Вот ее спина мелькнула в бурьяне, вот Альма легко вспрыгнула на каменный забор, пробежала поверху и исчезла.
— Неужели принесет? Неужели поняла? — изумлялся Клименко.
— Подождем…
Альма вернулась часа через два. Клименко, казалось, дремал а кресле, а я читал, когда она вбежала в комнату. В ее зубах был термос.
Клименко бросился к ней, но Альма протянула его мне. Термос был пуст. Это был только корпус термоса, без стеклянной колбы, в которую наливается жидкость.
— А где остальное?-спросил Клименко у Альмы.
— Погодите,- сказал я,- здесь что-то есть…
В термосе лежали свернутые листки бумаги. Я осторожно стал их вытаскивать один за другим. Их было много, этих листков, исписанных твердым угловатым почерком.
Мы вытаскивали листок за листком. Их нумерация не везде шла последовательно. Это были какие-то дневники. Некоторые листки были испещрены значками и химическими формулами. Видимо, это только часть записей.
— Здесь не все,- сказал Клименко.- Умница Альма!
Он погладил жесткую шерсть Альмы, потом быстро поднес руку к глазам: рука была в крови. Мы осмотрели Альму. Ее сильно и жестоко избили.
Альма стоически перенесла все медицинские процедуры, которые мы смогли проделать. Ее раны были обмыты марганцовкой и смазаны йодом. Клименко вызвал по телефону какого-то очень опытного ветеринара, и тот наложил повязки.
Забинтованная и накормленная, Альма уснула на диване.
Всю ночь мы провели над записями, найденными в термосе, вначале -нам казалось, что они не имели прямого отношения к происшествию на дороге, и только дальнейшие события показали, что мы ошибались. Я привожу эти записи с самыми незначительными пропусками. Сокращению подвергались места, которые непосредственно касаются тонкостей химии. С ними можно будет ознакомиться после их опубликования в специальной литературе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ТАЙНА ДРЕВНЕГО РОДА МЕКАНИКУСОВ
I
«Мое детство я всегда вспоминаю с радостью. Но стоит ли о нем писать?..- так начинались эти записки.- Как бы красочно я ни изображал события и приключения своего раннего детства, для других •вряд ли станут понятными те чувства, которые они вызывают а моей душе. Полное ласки, смеха, солнца, чудесных прогулок и увлекательных игр, мое детство оборвалось в памятные всей Бельгии, всему миру августовские дни 1914 года, когда огромная армия кайзера Вильгельма хлынула через -границы моей тихой, маленькой родины и началась кровавая драма первой мировой войны.
Мы вместе с многими другими беженцами ушли во Францию. Отец вскоре вступил в армию короля Альберта.
Прошли годы, прежде чем наступил радостный день возвращения. Мы вернулись в наш старый дом на берегу Мааса. Окна были выбиты, мебель поломана… Вначале в нашем доме расположились немцы, потом в нем никто не жил целых три года. Сырой и холодный, он, казалось, тосковал о нас все это время.
Груда книг лежала на полу кабинета. В моей комнате весь потолок был продырявлен. Я внимательно вгляделся: дыры располагались подобно созвездиям на моем звездном глобусе, валявшемся здесь же. Видимо, офицер, который жил здесь, увлекался астрономией на особый, прусский манер.
Отец устроился на работу и уезжал каждое утро на строящийся за городом химический завод. Я стал посещать лицей и много работал в саду, помогая Франсуа, вашему слуге, человеку одинокому и трудолюбивому, который нашел в нашей семье свой дом.
Памятный разговор произошел как-то у меня с отцом.
— Отец,- спросил я его- почему мы Меканикусы? Почему у нас такая странная фамилия? Мы не фламандцы? Когда я жил во Франции, я спрашивал всех родных. И дядя сказал, что это маленькая тайна и ответить мне сможешь только ты. Франсуа тоже ничего не знает. Это тайна?
— Да, если хочешь…
— Тайна?
— Видишь ли, все уверены, что Меканикусы много столетий были почтенными купцами. Сейчас нет средневековых сословных предрассудков, и строгих разграничений, и все-таки мне не хотелось бы, чтобы наши соседи или владелец завода, на котором я работаю, знали, откуда мы в действительности ведем свой род. Меканикусы появились в средние века. Они торговали вначале шерстью, потом — колониальными товарами. Это все очень солидно, почтенно и ни у кого не вызывает ни усмешки, ни удивления. Нам нечего стыдиться. Прошлое нашей фамилии — скромное, честное прошлое, но мы ведем свой род…- Отец замолчал и внимательно посмотрел на меня.
— От рыцарей?! Да, отец?-прошептал я.
— Нет, Карл, не от рыцарей.
— Мы Меканикусы! Наверное, наши предки были теми людьми, что придумали и строили первые плотины?
— Нет, Карл. Наши предки не строили плотин. Я уж жалею об этом разговоре, ты будешь разочарован. Наши предки были… алхимиками. Да, да, не смейся. В этом самом доме, в его подвале, сотни лет терпеливо работали и мой прапрадед, и прадед, и дед, а потом и мой отец. И я немного… Мы работали тайно. Только иногда из Вестфалии приезжали к деду знакомые алхимики, и тогда в доме устраивались диспуты. Возможно, я не стал бы никогда инженером-химиком, если бы в детстве не наслышался легенд и рассказов о старых алхимиках и если бы не помогал твоему деду в его таинственной работе.
Отец подошел к аккуратно сложенным на полу книгам, тем, что мы нашли а его кабинете.
— На наше счастье, солдаты кайзера неважно разбираются в книгах. Самое ценнее осталось. Помоги достать мне вон тот толстый том. Видишь надпись? Книга принадлежала твоему прапрадеду. Это знаменитое сочинение Иоганна Исаака Голландца — настольная книга каждого алхимика.
Я достал толстенную запыленную книгу. С ее разбухших ворсистых страниц на меня глядели замысловатые значки, удивительные фигуры, символы. Некоторые из них показались мне знакомыми.
— Я видел их где-то,- сказал я.
— Видел? Наверно, в учебнике химии?
— Нет, в учебнике изображен алхимик, такой растрепанный старик, важный и оборванный, рядом с какими-то колбами… Но что написано в этой книге? Здесь попадаются латинские слова.
— Да, в этой книге кое-что написано словами. Но у нас когда-то была знаменитая «Либер мутус», так в ней не было ни единого слова — только значки и символы. Она так и называлась «Немая книга» — «Либер мутус» по-латыни.
— Неужели их можно разобрать, эти закорючки и фигурки? Отец, прочти хоть одну фразу!
— Не знаю, смогу ли. Ведь я давно, очень давно не занимался этим… Ну, вот здесь начертана одна из изумрудных таблиц Гермеса Трижды величайшего.
В ней дан способ приготовления золота… Вот видишь, Карл, -кружок с точкой посередине? Это знак золота, но он же обозначает и Солнце.
