- Нина Александровна Орлова, Павел Зарецкий Сурен Маргулян, Саила Черненко, - выговаривала Леа их трудные имена.
Она долго мысленно вслушивалась в эти созвучия, как бы стараясь прочесть в них источник сил тех людей.
Снегопад придвигался все ближе и ближе, огромные хлопья опускались в безветренном воздухе. снег усыпал светлые кудри Леи, ее плечи. Но под легким покрывалом было тепло. Говорят, русские любили зиму, суровую, долгую зиму.
На экранах воздушных телевизоров пламенело густо-красными огнями имена Павла Зарецкого и его спутников. И смотрели лица с древних портретов Павел чуть сощурился, устремившись вперед; радостно, от всего сердца, смеялся Саша Черненко, oн приветствовал неведомое, как приветствуют жизнь как радуются каждому восходу дня; Сурен Маргулян был спокоен и даже важен, чуть высокомерный и уверенный в себе, и, наконец, прекрасная, как первая любовь, Нина Орлова со своей немеркнущей молодостью, с печалью раздумья в темных глазах.
КОСМОПЛАН ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА ЗЕМЛЮ
В последнее время Павлий Зорь редко покидал Землю.
На Земле по-прежнему оставались основные научные центры главнейшее руководство разумной жизнью
На Марсе и на Венере была сосредоточена ядерная энергетика, химия, тяжелая промышленностьвсе то, что требовало создания громоздких сооружений, что могло отравить атмосферу вредными испарениями. Земля слишком хороша для жизни, и ее просторы заполнялись садами, парками и лесами. В недрах Марса и Венеры вполне достаточно сырья. Работали на этих планетах автоматы. Их обслуживало мало людей. Три месяца жизни отдавал каждый мужчина работе на одной из этих планет.
Павлий Зорь готовился к поездке на Плутон. Перед отлетом он заскочил в Дом Диких Гор и нашел Лею на балконе. Она смотрела возаушный телевизор, и когда Павлий Зорь вошел, над вершинами уже весенних затуманенных гор плыло огромное изображение Павла Зарецкого.
А вверху взъерошенные ветрами небо и рвущиеся к Земле лучи солнца.
Леа хотела очень многое сказать отцу.
Но он заметно волновался. Это, действительно, не так-то просто - встречать людей, живших шестьсот лет тому назад
И Леа ничего не успела сказать. Лодка отца скрылась в тучах, серо-синих и низких, напитанных апрельскими испарениями.
Чувство нереальности окружающего охватывало каждого, кто попадал на Плутон. Создавалось впечатление вечного сна. Этому способствовало сочетание ледяного пейзажа планеты с резко измененным ритмом движений. Здесь по-иному ощущались мускульные усилия.
В зеленой мгле выступали желтоватые скалы, сложенные из снежно-белых пород. Были и голубоватые моря, моря жидкого азота. Они колыхались тяжелой и густой волной, и над всем давлело черное небо. Но звезды мерцают, мерцают в довольно плотной атмосфере водорода и гелия. Рядом - не одного светила. А солнце кажется слишком маленьким.
Сейчас Плутон не только последняя ступень Солнечной системы, откуда с наименьшей затратой энергии могут отлетать звездные корабли. На его поверхности благодаря колоссальному переохлаждению и сжатию - озера жидкого азота и кислорода, а в атмосфере девяносто процентов водорода - неистощимый источник для получения пиозина. Плутон стал колоссальной лабораторией, самой грандиозной, которую когда-либо создавали люди. Здесь в гигантских масштабах проводилась проверка гипотезы Доса Дина о "соответствии миров". Гипотеза подсказывала возможность покорения отрицательнои энергий.
В холодной мгле неба терялись очертания эллиптических энерготронов Дина.
Тяга молодежи на Плутон очень велика. Освоение планеты это главнейшая задача современной культуры.
Десять кораблей прибыли встречать астронавтов.
Космопланы стояли у огромного ярко освещенного изнутри здания Наблюдений. Там укрылись прибывшие. Стены из тиовита защищают от самых сильных излучений. И только сквозь узенькие смотровые окна можно наблюдать за подходом кораблей.
Древний космоплан приближался к планете темюй, плохо видимой громадой. Его сопровождали вылетевшие навстречу два маленьких планетоплана - два неярких огонька.
Космоплан приземлялся долго и тяжело, потом замер, неуклюже ткнувшись в метановые торосы. Целое облако легкой пыли повисло в воздухе. Пыль медленно оседала.
И наконец из серого сумрака выступило густое, темное облако.
И люди на какое-то мгновенье растерялись. Это был не он! Это был не тот космоплан "Вперед!", который шесть столетий тому назад покинул Землю.
Вязкая, бесформенная сине-фиолетовая масса. И только внимательно всмотревшись, можно заметить, что сквозь нее просвечивают знакомые очертания корабля. И вдруг эта пульсирующая оболочка начала сжиматься, как бы таять на глазах... И исчезла совсем! И тогда перед изумленными свидетелями возвращения космоплана "Вперед!" заблестела избитая, исцарапанная метеоритами поверхность корабля... И на ней неровные ржаво-красные полосы.
А научные сотрудники энерготронов Дина зарегистрировали мощную энергетическую бурю.
Прошло много времени. Все ждали. Но вот что-то звонко щелкнуло, весь корпус древнего планетоплана задрожал, раздвинулась обшивка, и оттуда вырвался желто-белый свет. И опять никого. Тогда люди рванулись к космоплану. Но в этот момент показался человек в легком скафандре, потом второй... Они упали на край люка и лежали не двигаясь.
Астронавтов подняли. Их тела казались безжизненными.
- Немедленно в дом Здоровья, - тихо сказал Павлий Зорь.
А сам вместе с другими сотрудниками пошел осматривать кабины. На корабле людей больше не было.
- Как?! - испугался Павлий Зорь. - Их только двое?!
Люди из Космоса привезли с собой множество документов с научными наблюдениями.
А потом... потом какие-то странные желтые предметы - не то камни, не то металлы... На них те же ржаво-кровавые царапины, которые повредили обшивку космоплана.
Камни эти очень хорошо заизолированы непонятной стекловидной массой, сильно люмннесцирующие густо-фиолетовым светом. Человек, который нашел и и показывал теперь Павлию Зорю, хотел что-то сказать, но вдруг пошатнулся.
Павлий Зорь только шагнул к нему, как его охватило сильное головокружение.
Тогда он задернул стекловидной тканью желтый камни и сдавленно сказал:
- Убрать их! Убрать туда, где они были! Ничего не трогать, пока больные не придут в себя.
Павлий Зорь направился в дом Здоровья. Прибывших уложили в комнатах сна. Главврач Лида Линг, осмотрев их, распорядилась:
- Им нужен прежде всего покой, абсолютный покой.
Павлий Зорь с большим трудом уговорил Лиду разрешить ему совсем немного побыть с больными.
В комнатах было почти темню, только едва тлеющее синее сияние у входа. Больные метались на огромных кроватях. Павлий Зорь долго всматривался в их истощенные, сильно заросшие лица. Один с черной кудрявой бородой и такими же волосами.
