Время тянулось нескончаемо долго, хотя не прошло и часа, как один из воинов появился у входа и сообщил, что они заарканили оленя. Нойон доволен? Да, доволен. Токтай вышел из палатки, расталкивая плечом столпившихся вокруг монголов. Эверард вышел следом, сожалея о том, что должно произойти. Не замедляя шага, он пристегнул к маузеру приклад.
— Может, ты? — спросил он Сандовала.
— О господи, нет, конечно.
Олень, вернее лань, дрожа стояла у самой реки. На ее шее были натянуты волосяные арканы. В лучах заходящего за западные вершины гор солнца животное казалось отлитым из чистого золота, и что-то нежное почудилось Эверарду в ее взгляде. Он махнул рукой воинам, державшим арканы, и прицелился. Первая пуля убила лань наповал, но Эверард продолжал нажимать на курок, пока не расстрелял все патроны.
Когда он опустил пистолет, в воздухе зазвенела тишина. Он окинул взглядом кривоногие, крепко сбитые тела, плоские угрюмые лица; необычайно отчетливо ощутил запахи пота, лошадей и дыма костра. В этот момент он перестал быть человеком не только в глазах монголов, но и в своих собственных.
— Это — самое слабое наше оружие, — произнес он. — Душа, оторванная от тела громом, никогда не найдет пути домой.
Он резко повернулся. Сандовал пошел следом. Не говоря ни слова, они оседлали коней и медленно поехали по направлению к лесу.
Язык пламени взвился от порыва ветра. Костер был разложен умелыми руками, и огонь лишь смутно высветил две темные фигуры и части лица: скулы, бровь, нос, блеск глаз. Но вот пламя опять прижалось к земле, трепеща над красными и голубыми углями, и темнота поглотила людей.
Эверард ни о чем не жалел. Он переложил трубку из руки в руку и глубоко затянулся, крепко сжав мундштук зубами. Легче ему не стало. Когда он заговорил, ночной ветер, шумящий высоко в деревьях, почти заглушил звук его голоса, но и это было ему безразлично.
Неподалеку лежали их спальные мешки, стояли лошади, парил в воздухе пространственно-временной скуттер на антигравитационной подушке. На многие мили вокруг не было ни одной живой души: костры, подобно тому, который они разложили, были так же далеки и одиноки, как звезды во вселенной. Где-то завыл волк.
— Мне кажется, — сказал Эверард, — каждый полицейский чувствует себя время от времени последним подонком. До сих пор ты оставался только в роли наблюдателя, Джек. Тебе трудно понять, что мне всегда приходится выполнять поручения подобного рода.
— Да. — Сандовал вел себя еще тише своего друга. После ужина он сидел, едва шелохнувшись.
— А сейчас вообще все не так. Когда исправляешь последствия чьегото темпорального вмешательства в историю, во всяком случае знаешь, что восстанавливаешь истинный ход событий. — Эверард запыхтел трубкой. — И не говори, что слово «истинный» лишено в данном контексте всякого смысла. По крайней мере, оно меня утешает.
— Угу.
— Но когда наши шефы, наши данеллианские супермены приказывают вмешаться… Мы знаем, что экспедиция Токтая никогда не вернулась в Катай. Для чего тогда нам прикладывать к этому руку? Если они наткнулись на враждебных индейцев или погибли от стихийных бедствий, я не возражаю. А если и возражаю, то не более, чем против любого несчастья в этой кровавой бойне, которую называют историей человечества.
— Нам не приказывали уничтожить участников экспедиции. Мы должны заставить их повернуть назад. Возможно, твоей утренней демонстрации окажется достаточно.
— Гм-м… повернуть назад, а дальше что? Скорее всего, гибель в открытом море. Не так-то легко им вернуться на родину: штормы, туманы, противоборствующие течения, скалы; а ведь они поплывут в своих утлых суденышках, годящихся, в основном, для речных переходов. И получается, что они отправятся в далекий путь именно сейчас, в максимально непригодных условиях. Если бы не наше вмешательство, судьба распорядилась бы по-иному… Так почему же мы должны быть виновниками их гибели?
— Ведь они могли бы благополучно добраться домой, — пробормотал Сандовал.
— Что? — Эверард вздрогнул.
— Вспомни, о чем говорил Токтай. Я уверен, он собирается вернуться сухопутным путем. Берингов пролив пересечь нетрудно, алеуты часто совершают путешествия из одной страны в другую по льду. Мэне, я боюсь, мы не сможем пощадить их.
— Но они никогда не вернутся на родину! Это исторический факт!
— Допустим, ты ошибаешься. — Сандовал повысил голос, заговорил быстрее. Ночной ветер приглушал слова, уносил их вдаль. — Давай немного пофантазируем. Допустим, Токтай продолжит путь на юго-восток.
Да и что может помешать ему? Довольно скоро он встретится с племенами пуэбло, обладающими высокой неолитической культурой. Это вдохновит его еще больше. Не позже августа месяца он окажется в Мексике. Мексика сейчас такой же лакомый кусочек, как была… будет во времена Кортеса.[14] И завоевать ее очень соблазнительно: ацтеки и тольтеки никак не могут решить, кому встать у власти, а соседние племена с готовностью примкнут к любой посторонней силе, чтобы уничтожить и тех, и других. Если ты читал Диаса, то должен помнить, что пушки мало чем помогли испанцам. А монгольские воины превосходят европейских во всем… Да я и не думаю, что Токтай ринется в бой, очертя голову. Он, несомненно, соблюдет все правила хорошего тона, останется на зиму, разузнает все, что только возможно. Через год он уйдет на север, переправится домой и доложит Хубилаю, что богатейшие земли, сказочные, полные золота страны, только и ждут, когда их завоюют!
— А как насчет других индейских племен? — перебил Эверард. — Я довольно смутно представляю себе этот период.
— Новая империя майя достигла вершин своего расцвета. Крепкий орешек, но тем более желанный. Я думаю, обосновавшись в Мексике, монголы ни перед чем не остановятся. В Перу культура еще выше, а организованности куда меньше, чем во времена Писарро; что касается остальных, то только Кечуа и Аймар, цивилизация инков, может оказать хоть какое-то сопротивление. И не забывай о землях. Ты можешь себе представить, во что монгольское войско превратит Великие Равнины?
— Не думаю, что они хлынут сюда ордами, — неуверенно сказал Эверард. В голосе Сандовала проскальзывали нотки, от которых ему становилось как-то не по себе. — Не забывай, им придется пересечь Сибирь и Аляску.
— И не такие препятствия преодолевались. Да я вовсе не хочу сказать, что они все разом отправятся в Америку. Вполне возможно, как и европейцам, им понадобится несколько веков. Могу представить себе кланы и племена, постепенно заселяющие северо-запад страны. Мексика и Юкатан станут ханствами. Постепенно, по мере роста населения и наплыва новых эмигрантов, начнется освоение востока. Не забывай, юаньская династия прекратит свое существование менее чем через сто лет. Монголам придется убраться из Азии. А за ними последуют китайцы, чтобы получить свою долю золота и годных для возделывания земель.
