- Почему же, - не согласился Крате.-Нa мой взгляд, это удобно и экономит время и силы. Видите ли-я вовсе не принадлежу к йптисциентистам в духе Торо, хотя сам во всей этой технике не смыслю ровным счетом ничего.
- А я и не зову вас в хижину у озера. Просто техника должна быть прмощником, а не рабом.
- Главное - чтобы она справлялась со своими обязанностями. В частности, чтобы кофе был хорош...
Впрочем, кофе оказался вполне достойным. Тонкая горечь оттеняла бархатистое тепло коньяка, сдобренного толикой лимонного сока. Грея в ладони пузатую рюмку, Крате все больше успокаивался. Недаром психологи говорят, что для достижения внутреннего равновесия надо держать в руках что-нибудь круглое...
- Итак, мисс Хилл?..
- Профессор, я пришла к вам отнюдь не для обсуждения электронных изобретений. Меня волнует, что будет с Эрнестом.
- А вы знаете, где он сейчас?
- У себя, насколько я знаю. И о том, что мы с вами беседуем, он и не подозревает. Ему сейчас плохо, но это он должен преодолеть сам.
Да, подумал Крате, именно так и следует рассуждать женщине, взявшей на себя в паре роль лидера. Мужскую роль ..
Нелепо, но Кратса потянуло рассказать, как весь вечер ему хотелось позвонить Эрнесту и поговорить, но не хватало решимости, потому что где-то в глубине души шевелилось смутное чувство вины перед ним, чувство несправедливое, ибо Крате сделал все что мог, а победа Грейвса была чистой победой; как дважды он даже набирал номер, но Эрнест не отвечал - то ли не хотел, то ли его еще не было дома... Но сказать всего этого было нельзя. Это было его, личное, к чему эта женщина касательства не имела. Зачем ей знать, что ни одна из трех жен так и не смогла родить Кратсу сына (трудно сказать, кто был виноват в этом, у Кратса так и не хватило мужества проверить), и Эрнест в какой-то мере притупил эту боль, заполнив вакуум в его душе? Зачем ей знать, сколько сил, времени, сомнений и мучительных поисков вложил он в этого мальчика из далекой северной страны? Но она может помочь Эрнесту в сложившейся ситуации.
- Что я могу сказать? Честно говоря, для меня самого все это оказалось в высшей степени неожиданным. Понимаете, бывают поражения... Возьмем для примера спорт: один спринтер опережает другого на доли секунды, и это естественно, это никого не удивляет. Но если бы он опередил соперника вдвое? Тогда первым делом в голову пришла бы мысль о...
- Допинге?
- Или о чуде. И здравый смысл заставляет искать именно допинг, поскольку с чудесами мы за последнюю пару тысяч лет не сталкивались.
- Если не считать победы Харлана на выборах девяносто второго года.
- Зло, но неубедительно. Зато Грейвс - это воистину чудо. Понимаете, он может делать то, что не под силу никому из нас. Не только не под силу: никто из нас себе этого и представить не мог, вот в чем фокус. Я говорил с тремя из жюри, и даже Камински - понимаете, сам Камински! - согласен со мной. И потому я просто не знаю, что думать об этом, мисс Хилл. Ну а Эрнест - что ж, серебро это тоже хорошо. И масштабы катастрофы не стоит преувеличивать. Хотя смириться с положением вечного второго трудно. Это я понимаю. Слишком хорошо понимаю, потому что это и моя собственная судьба... Утешайтесь мыслью о том, что во времена Паганини продолжали творить и приносить людям радость Вьетан, Виотти, Шпор, Эрнст... Они ведь не вымерли с рождением гениального генуэзца. Они жили, творили, любили и были любимы...
- Но их имен я не знаю. А Паганини знают все.
- Что ж, в каждом веке и в каждом деле есть свои первые. Но есть и вторые. И первые невозможны без вторых.- Впрочем, - сказал он, отлично чувствуя неубедительность своих слов, но не умея сказать иначе и иное, это уже из области психологии. И это, скорее, по вашей части, мисс Хилл. Я сделал для Эрнеста все, что мог. И если смогу впредь - сделаю. А сейчас сейчас ваш черед.
Эллен помолчала. Это длилось недолго, всего несколько секунд, но на их протяжении Кратсу казалось, что перед ним не человек, а какая-то мощная вычислительная машина, в недрах которой замыкаются и размыкаются контакты, пробегают электрические импульсы по триггерам и вспышки по световодам... И решается какая-то сложная, очень сложная задача.
- Да, - сказала Эллен. - Вы правы, профессор. Теперь моя очередь. И это как раз то главное, ради чего я просила вас о встрече. Скажите, профессор, бывали в истории конкурсов случаи, когда жюри объявлялось бы недействительным?
- А что, у вас претензии к жюри? - Вопрос прозвучал несколько саркастически. Но Эллен этого словно не заметила: по дороге к цели на мелочи можно не обращать внимания.
- Нет. У меня есть претензии к Грейвсу. К Арвиду Грейвсу.
- То есть?-Кратc постарался придать вопросу интонацию, как можно более спокойную и безразличную, по не знал, насколько преуспел в своем намерении: ведь если эта женщина говорит что-то, значит у нее есть для того основания, а тогда...
- Я воспользуюсь вашим телевизором? - Эллен вопросительно посмотрела на Кратса. Тот кивнул:
- Конечно...
Эллен извлекла из своей элегантной сумочки (натуральной крокодиловой кожи, отметил про себя Кратc, и это в наш-то век торжества суррогатов и синтетики!) миниатюрный журналистский "комбик", вытянула из него провод и подсоединила штеккер к телевизору.
- Не ручаюсь за качество всех записей, условия не всегда были... Впрочем, судите сами, профессор.
III
Час спустя, допивая уже (с моим-то сердцем, подумал было Кратc, но мысль, мелькнув, исчезла бесследно и больше не возвращалась) чашку кофе, Кратc понял, что судить не возьмется. По отдельности все увиденное и услышанное вроде бы казалось понятным, но никак не хотело складываться в единую, закопченную картину. Слова и образы рассыпались, словно осколки смальты в руках неумелого художника, упорно не желая соединиться в цельное, завершенное панно. Крате легко представлял себе гигантский параллелепипед Центра экспериментальной медицины, вонзившийся в низкое осеннее небо Висконсина; здание как здание, ничем не выделяющееся из нескончаемого ряда небоскребов в стиле Мис ваи дер РОЭ... Мог он представить себе и таинственный комплекс "Биоклон", скрывавшийся где-то в недрах этого здания. Здесь, правда, представления Кратса становились чисто умозрительными, опирающимися скорее на веру в науку, которая может едва ли не все что угодно, и уж любую пакость - во всяком случае. И дело было не только в том, что даже вездесущий объектив Эллен Хилл не смог проникнуть за дверь с табличкой "Отдел апогампых разработок". Главное, Кратc был слишком далек от этих научно-технических штучек, они никогда не привлекали его, ибо, давая пищу уму, оставляли холодным сердце. И потому сейчас, когда он пытался осмыслить рассказанное и показанное ему Эллен, в голове всплывали лишь отдельные слова и фразы: "исходным материалом являются любые клетки полового поколения...", "апогампый метод разведения человека..." Разведение человека! Кратса передернуло. Мерзавцы!
