Но поцелуи мягкие парят,
И на земле то не трава,
Но очи теплые горят.
И, кажется, что глубина лесов безбрежна,
За древом - целая страна,
Страна та столь огромно-нежна,
Что бога в ней душа видна.
В такой вот час закатный,
Шел по лесной тропе,
Крестьянин младый, статный,
Нес хлеб младой жене.
И тут разверзлись корни,
Открылась глубь земли,
Уходят туда торни
Ступени - тьма вдали.
"Ну, что ж. - вздохнул крестьянин.
Ступени - не беда,
Быть может - это погреб, где много сладких вин?
Иль камень драгоценный сияет, как звезда?"
Сказал так, пошатнулся:
Не удержался то ж:
Чрез главу обернулся,
И понял - это ложь.
Да поздно он хватился,
Теперь не удержать,
Он про себя молился,
Чтоб жизни не терять.
Но вот конец ступеням,
Вокруг - железный сад.
Закрылся ход ко дверям,
О боже - это ж ад!
Кругом все из железа,
Во ржавчине, в крови,
Скрипит во мраке реза,
Тут бога не зови!
Текут огнисты реки,
Озера из свинца.
Прикрой от жара веки,
Не вымолви словца!
И тут, из ржавой пасти
Выходит дух большой,
Скрыт во крыльях страсти,
Мотает головой.
Вот голосом скрипучим
К крестьянину изрек:
"Не бойся - мы не мучим,
И радостен твой век.
Тебе дадим мы царство,
Тебе дадим мы трон,
Получишь ты богатства,
И много сладких жен.
Получишь уважение,
Получишь и почет,
Получишь вдохновение,
И много - все не в счет!
Ведь, ты не глуп, я вижу,
Хоть и крестьянский сын,
Не бойся - не обижу,
Ведь ты такой один.
Итак, ты все получишь,
Взамен - лишь пустота,
Лишь женошку отпустишь
Она вам не чета!"
Собрался сын крестьянский,
Я твердо так сказал:
"О дух, о демон адский,
Пред чувством ты, ведь, мал!
Ты думаешь дарами,
Сим тленным кошельком,
Растравишь дух с мечтами,
Забыл ты об одном!
Забыл со дня паденья,
Что свята есть любовь,
В ней сила вдохновенья,
И в ней святая кровь!
Ты думаешь - палаты,
Красивые леса рук,
Каменья, троны, златы,
Мне ближе голый сук!
А речи! Речи - лживы,
Льстецов, глупцов почет
Милей мне голос нивы,
Да птаха как поет.
И, чтоб не предлагал мне,
Все будет плоть да плоть,
Все для душевной бойни,
Прикрыто лаской хоть.
Да, - троны и богатства,
Прелестные тела,
Все то - душевно рабство,
Все дьявола дела.
Во мне нет искушенья,
От тленного - вратит,
К любви мои моленья,
К жене, что небо чтит."
Тут демон рассмеялся,
Со злобой говорит:
"Ты с лесом не расстался?
Мой ад тебя сгноит!
Не знаешь, что есть голод,
И, что есть адска боль,
Наивен ты и молод,
Но ты сыграешь роль!"
"Не испугаешь мукой,
И голод не в нови!"
"А я тебя разлукой,
С женой твоей любви!"
"Ее перед женитьбой,
Я десять лет искал,
Держал с летами бой,
О ней одной мечтал.
А после нашей свадьбы,
Готов годы прождать,
Да и столетья, кабы,
Не шло тут время умирать."
"И боли не страшишься,
Разлука не страшит,
Но вот ты покривишься,
Коль боль ее ранит!
Нашлю на дом проклятье,
Болезнь в нее нашлю,
Из крови будет платье,
И скажешь ль ты: "Люблю"?
Согнется мукой долгой,
Лишится красоты,
Уродливостью колкой
Покроются черты!"
"Да, тяжко испытание,
Но я стерплю его,
За плотью, ведь, пылание,
Любимого всего.
Ведь, я искал едину,
В кой часть моей души,
Не на ночь хворостину,
А звездной свет выши.
Ты можешь тело мучить,
Но душу ты не тронь!
И души не разлучить,
В них бога, ведь, огонь.
Да - плоть твое призванье,
В любви же власти нет.
Для плоти истязание,
Но во душе, ведь, свет!
Смотри в глаза, нечистый,
И знай, что и такой,
Свет глаз ее златистый,
Сияет мне звездой!
И за согнутой плотью,
За шрамами лица,
Увижу святу ладью,
Священного венца!
Она меня дождется,
Она - то часть меня,
Пусть в смертии вернется,
Любовь взойдет, храня!
О ты, хозяин плоти,
Душа творцом дана,
Она, как в малом гроте,
Любовь - вот она!"
Тут покачнулся демон,
И злобно зашипел:
"Иди, иди же вон,
Раз ты того хотел!
Не ждал такой отваги,
Не ждал такой любви,
В крестьянской то коряге,
Могучей столь крови!"
Вот двери распахнулись,
За ними - уж Луна,
И крыльями взметнулись,
В борце том: "Где ж она?!"
Бежит он по ступеням,
Он оставляет ад,
К дубовым то коленям,
Вот он - древесный сад.
Под звездами до дома
Скорее он бежит,
И громче майска грома,
Уж в дверь свою стучит.
Но вот порог распахнут,
Пред ним ОНА стоит,
Ах, как цветами пахнут,
Как нежно говорит!
Обнялись - тихо, нежно,
И в дом, в тепло вошли,
И светло, безмятежно
Беседу повели...
"Ты опоздал, любимый..."
Да, было - ерунда,
Какой-то нечистивый,
Хотел, чтоб молвил "Да".
Давал мне безделушки,
О коих я забыл,
То тленные игрушки,
К тебе мой вечно пыл!
В тебе я вижу космос,
И бога, и себя,
К тебе чрез годы рос я,
Любя, любя, любя!
Не спрашивай, что было,
Что было - то прошло,
Ты душу мне обмыла,
И стало хорошо!
Я рад, что мы с тобою,
И в сердце так светло,
Как с девою святою,
Мне в доме все мило!"
Пока Пьеро пел, начался ливень; дождевые потоки прорезались молниями, гром вспыхивал небесными барабанами и, вовсе, не мешал пению, но подыгрывал ему, вплетался в музыку; как бы еще добавляя силу в голос певца. Подпевал ему и дождь, а в некоторых местах - своим сильным голос Аннэка.
Но вот прозвучала последняя строчка, и Пьеро ждал теперь, что дракон возьмет его душу, ну а Аннэку оставит - он очень на это надеялся; для того, чтобы спасти душу Аннэки он так и изливал свою душу.
Когда дракон заговорил, голос его изменился. Раньше насмешливый, теперь в нем совсем не осталось иронии - он говорил, как равный с равным.
- Не знал, что на земле остались столь хорошие певцы... Но, знай, что не заставил ты меня вспомнить, что такое любовь! Если хочешь пробудить в моем сердце любовь, так знай, что это не под силам даже самому Богу! Я слишком далеко от его рая! Ты, все же не выполнил то, что хотел - а хотел ты не возможного... признай...
- Подожди! - глядя в очи Аннеки, крикнул Пьеро.
Дракон то потянул было к ним свои окровавленные лапы, да вздрогнул от этого голоса. Какая сила душевная! Какая небывалое чувство!
И дракон почувствовал в себе тревогу - что это за богатырь, со столь могучей душой? Что же это за сила в его голосе, которая заставляет его, стоглавого повелителя преисподней вздрагивать и останавливаться?
