Фррниу отвернулась от поверженной. Но та не желала сдаваться. Она вскочила и прыгнула. Тилира шагнула в сторону и, как это уже было не раз встретила летевшего противника когтями.
Несколько глубоких кровавых ран возникли на животе львицы, она передернулась в воздухе и приземлилась не на лапы, а на бок. Ее голова ударилась о бетон и львица не сумела больше встать.
Фррниу смотрела на нее в упор и молчала. Та еще несколько раз порывалась встать и не смогла. Бой закончился. Тилира оглядела всех вокруг, затем прошла к тележке с мясом и остановилась. Она обернулась к Аррау.
− Ты первая, − прорычала Фррниу.
Аррау несколько мгновений колебалась, затем прошла и взяла свой кусок. Фррниу так же взяла кусок мяса, затем взяла еще один и подошла к раненой львице.
− А это твое, − произнесла она и положила кусок перед ней.
Вокруг никто не проронил ни слова. Фррниу ушла на свое место, а около тележки начался обычный дележ мяса. А когда все закончилось, пустая тележка уехала назад. Раненая львица кое-как доползла до своей камеры и осталась там.
День подходил к концу. Фррниу лежала на своем месте. Рядом кто-то появился, и она открыла глаза. Перед ней оказалась Аррау. Она вошла и села рядом.
− Почему ты это сделала? − спросила она.
− Вряд ли ты способна это понять.
− Я многое могу понять.
− Тогда, попытайся понять сама, почему.
− Тебе что-то нужно от меня.
− Не угадала.
− Тогда, почему? Ответь мне.
− Потому что ты не дралась.
− Это глупо.
− Поэтому я и сказала, что ты не поймешь, − ответила Фррниу.
Львица молчала. Она прошла из камеры Тилиры и остановилась на выходе.
− Мой совет тебе, проследи, чтобы она не умерла. Иначе тебе добавят лет пятьдесят, − произнесла она и пошла прочь.
Последние слова львицы не мало значили. Фррниу некоторое время лежала, а затем поднялась и прошла мимо камер. Она задержалась на мгновение около Равурр. Та лежала с ранениями после боя с новой заключенной. Фррниу прошла дальше, обошла вокруг и вошла в камеру с другой раненой миу. Та лежала без сознания, рядом была лужа крови, в которой лежал недоеденный кусок мяса.
Фррниу принялась за обработку ран миу. Миу обычно делали это сами, своими языками, но на этот раз львица была не способна сама зализывать раны. Тилира принесла воды, промыла ее шерсть от застывшей крови, затем перевернула львицу на другой бок так, что бы большая часть ее ран не была внизу.
Кто-то оказался у входа. Фррниу обернулась, и миу тут же скрылась. Это мало что значило, хотя, неизвестно, как миу приняли бы подобное ухаживание со стороны "сильной" по отношению к "слабой".
Состояние миу стабилизировалось. Главное было остановить кровотечение, и Тилира сделала это.
На следующее утро раненая пришла в себя. Вновь было распределение кусков мяса. На этот раз Фррниу взяла три куска мяса и прошла не к своей камере. Раненая львица смотрела на Фррниу и на два куска мяса плохо понимая, что происходит.
− Что это значит? − зарычала она.
− Это значит, что я не желаю получить лишних пятьдесят лет тюрьмы, если ты сдохнешь, − ответила Фррниу. − И это все.
− В таком случае, можешь не сомневаться, когда я доберусь до тебя, ты сдохнешь.
− У тебя кишка тонка, − ответила Фррниу и пошла прочь. Она понимала, что львица могла попытаться ее убить. Наиболее вероятно во сне.
Время вновь шло как прежде. Новую львицу звали Ранран. Вскоре Фррниу узнала и о том за что та оказалась в тюрьме. За убийство. Она получила срок восемьдесят лет, и это был самый большой срок после Аррау, у которой он был пожизненным.
До новых схваток Ранран с Фррниу не дошло. В дело вступила Равурр, которая решила что у нее есть только один способ вновь вернуться к первенству. Она вступила в схватку с Ранран, когда та еще не оправилась от ран. Это и решило исход боя. Ранран вновь оказалась неспособной драться.
Равурр была готова сделать подобное же и с Фррниу. Нанести жестокое ранение, а затем просто не давать вылечиться. Попытка это сделать закончилась плачевно для самой Равурр, хотя она и не участвовала в ночном покушении. Тилира явилась к ней и несколько раз шарахнула миу об стену.
− Нравится? − Зарычала Фррниу. − А теперь запомни, дура. Еще раз кто из твоих ко мне прикоснется, я вас всех размажу по стенкам. Будете плавать в своей крови. Ясно? А через пару годиков, перед тем, как мне уйти, я сделаю так, что вы все будете лежать, а Ранран встанет. Ты поняла?
Казалось, больше всего миу поразили слова о двух годах.
− Ты уходишь через два года? − спросила она.
− Да, − прорычала Фррниу. − Поняла, что рискуешь за ничто?
− Поняла, − ответила та.
И она действительно поняла. А через два дня в камере Фррниу оказалась Аррау.
− Я узнала, что ты выходишь через два года, − сказала она.
− И что из этого?
− Три года за драку, это слишком мало.
− Тебя это задевает? Ты сама никому не сказала за что ты здесь.
− За то что съела двуногого зверя.
− Человека? Они здесь есть? − удивленно спросила Фррниу.
− Есть. Ты не хочешь сказать, за что ты?
− Я уже говорила.
− За драку дают минимум десять лет.
− А сколько дают за самозащиту?
− За самозащиту ничего не дают.
− И за такую, когда нападавшие залетели в больницу?
− За такую могут дать.
− Три года, − произнесла Фррниу.
− Почему ты ни с кем не говоришь? Ты считаешь себя выше других?
− Мне не о чем говорить. И не хочу ни о чем говорить.
− Говорить всегда найдется о чем.
− Я сказала, нет, − произнесла Тилира.
Миу ушла.
С этого момента в зоне ничего больше не менялось. Ранран лежала израненной и теперь была готова убить Равурр, но у нее не было сил. А вокруг все подчинялись только сильной львице, жестокость которой росла все больше и больше.
Шел последний год заключения Фррниу. В какой-то из дней Аррау просто не вышла из своей камеры за мясом. Кто-то прошел к ней и вернулся с сообщением, что она мертва.
Фррниу прошла туда. Львица не была убита. Она просто умерла. Либо от старости, либо от сердечного приступа, которые иногда случались и у львов.
Мясо с тележки разобрали, и на его место положили мертвую миу. Тележка ушла. Фррниу прошла на свое место. Она раздумывала над временем, проведенным в тюрьме. Тилира могла легко сбежать. Для этого требовалось только желание. А его то и не было.
Вновь прибывшая львица попала под горячую лапу Равурр. Та, казалось, просто была в бешенстве. От нее вокруг пострадало не мало миу. Многие имели на нее зуб, но никто не решался выступить против.
