— Хватит тоску нагонять. Давай чего-нибудь повеселее, — вздохнул Ив и поправил рюкзак на плечах. Он давно смирился, что молчать Рон не может, так пусть уж что-нибудь нормальное поет…
— Повеселее? Ладно, — засмеялась Рон. —
Могучий воин с рюкзаком
Среди проклятых мест
Уснул в снегу. Проснулся он,
В руке держа мой крест…
— Отвратительно, — оценил Ив.
— Спасибо, — невозмутимо ответила Рон. — А тут еще припев…
Он видел лес в холодном сне
И попадал под дождь…
…эээ… ну-у-у…
Он весь замерз, но сном его
Так просто не убьешь…
…соло на ударных… Й-е-е
— Давай-ка кой-чего обсудим… юное дарование, — сказал Ив, жестом поманив Рон к себе. Она пристроилась рядом. — Тебе опять то же самое снилось?
— Что то же самое?
— То же, что и мне.
— А что тебе снилось?
— У-у-у-у-ф, — Ива поражала ее бестолковость. Он сурово глянул на Рон и с мрачным видом стал перечислять: — пирог с яблоками. Река. Песочные замки (ты целый час долбила мой форт). Дождь. Гроза. Дом. Огонь… а потом ты начала создавать панику…
— Я? Я просто спросила, помнишь ты чего или нет.
— А потом я спросил, кто они. Ты сказала че-то… не знаю, типа, это опасные существа, бежать надо… и отрубилась…
— Э-э, уснула? — вежливо переспросила Рон.
— Да, да, называй как хочешь, — нервно прорычал Ив. — Я там с ними один на один остался. Крест твой взял… слушай, мне показалось, что они и вправду не люди.
— Мне тоже. Но кто они тогда?
— Нечисть из проклятых мест! — усмехнулся Ив.
— Но они же нас во снах преследуют. А нечисть — это такой одинокий странник, попадается посередине пустыни, в доверие втирается, а потом тебя цоп — и съел. Его еще железом ранить нельзя, и свинцом, говорят, тоже, — на полном серьезе сказала Рон.
— Чушь это все. Чушь! Ну ладно… я еще слышал про демонов. Они тела не имеют и… короче, мозги пудрят людям, кругами водят и тому подобное. Ха, от нечисти и демонов, хотя тела у них и нет, девки говорят, беременеют, — мерзко заржал Ив. — Ты еще не того?
— Ладно, Ив, — злорадно сказала Рон, — я и насчет парней (типа тебя) кучу сказок слышала. Им с демонами (и демоницами, кстати) вообще лучше не встречаться: «того» благом покажется!..
— Опа-на! Кто тебе такое извращение рассказал?
— Был у нас в госпитале один. В бреду чертиков гонял… разговаривал с ними даже. Бедняга.
— Интересненько… расскажи-ка мне. Давай-давай, путь еще до-о-олгий… и не стесняйся в выражениях, а то любишь пропускать по половине рассказа…
— Ну слушай, — начала Рон, — вот, к примеру, попался ты демонице…
С таким крюком до бункера было еще далеко. И какой же желанной целью, мечтой, миражом казался этот заброшенный, совершенно заваленный снегом и изрядно покореженный бункер! В прошлом году за него была битва, а сейчас он не нужен никому, просто временная крыша над головой и никакой стратегической роли… но там можно будет спокойно поспать, не рискуя отморозить что-нибудь, поесть, попить… покурить! А до него еще так далеко… и делать такой крюк… ладно, ладно, Ив прав — разрыв между ними и «Грифами» надо увеличить. Здесь какие-то руины, почти лабиринт, и патрули «Змей» шастают (а «Змеи» «Невидимкам» дружественны). Это «Падальщиков» надолго задержит… если не окажутся слишком умными и не догадаются поехать прямо к бункеру. Что ж, риск уместен…
— Они исчезли. Я их даже не вижу.
— Умерли?
— В их мире это вполне возможно…
— Не болтай чушь! Это все Ройхо. Барьер поставил, точно говорю. Он их выбрал и собирается через них действовать, а мы остались в дураках, как обычно.
— Айна…
— Хотя, почему остались? Мне кажется, еще не все потеряно. Откуда мы знаем, что это именно те двое?
— Ну-у…
— Верно, ниоткуда. Как там говорилось… двое, дети, брат и сестра — и все…
— На что намекаешь, Айна?
— А на то, что сгодятся любые двое, подходящие под это описание. Так вот они рядом. Чем младше, тем лучше, не будут сопротивляться, как те… ну что, побьем Ройхо его же оружием?
— Попытка не пытка… я за…
— А я бы не стал связываться с Ройхо. Мы даже не знаем его возможностей.
— Мы должны, Онабу! Должны! Или ты хочешь, чтобы судьба еще одного мира оказалась в руках этого психа?!
— Ты судишь о нем по личной ненависти, Айна. Он предал твои чувства, и ты мстишь. Не надо втравливать в это нас с Витой…
— К черту личное!
— Э-э, не поминай этого парня…
— К черту!!! Я знала Ройхо, когда вы, сосунки, еще не вышли из Хранителей. Он предал меня, он предаст вас. Это хамелеон, каких мало. Позор нашего рода. Вы никогда не замечали, что Ройхо не похож на нас, а больше напоминает представителя той дикой расы, о которой он так хлопочет? Да что он вообще такое? Его настоящее имя? Возраст? Прошлое? Даже я не знаю. Заклинаю вас, не верьте ему! Не верьте…
— Айна, успокойся, я с тобой. Мы его остановим… Онабу?
— Я со всеми… все-таки, я младший и должен вас слушаться…
Они шли по белому светлому коридору. Оба молчали. Только звук их шагов эхом отскакивал от стен. Первый звал себя Ланс, вторая звалась Баг. Их память застилал легкий туман, здесь они были другие, не такие как обычно. Здесь они были детьми…
Денис лежал на грязном полу. Ему было холодно и больно, но уже не страшно, уже все равно. Он неудачник, он пропал, и бункер станет его могилой. Еще минуту назад он боролся за жизнь, когда ковылял к этому убежищу, скрипел зубами от злости и боли, прокладывая сквозь пустыню кровавую дорожку, а потом послал все к черту и сказал себе: «Дурак ты, Денис. Смерть — это покой. Она прикроет тебя теплым одеялом, залечит навсегда твои раны, подарит мирный сон… да, давно ты не спал, солдат, ой как давно!» Денис шевельнул рукой, неизвестно зачем, может быть просто проверить, есть ли у него рука или только кажется — ведь она не болит…
Сам напросился… Боль снова пронзила тело, как молния. Денис весь вздрогнул, попытался встать, да хотя бы для начала поднять голову, но голова бессильно завалилась набок, и он увидел лужу густой бурой жидкости. Это была кровь, его кровь. Он сам, по капле утекающий в щели между плитами… он сам, постепенно замерзающий в лед…
У входа в бункер, загораживая снежный ветер, появились две белые фигуры, которые показались ему бесплотными фантомами воображения. Такие же нереально-реальные, как болотные огоньки или упавшая звездочка, прочертившая линию по небу… Они подошли к нему, что-то говорили, но солдат не мог разобрать слов, перед глазами плыл туман, а звуки доносились словно издалека. У Дениса было такое чувство, как будто он висел на краю пропасти, держась одной рукой. Висел безвольно, точно мешок, который качает ветер. Потом рука плавно соскользнула, все исчезло… долгожданный покой, полное забытье. То, что называют Раем, Нирваной… кайфом. Но кто-то сильный и жестокий за шиворот, как щенка, потащил его назад, и весь мир заменил тяжелый полусон-полуявь…
