младшей сестренкой Ивой он был воплощением Долга.
Наша мама с ее характером, суровым и непреклонным, никогда не забывала горечи утраты, но не старалась уберечь нас, впечатлительных детей, от суровой правды. Потому одна из стен нашей общей кельи была искусно расписана: цветная картина изображала взрыв метеорита и гибель отца - выброшенные из кратера камни повредили его скафандр, сорвали дыхательные баллоны. К несчастью, подле отца не оказалось такого друга, как Нот Кри, чтобы спасти его. Мы, дети, привыкли рассматривать правдоподобную картину, выполненную светящимися в энергопотоке красками. Когда мама выключала этот поток, краски исчезали, и вместо знакомой картины выступал старинный барельеф, украшавший когда-то жилище наших далеких предков. Он был. посвящен сказочной теме фаэтов. И всякий раз меня возбуждало, взбудораживало изображение старинного цилиндрического снаряда-башни, якобы служившего фаэтам для движения без отталкивания, для полета в пустоте (отвергавшегося на Маре как невозможного).
С детства я мечтал быть похожим на отца. Но своим безудержным воображением я раздвинул границы Долга. Потрясенный известием о предстоящем столкновении Луа с Земой, я представил себе ужасные картины полной гибели всего живого на Земе (Возможность жизни на ней не решались отрицать даже такие твердомыслящие авторитеты, как Вокар Несущий, а с ним и Нот Кри).
Когда Нот Кри вместе с Карой Яр сидели у моего ложа, я сказал им, что теперь просто необходимо вернуться к древним легендам. Ведь сказочные фаэты, погубив свою планету, погибли не все! По преданию, уцелели две группы, улетевшие в космос на своих чудо-кораблях, двигавшихся без отталкивания. Первая группа спустилась на Мар, дав начало расе мариан, а вторая... вторая осталась на Земе. Там теперь должны жить их потомки, наши братья по крови и разуму.
- Но как можно помочь им? Как? - спросила тогда Кара Яр.
- Если верны сказки о наших общих с земянами предках, фаэтах, то верны они и в том, что фаэты владели чудовищной силой, связанной с распадом вещества.
- Распадом вещества? - отшатнулась Кара Яр.
- Мы обязаны вновь овладеть этой силой, чтобы вмешаться в небесную механику, сбить с опасной орбиты Луа, спасти Зему.
- У тебя жар, - сказал Нот Кри. - Ты забыл, что нет никаких указаний на то, что Зема населена разумными. Ведь за тысячу циклов никто у них не отозвался на наши призывы электромагнитной связи.
- Распад вещества? - с ужасом повторила Кара Яр.
- Бесполезно мечтать о нем, - авторитетно заверил Нот Кри. - Ежели фаэты и владели неведомой энергией, то у нас нет никаких шансов снова овладеть ею прежде, чем столкнутся Луа и Зема. Недаром в течение несчетных поколений Знание на Маре умалчивало об этих проблемах. Тебе, Инко Тихий, лучше всего сейчас отдохнуть:
- Отдыхай, Инко. Я приду к тебе, - сказала Кара Яр. Глава третья. ОТСТУПНИЦА.
Но Кара Яр больше не пришла. Вскоре я окончательно поправился, и не было уже повода навещать меня.
Однако я все время мыслями был с нею, потому что моя младшая сестренка Ива Тихая лишь о ней и говорила, и только этим я отвлекался от преследовавших меня мыслей о неотвратимой гибели Земы.
Ива была в том возрасте, когда влюбляются во всех. И она была влюблена: в мать, в меня, в Нота Кри, но особенно в Кару Яр. Та казалась ей совершенством. Иве хотелось во всем походить на Кару Яр: в изящной одежде, в смелой прическе, в стремлении все узнать, в обаятельной простоте общения.
Но, на беду свою, некрасивая и бледная Ива Тихая была совсем иной, чем Кара Яр. Мона Тихая, наша мать, статная, все еще привлекательная, всегда знала, чего хочет. Ива же ничего не знала ни о себе, ни о своих желаниях. Она страдала оттого, что у нее нет заметных способностей, которые сделали бы ее достойной прочих мариан, и ей казалось, что она им в тягость. Иве было рано так строго судить себя, но она хотела походить на Кару даже в ее неудовлетворенности собой. Ведь Кара Яр страдала оттого, что не может отдать Городу Долга особо ценных способностей, к сожалению и не проявившихся у нее. Кара Яр была лишь рядовым инженером энергетической установки Дня и Ночи, использующей разность тепловых уровней поверхности Мара в дневное и ночное время. А ей хотелось сделать что-нибудь значительное. Хотелось этого и Иве.
Вместе с другими марианами мы (Нот Кри, Ива Тихая, Кара Яр и, конечно, я) увлекались бегом без дыхания. Сначала мы долго тренировались в заброшенных галереях, пробитых в горах давними поколениями. Мы пробегали по покинутым улицам немалые расстояния, приучая себя почти не дышать. Особая, выработанная нами система дыхания позволяла использовать запас воздуха в легких, делая лишь один вдох на старте и следующий уже после финиша. Сначала пробегались десятки шагов, потом расстояния все увеличивались.
