Вот за рост свой и силу, которой сам как будто стыдился немного, ему сразу дали не автомат и не винтовку, а пулемет. Из старых запасов, со складов. А меня поставили к нему вторым номером. А заодно - дядькой-воспитателем. Так и сказал замполит:
- Ты, Семеныч, у нас тут самый старший. Да еще и из учителей. Вот тебе, считай, ученик. Постарайся, чтобы парень выжил в первых боях. Поучи его.
Я старался. Парень - выжил.
Я учил его, как менять позицию. Как эту позицию выбирать, долго и тщательно рассматривая все подступы. Как заранее готовить еще две-три лежки, чтобы можно было в момент - кувырком, на четвереньках, ползком добраться туда и, пристроив пулемет, снова поддержать своих.
С ручным пулеметом позади отряда хорошо. Он тебе и пулеметную точку подавит на расстоянии, и прикроет отступающих бойцов, если что. Плохо только, что магазин у него малой вместимости. На хороший бой никак не тянет. Приходится постоянно таскать в сумках пять-шесть снаряженных круглых неудобных железяк - тяжелое дело.
В свободную минуту у нас с ним, бывало, начинались всякие умные разговоры. Илья впитывал любую информацию, как губка. Вот только с терминами... Да и вообще - с каким-то фундаментом в образовании было у него совсем никак, похоже.
- А что это - относительность?- вдруг поднимал голову.
Я хотел сначала пошутить насчет того, что относительность - это совсем не то, чтобы отнести что-то куда-то. Но посмотрел на него - ждет ведь ответа!
- Относительность, спрашиваешь? Ну, как тебе объяснить, неучу...,- смеюсь, чтобы не обидно было.
- Я пять классов закончить успел!
Ага. Все-таки успел зацепить мирное время. Учился, говорит. Но - всего пять классов. И гордится этим.
- О! Так это ты просто молодо выглядишь, понятно. Значит, целых пять классов?- я тяжело вздохнул, глядя поверх сосен на красную полосу заката. - Это, знаешь, совсем хорошо. Это просто здорово, что ты уже грамотный. Но вот относительность...
Как пятикласснику рассказать теорию относительности? Или ему просто надо определение усвоить? Чтобы в разговоре понимать, о чем командир сказал или замполит?
- А давай, я тебе лучше на примерах! Вот, скажем, дать тебе один сухпай - это много или мало?
- Один? Мало, конечно,- тут он в себе уверен.
Ему один сухой паек - так, размяться перед хорошим ужином.
- А если пять сухих пайков?
- Натовских или наших?- заинтересовался Илья.
- Предположим, натовских.
- Тогда... Ну, тогда вроде как нормально, но все равно мало.
- А сто пайков?
- Да где ты здесь возьмешь сто пайков, Семеныч?
Он быстро перенял от всех в отряде это обращение к старшему по возрасту на "ты" и по отчеству. Да я и сам давно привык к такому.
- Ты вот в школе задачки решал про яблоки, да про груши - там же яблок не было? Вот и представь себе сто сухпаев. Натовских. Со сроком еще на пять лет вперед. Сто! Это тебе как?
- Много. Жаль, конечно, что нету столько, но все равно много. Куда мне их деть? Их же с собой не потащишь. И закопать - а когда я потом вернусь к схрону? Нет. Сто - это много.
- Ну, вот. С пайками решили. А теперь другой пример - патроны. Один патрон - это как?
- Один - по-любому мало!
- А если уже пять?
- И пять - мало.
- Ну, а сто, к примеру?
- Сто? Какой калибр, подо что?- тут он специалист.
У нас все специалисты по оружию, да по патронам, да еще по взрывчатке некоторые специализируются.
- Скажем, сотка семь шестьдесят вторых, стандартных - под "калаш". Ну, как?
- Под "калаш"?- он задумался буквально на мгновение.- Мало будет сотки. Тут бы тысячу - хорошо будет. Или даже еще больше. Цинка четыре в рюкзаке запросто можно унести. Они быстро расходятся.
Четыре цинка - запросто? Это ему запросто. Я бы и с одним спину набил, намучился.
- Вот это и есть относительность. Мы говорим "мало" или "много" всегда относительно того, о чем говорим. Предположим, если их будет рота - это для нас сейчас много, например. А вот если нас будет даже целый полк - все равно будет казаться мало.
- Это потому что у нас полки маленькие? Это имеешь в виду?- он подозрительно косится и морщит лоб, ища скрытый в словах смысл.
- Это потому что относительность. Ясно тебе?
Вроде бы кивает. Относительность, кажется, понял. Что еще вдруг прилетит в эту круглую большую голову? Каким вопросом задастся ни с того, ни с сего?
Вчера мы дали бой местным белоповязочникам. Устроили засаду, и когда они двумя машинами пылили по своим полицейским делам, врезали из всего, что было в отряде. Пулемет Ильи в ближнем бою прошивал бронебойной пулей двигатель. Все, никуда не денутся. А потом расстрел мечущихся на открытом пространстве фигур. Я себе давно, еще в самом начале, внушил, что стреляем - по фигурам. Как будто экран перед нами - и по экрану стреляем. Мишени такие. А иначе никак. У меня по возрасту могли быть выпускники как с той, так и с этой стороны. И чему я их, выходит, учил? И зачем, собственно?
Да, собственно, зачем? Вот придут такие Ильи, выкосят тех, кто учился. И что дальше?
- Илья, а вот закончится война, что тогда делать будешь?
- Да когда она еще закончится?- он спокоен.
Почистил свой пулемет, смазывает его, щелкает затвором.
- Ну, все же... Вот старая война, которая в истории, четыре года шла. Но там еще и иностранцы разные вмешивались.
- Так и у нас тут иностранцы. Что, нет их, скажешь?
- И у нас, да. Но ведь - всего четыре года!
- А, ты в этом смысле. Ну, да. Четыре - это мало совсем. У нас страна-то большая.
Это он знает, что страна у нас большая. Только где та большая страна? Где она?
- А если посмотреть на другие страны, например на Афганистан...
- Это где?- смотрит удивленно.
- Это далеко, на юге. А ты географии не знаешь совсем, что ли?
- У нас до географии не успели дойти.
- Ага. Пять классов, ты говорил. Помню. Ну, в общем, горная такая страна. Там была сначала революция, потом в победившей партии стали друг с другом грызться, а потом позвали на помощь. Ну, и пришли, значит - сначала наши, а потом и все остальные.
- Наши - это какие же?- настораживается с чего-то.
- Ну, не наши, которые наши, которые сейчас наши. Тогда еще был Советский Союз.
- А-а-а... Совок! Понятно.
- ...Совок. Ну, да. Так в том Афганистане все еще воюют.
- Вот я и говорю, Семеныч - некогда тут думать о том, что будет после. Нам еще воевать и воевать до полной победы над всеми врагами.
- Но все же? Вот, представь, наступило счастливое время. Победили мы всех врагов. Всех-всех, представляешь?
- Эх, хорошо!- мечтательно улыбнулся Илья.
- И что ты же тогда делать будешь?
- Ну, не знаю даже,- и рука в затылок.
- Я вот, если выживу к тому времени, и если в силах еще буду, снова в школу пойду, наверное. Учить детей буду. А ты? Вот, если представить, а?
- А я кроме как стрелять ничего пока вроде не умею. Зато стреляю хорошо.
