— Мы зря тратим время — забрюзжал Фишер, — нас атакуют, а мы сидим здесь и занимаемся ерундой.
Портбейн подал знак, и лаборанты приступили к установке оборудования для анализа взятых проб.
— Перед нами два образца осажденных паров, обозначенных буквами — А и Б. Один взят из баллона, заполненного местным воздухом в момент химической атаки, другой — из пробы воздуха в этой комнате.
— Не исключено, — нервно перебил Портбейна Зильберман, — что мы признаем результаты исследования обоих образцов отрицательными. Считаю, что эксперимент в этом случае утратит свою достоверность.
— Тогда проведем серию новых экспериментов. Через пару месяцев, если анализы всех образцов окажутся отрицательными, станет ясно, что гипотеза газовых атак несостоятельна.
— Ладно, согласен, ну а если анализы обоих образцов будут признаны положительными? — недоуменно спросил Тейт.
— Тогда эксперимент подтвердит, что гипотеза о нашем заболевании паранойей имеет основания и нам следует признать ее справедливой.
После минутного раздумья доводы Портбейна были приняты.
— Если нам не удастся получить контрольный образец, не содержащий паров синильной кислоты, то...
— Действительно, хитроумно задумано, — перебил его О'Киф. — Мы исходим из единственно достоверного факта — нашего существования. Уж в этом сомнений нет.
— Я пока назвал только два варианта, — пояснил Портбейн. — Если все мы признаем анализы обоих образцов положительными, значит, мы — психически больные. Признав результаты анализа обоих образцов отрицательными, мы приходим к заключению, что никаких нападений на нас не было и тревога была напрасной. В случае, если мы единодушно делаем вывод, что анализ одного образца — отрицательный, а другого — положительный, то придется признать, что мы — нормальные в психическом отношении люди и действительно подвергаемся нападениям, — он взглянул на руководителей лагеря. — Но для этого, повторяю, мы все единодушно должны сказать, анализ какого образца — отрицательный, а какого — положительный.
— Мнение каждого будет фиксироваться тайно? — спросил Тейт.
— Результаты эксперимента, а также выводы, к которым придет каждый, будут проанализированы и сведены в таблицу автоматическим электронным устройством.
На некоторое время все замерли в своих креслах, погрузившись в раздумья. Наконец, Фишер встал и подошел к столу, где стояла аппаратура.
— Я готов начать.
Наклонившись над колориметром, он приступил к изучению лежащих перед ним образцов. Переведя несколько раз объектив с одного на другой, Фишер решительно взял карандаш.
— Ты уверен? — спросил председатель совета Домграф-Швач. — У тебя действительно нет сомнений, где отрицательный образец, а где — положительный?
— Я полностью уверен в своем ответе, — сказал Фишер и, передав листок со своим решением, отошел от стола.
— Теперь моя очередь, — нетерпеливо произнес Тейт. — Чем быстрее мы покончим с этим делом, тем лучше.
Все члены совета один за другим осмотрели образцы и зафиксировали свое мнение.
— Все, — сказал наконец Портбейн. — Я — последний, — он наклонился над аппаратурой, посмотрел в объектив и записал свои результаты.
— Включите экран, — распорядился Портбейн, обратившись к лаборанту, стоявшему у считывающего устройства. Тот нажал на кнопку.
Через мгновение на экране появились данные эксперимента.
Фишер — «А».
Тейт — «А».
О'Киф — «Б».
Хорстоковски — «Б».
Зильберман — «Б».
Даниэльс — «Б».
Портбейн — «А».
Домграф-Швач — «Б».
Лануар — «А».
— Черт побери, — еле слышно произнес Зильберман. — Как все просто! Значит, все мы — параноики.
— Идиот! — закричал Тейт на Хорстоковского. — Это был образец «А», а не «Б». Как ты мог ошибиться?
— Нет, «Б»! Это понятно и ребенку! — яростно завопил Домграф-Швач. — Образец «А» был совершенно бесцветен!
О'Киф повернулся к Портбейну.
— А теперь скажи, ради Бога, анализ какого образца был отрицательным, а какого — положительным?
— Не знаю, — признался Портбейн. — Сейчас и я ни в чем не уверен.
За столом Домграфа-Швача раздался звонок, и он тотчас включил видеоэкран. Появилось лицо оператора.
— Нападение оказалось неудачным, сэр, — сказал оператор. — Мы отбили атаку.
Домграф-Швач насмешливо улыбнулся:
— Удалось ли задержать кого-нибудь из нападавших? — спросил он.
— Нет, сэр. Они сумели скрыться. Однако, мне кажется, мы убили двух. Когда рассветет, попытаемся обнаружить их тела.
— И найдете?
— Видите ли, сэр, обычно они тонут в трясине. Но, может, на этот раз...
— Хорошо, — прервал оператора Домграф-Швач. — Если вам повезет, немедленно сообщите, — он включил экран.
— Что дальше? — осведомился Даниэльс ледяным тоном.
— Нет смысла продолжать ремонт корабля, — сказал О'Киф. — Не думаю, что стоит тратить силы на бомбардировку пустого болота.
— А я считаю, что работу необходимо продолжить, — возразил Тейт.
— Зачем? — спросил О'Киф.
— Чтобы мы смогли отправиться на Фомальгаут IV и сдаться властям. Там нас поместят в госпиталь.
Зильберман окинул говорящего взглядом, полным недоумения.
— Сдаться властям? А почему нам не остаться здесь, на Бетельгейзе II? Мы никому не приносим вреда...
— Верно, пока не приносим. Но я думаю о будущем, о том, что может произойти через несколько столетий.
— К тому времени все мы уже оставим этот мир.
— Но останутся наши потомки, — сказал Тейт.
— Он прав, — согласился Лануар. — Наступит время, когда наши потомки завоюют всю Солнечную систему, в которой мы находимся. Рано или поздно наши корабли будут властвовать над Галактикой, — он попытался улыбнуться, но мышцы лица отказались ему повиноваться, и улыбки не получилось.
— Из записей на магнитных лентах следует, — продолжал развивать свою мысль Тейт, — что параноики исключительно настойчивы и последовательны в достижении своих целей. С отчаянным упрямством они придерживаются своих точек зрения. Если наши потомки окажутся в регионе, на который распространяется власть Терры, начнется война, и они смогут одержать верх, потому что более целеустремленны. Мы никогда не свернем в сторону, не отступим от поставленной цели.
— Одним словом — фанатики, — прошептал Даниэльс.
— Нам необходимо сохранить полученную информацию в тайне от остальных жителей лагеря, — предложил О'Киф.
— Несомненно, — согласился Фишер. — Пусть считают, что корабль нужен для нанесения термоядерных ударов по вражеским позициям. В противном случае мы столкнемся с огромными сложностями.
