Электронно-лучевая трубка на выходной панели ожила и на ней появилось первое изображение. Лаборант поспешно отрегулировал ширину окна и яркость, добиваясь наилучшего качества. Вокруг небольшого экрана, похожего на телевизионный, студенты столпились так, как будто предстояло смотреть захватывающий матч, но увидели овал с белыми краями и зернистой структурой внутри. Построенное компьютером изображение внутреннего строения головы пациента расположено было так, как будто на Шиллера смотрели сверху, а у него отсутствовала верхняя часть черепа.
Мартин посмотрел на часы. Без четверти восемь. Он рассчитывал, что вот-вот придет доктор Дениз Зенгер и займется студентами. Этим утром на уме у Филипса была только встреча с Вильямом Майклзом, вместе с которым он проводил исследования. Майклз позвонил накануне и обещал прийти рано утром с маленьким сюрпризом для Филипса. Сейчас любопытство Мартина обострилось до предела, и ожидание сводило его с ума. Вот уже четыре года они вдвоем работали над программой, дающей возможность компьютеру заменить радиолога и читать рентгеновские снимки черепа. Требовалось так запрограммировать машину, чтобы она проводила качественную оценку плотности определенных зон снимка. В случае успеха выигрыш был бы потрясающим. А поскольку проблемы интерпретации снимков черепа практически не отличаются от проблем интерпретации других снимков, программу можно было в дальнейшем использовать во всех разделах радиологии. А если им удастся это…
Филипс иногда позволял себе помечтать о собственном исследовательском отделении и даже о Нобелевской премии.
На экране появилось следующее изображение, и Филипс вернулся к действительности.
— Этот срез находится на тринадцать миллиметров выше предыдущего изображения, — произнес лаборант нараспев. Пальцем он указал на нижнюю часть овала. — Вот здесь мозжечок и…
— Есть отклонение от нормы, — сказал Филипс.
— Где? — спросил лаборант, сидящий на небольшой табуретке перед компьютером.
— Здесь, — сказал Филипс, пробираясь поближе. Пальцем он коснулся зоны, которую лаборант только что назвал мозжечком. Этот светлый участок в правом полушарии мозжечка не соответствует норме. Он должен быть той же плотности, что и с другой стороны.
— Что это? — спросил один из студентов.
— Пока трудно сказать, — ответил Филипс. Он нагнулся, чтобы поближе рассмотреть сомнительное место. — Интересно, нет ли у пациента отклонений в походке.?
— Есть, — откликнулся лаборант, — в течение недели у него наблюдалась атактическая походка.
— Вероятно, опухоль, — предположил Филипс, продолжая стоять в согнутом положении.
Лица всех четырех студентов-медиков, разглядывавших невинного вида светлый участок на экране, мгновенно выразили смятение. С одной стороны, их потрясла такая яркая демонстрация могущества современной диагностической техники. С другой стороны, их напугало само понятие опухоли в мозге, возможность ее существования у кого угодно, даже у них.
На месте этого изображения стало появляться следующее.
— Вот еще один светлый участок в височной доле, — произнес Филипс, быстро указав область на изображении, уже заменявшемся следующим. — На следующем срезе будет видно лучше. Но потребуется контрастное исследование.
Лаборант поднялся и пошел в машинный зал, чтобы ввести в вену Шиллера контрастный материал.
— А что делает контрастный материал? — спросила Нэнси Макфадден.
— Он помогает очертить образования типа опухолей в случае разрушения барьера между кровью и мозгом, — Филипс оглянулся, чтобы посмотреть, кто входит в комнату. Он слышал, как открылась дверь из коридора.
— Он содержит йод?
Последнего вопроса Филипс не слышал, потому что Дениз Зенгер уже вошла и тепло улыбалась Мартину из-за спин полностью поглощенных темой студентов. Она выскользнула из своего короткого белого пальто и, протянув руку, повесила его рядом с аптечкой первой помощи. Таким образом она обычно приступала к работе. Филипс сразу утратил всякое желание работать. На Зенгер была розовая блузка, плиссированная спереди и окаймленная сверху тонкой голубой лентой, которая была завязана бантом. Когда она, вешая пальто, вытянула руку, груди ее натянули блузку, и Филипс, подобно знатоку, оценивающему произведение искусства, восхитился этим зрелищем — Мартин считал Дениз одной из самых красивых женщин, каких он когда-либо видел. Она утверждала, что ее рост 165 сантиметров, хотя в действительности это было 162,5. Сложена она была изящно, весила сорок девять килограмм, груди ее не отличались величиной, но зато обладали чудесной формой и упругостью. Свои густые блестящие каштановые волосы она гладко зачесывала назад и стягивала одной заколкой на затылке. Светло-карие глаза с серыми крапинками придавали ей живой озорной вид. Мало кому могло прийти в голову, что три года назад она была лучшей выпускницей медицинского института, и не многие верили, что ей двадцать восемь лет.
Кончив заниматься своим пальто, Дениз проскользнула мимо Филипса, незаметно пожав его левый локоть. Все было сделано так быстрее денег и малейшее движение могло быть истолковано как заявка на покупку.
— Давайте, я вам намекну, предложил Филипс. — Собственно мозговые опухоли обычно единичны, а вот опухоли от других частей тела, называемые метастазами, могут быть единичными или множественными.
— Рак легких?! — выпалил один из студентов, как будто на телевизионном соревновании.
— Очень хорошо, оценил Филипс. — На этом этапе стопроцентной уверенности нет, но я бы сделал ставку на этот вариант.
— Сколько пациенту осталось жить? — спросил явно обескураженный студент.
— Какой врач его ведет?
— Он в нейрохирургической службе Курта Маннергейма, — ответила Дениз.
— Тогда жить ему осталось недолго, — сказал Мартин. — Маннергейм будет его оперировать.
Дениз резко повернулась.
— Такие случаи неоперабельны.
— Вы не знаете Маннергейма. Он оперирует все что угодно. В особенности опухоли. Мартин вновь наклонился к плечу Дениз, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат ее свежевымытых волос. Для Филипса он был таким же единственным в своем роде, как отпечатки пальцев, и, несмотря на официальную обстановку, он ощутил зарождающееся влечение. Мартин выпрямился, чтобы избавиться от наваждения.
— Доктор Зенгер, мне нужно сказать вам несколько слов, — проговорил он вдруг, жестом приглашая ее в угол комнаты.
Дениз охотно, хоть и с удивленным видом, повиновалась.
— Мое профессиональное мнение…, — начал Филипс тем же официальным тоном. Затем он сделал паузу, а продолжив, понизил голос до шепота —…что сегодня вы выглядите необычайно сексапильно. Выражение лица Дениз менялось медленно. Смысл сказанного дошел до нее лишь через некоторое время. А затем она почти рассмеялась. — Мартин, ты меня захватил врасплох.
